15 - Чукотский Новый Год

Новый Год на Чукотке был примечателен тем, что наступал первым на необъятных просторах великой империи с названием СССР, поскольку Чукотка самая крайняя восточная часть Азии. Не знаю как на всей Чукотке, но в нашем районе хвойные деревья росли только на границе с Камчаткой, поэтому практически все наряжали искусственные ёлочки, которые, честно говоря, не умели толком делать в СССР. Были они невзрачные, с реденькими ветками и жидкой хвоей, в общем - полный отстой. Но чем славен наш народ – своей смекалкой. И когда встал вопрос о первой новогодней ёлке в нашей молодой семье, жена сказала, что у них в детстве, когда ещё не было искусственных ёлок, папа делал ёлку с "манилки" и они были намного лучше нынешних искусственных. Если есть идея, то это уже пол дела. Осталось её воплотить в жизнь. У своего тестя Владимира Александровича я узнал технологию изготовления ёлки и приступил к делу.
Сначала нужно было достать сырьё для  "манилки". Сырьём являлся б.у. кусок швартовочного каната из манильской пеньки, которая очень хорошо "пушилась" на отдельные волокна и этого "добра" с избытком хватало в нашем морпорту. Кстати эту пеньку делают из стеблей банана на Филлипинских островах, так для интереса.
Затем этой пеньке нужно было придать вид хвои. Для этого она разделялась на волоски (пушилась) и красилась обыкновенной зелёнкой. Зелёнки надо было много – грамм 500, а во флаконе было всего 25 мл. И когда я попросил в аптеке сразу 20 пузырьков, провизор посмотрела на меня с удивлением, спросив: "Ну ладно люди соль и спички запасают на всякий случай, а зелёнку-то зачем?" "А вы не задумывались над тем, почему зелень бриллиантовая? – ответил я ей, - Потому что она обладает свойством простой камешек кварца, превращать в бриллиант. Но её для этого много надо." Аптекарь посмотрела на меня с изумлением, так и не поняв, я дурак или просто прикалываюсь но, тем не менее, нужный мне ингредиент отпустила. Далее волокна красились в растворе зелёнки и сушились. Это уже была готовая "манилка". Перед самым праздником я шёл в тундру и нарезал пушистых веточек вереска и карликовой берёзы, которые вёз на санках домой. Далее к полутораметровой толстой палке по кругу равномерно прибивались веточки, снизу большие, кверху поменьше, придавая палке форму ёлки. Далее на ветки всей этой конструкции развешивалась  "манилка" и это искусственное дерево здорово было похоже на настоящую ёлку. Оставалось только украсить её гирляндами и игрушками. Ёлка получалась на славу – пышная и красивая на радость нам и детям. 
С тех пор на Чукотке обязательно каждый год я делал именно такую ёлку.
У нас на БРЭС, поскольку я практически всегда возглавлял в профкоме культмассовый сектор, то организация новогоднего утренника, тоже была моей заботой. Со снегурочкой проблем не было. Её роль с удовольствием исполняла моя молодая жена Таня, а вот с Дедом Морозом выходила неувязка. В первые годы работы на БРЭС я искал колоритного Деда Мороза. Но подходящие ребята типа Миши Капустова или Андрея Чекмарёва, никогда не соглашались на эту роль. Приходилось самому одевать костюм и веселить детвору. В последствии я уже и не пытался кого-то уговорить. Проще было самому это сделать, тем более, что Снегурочка была всегда под рукой, а для музыкального сопровождения у нас был прекрасный баянист – Валера Бреннер.
Наш дружный новогодний ансамбль частенько приглашали провести новогодние утренники в школу или другие предприятия посёлка.
Особенно нам нравилось проводить новогодний утренник в смешторге. Дело в том, что в свободной продаже никогда не было хороших конфет. Только на Новый Год их по строгому лимиту выделяли профсоюзам предприятий района на подарки детям. Но на каждый подарок таких конфет перепадало от силы штук пять, остальные – обычные, типа "Ласточка", "Ромашка", "Пилот" и тому подобные. А вот в смешторге, для своих родных чад руководители не скупились и в их подарках  абсолютно все конфеты были из разряда "Супер". Тут тебе и "Петушок", и "Кара-кум", и "Мишка косолапый", и "Гулливер", и "Белочка", и "Мишка на севере", и "Красная шапочка" и всё в этом роде.
Наши дети были на седьмом небе от счастья, когда мы приносили с женой, честно заработанные подарки домой.
Дома мы тоже отмечали Новый Год с выдумкой. Но здесь, новогодним персонажем мог быть кто угодно. Иногда нас приглашали в частном порядке друзья и знакомые к себе домой, чтобы мы в костюмах Деда и Снегурки, поздравили их деток с Новым Годом и подарили им подарки. Это всегда был экстрим. Денег за это мы не брали, это как-то не принято тогда было, но вот налить Деду и его внучке – это дело святое и попробуй, откажись от угощения гостеприимных хозяев – обида нешуточная. Поэтому и не отказывались, водружая свою многострадальную печень на жертвенный алтарь дружбы и добрососедства.
Как-то раз, уже перед самым моим отъездом с Чукотки под Новый 1992 год, довелось мне побывать, всё с тем же знакомым врачом, в оленьем стойбище, где я получил массу зимних праздничных впечатлений. Через много лет они легли в основу моего стихотворения:
Чукотский Новый Год

Сани шкурой застелю,
Запрягу оленей,
И поеду во хмелю,
В дальний край тюлений.

Там шаман ярангу мне,
Отворит сердечно,
Буду рад его жене,
И стряпне, конечно.

Наведут в гнезде уют,
Костерок наладят,
Соберут олений люд,
И мантак* наварят.

Весь из стойбища народ,
Соберётся вместе,
Встанут в шумный хоровод,
И затянут песни.

Старый опытный каюр,
Сделает затяжку,
И пустив собак в аллюр,
Поведёт  упряжку.

А вечернею порой,
Сядут на закорки,
И устроят пир горой,
И катанье с горки.

Ну, а после всех утех,
Лягу на подушку,
Под олений тёплый мех,
И прижму подружку.

Месяц тонкий луч впрядёт,
В сумрак предрассветный,
Из-за ёлки Новый Год,
Выйдет незаметно.

Волшебством погрузит в сон,
И своею властью,
Принесёт удачу в дом,
И подарит счастье!

*- Мантак – китовая кожа с салом