Пристрелка

Мимо... мимо... мимо... мимо...
То ли цель не столь верна,
то ль в аду хватает дыма
и на рай?.. Предрешена

доли глупая задача
с неизвестной мне бедой:
тот, кто цели обозначил,
настрадавшись ерундой,

и направит ствол капризный
в лица пленников души,
подчищая пятна жизни,
и точа карандаши

для эскизов, что попроще,
и не требуют толпы,
над которой ветер ропщет,
загоняя вниз слепых,

обойдённых в предзаказе
молодца-проводника.
Все решившие - в экстазе
предпоследнего звонка,

призывающего к старту
на оплаченных бегах
от апреля снова к марту,
незаметному в снегах

ровных зим. Тоска до срока
боль заменит на испуг,
чтоб вместить в холодных строках
всех прижизненных подруг,

и избавить разум тёмный
от соблазна новых тел,
что разложены так стрёмно
на прилавках. Мой предел

обозначен нынче новью
снами вымученных лиц,
перепутавших с любовью
страсть раздвинутых границ,

за которыми в потерях
жизнь ласкает круговерть
мира, вставшего у двери,
чтоб достойно встретить смерть,

и уже не повториться
как ошибка никогда
на потрёпанных страницах
фолиантов. Ерунда,

ныне ставшая сакральной,
направляет вдаль живых,
отражаясь чуть печально
в небе. Запахи травы

зазевавшихся дурманят,
увлекая за собой
к солнцу в маленьком кармане,
не распоротом судьбой

в этих странствиях по свету,
что никак не обретёт
мира глупому поэту,
все ворча, мол он - не тот,

кто предписан был когда-то
для торжеств по существу.
Ох, устал же я, ребята!..
Для чего?! Зачем живу?!

Неужели ради скуки
поражать земную цель
в этом выстраданном глюке,
закрутившем канитель

псевдообразов и масок
на экранах бытия?!..
Что мне вечность, если часом
я в реальности - не я?!

И кому, скажите, други,
этот камень посвящён?
В чьём невыписаном круге
я шепну: «Давай ещё...»?

Всё в тумане... Бес, вестимо,
снова взводит тьмы курок.
Мимо... мимо... мимо... мимо...
Может, всё-таки,—
стрелок?..