Каждому своё. Ни приблизить, ни отдалить

Ольга проснулась от горячей волны, накрывшей её тело. Подниматься было лень, но необходимо, хотя бы для того, чтобы переодеться, поскольку от нахлынувшей жары взмокла не только ночнушка, но даже голова. Прежде чем пойти в ванную Ольга взглянула на часы: «Три пятьдесят. По расписанию прямо… И чего ему не спится? А может, вернулся только?.. Ну, как хорошо гулялось? – мысленно обратилась к своему заклятому другу Ольга. – Сколько же всё это может продолжаться?..»
Ольге порядком и давно поднадоели эти ночные побудки. Первое время она сходила с ума, она думала, что вот-вот что-то произойдёт в её жизни, что вот-вот он придёт и вот-вот всё перемениться к лучшему или хотя бы просто переменится. Но с течением времни поняла, что перемен не предвидится никаких, ровным счётом.
Раньше Ольга такими «жаркими» ночами подолгу думала о нём, о них, о возможном счастье, а теперь думала лишь о том, чтобы уснуть поскорее, ни о чём не думая. Он мог разбудить её за ночь несколько раз. Это раздражало, особенно когда утром нужно было, не выспавшись, идти, на работу. (Забегая вперёд, скажу, чтобы она не раздражалась, он позаботится, чтобы её уволили с работы и больше никуда не брали.)
«Что можно делать, просыпаясь так рано?.. Как можно так мало спать?.. Да, с таким кратковременным сном вряд ли он женится когда-то. Или надо, чтобы у всех было по комнате… Говорят, Сталин тоже мало спал…»
Ольга знала, что не уснёт, пока не спадёт жар и терпеливо дожидалась, сбросив одеяло. Поначалу она не могла понять причину происходящего, предполагая, что просто стареет, но когда Антон отчётливо дал понять, в чём дело, Ольга успокоилась по поводу старости.
И всё же она не понимала, как можно кого-то любить так сильно, по-настоящему и не пытаться приблизиться? Как можно кого-то любить так сильно, по-настоящему и причинять ему боль?.. Для Ольги находиться рядом с любимым человеком было так естественно, хотя бы для того, чтобы помолчать… Для Ольги находиться рядом с любимым человеком было так естественно, чтобы оградить от агрессивного внешнего мира… Она не понимала Антона в этом его «удалённом» решении даже таких вопросов, отказывалась понимать, а он и не спешил объяснять что-либо. Так они и жили, душа в душу практически.

«Зачем? Зачем ему это?.. Сколько? Сколько может всё продолжаться?.. Я не уступаю, не уступаю тебе свою жизнь, свои мысли для твоих сценариев! – с ненавистью и отчаянием метался мозг Ольги, обращаясь к заклятому другу. – Ты – вор! Ты воруешь мою жизнь! Ты – предатель! Ты рассказываешь обо всём чужим людям!.. И дурак, потому что неизбежно ответишь за это».
Последняя мысль страшила Ольгу больше всего. Она совершенно не хотела жить с человеком, который получил для себя всё желаемое и перешёл на стадию расплаты. Она нахлебалась в своей маленькой жизни столько, что даже толика для неё становилась излишком.

Он был уверен в себе, в своих поступках и не хотел знать ничего, кроме того что знал, умел и имел. Он говорил, что «чужие» не понимают ничего, может кто-то догадывается, не больше, и ей не стоит переживать из-за этого. Ещё говорил, что «чужие» платят за то, чтобы попасть в сценарии…
Антон относился к Ольге с определённым снисхождением. Её эта снисходительность приводила в замешательство. Он был динамичнее, практичнее, подкованнее в жизненных вопросах – да, но вряд ли умнее, начитаннее Ольги.
Она полюбила его таким, как есть, полюбила его характер. Он стал её слабостью. Она по-своему привязалась к нему. Возможно, по отношению к Ольге он чувствовал что-то схожее. Возможно даже то же… Ольга не могла его ни приблизить, ни отдалить. А что мог он? И мог ли?
Ольга давно перестала искать ответы на подобные вопросы, понимая тщетность занятия и потому безсмысленность. Теперь же она осваивала науку и вовсе не ставить перед собой вопросов. «…Всё же верно написала в том стихотворении тогда, - Ольга пыталась восстановить строчки в памяти. – Ни весел, ни… смешон.. Нет! Ни близок, ни далёк… Нет, не так… О! О, был бы ты горяч…»

О, был бы ты горяч!
В руках твоих сгорая,
И стон, и смех, и плач,
В груди не унимая,
Тебе б я отдала.

Иль был бы ты студён,
Как тот крещенский вечер,
Клонил который в сон
И обнял вьюгой плечи,
Тебя б я прогнала.

О, был бы близок ты!
Я б устали не зная,
Исполнила б мечты,
Открыв ворота рая,
И сад бы ты обрёл.

Иль был бы ты далёк,
За тридевятым царством,
Расслышать бы ты смог
Мой зов и в нём упрямство,
Ко мне бы ты пришёл.

Но ты ни тьма, ни свет.
И близок ли? Едва ли.
Ни счастья и ни бед
С тобой мы не узнали.
Тебя исторгну вон.

Истлей во льду души
Ты в панцире железном.
Мечты свои кроши
Могущественным жезлом,
Коли дороже трон.

«…Написала я это прошлым летом или осенью, - продолжала размышлять Ольга, - а теперь зима и всё, к сожалению, идёт по моему сценарию. Может написать что-то более оптимистичное? …Он говорит, что, судя по всему, ему придётся жениться. …Из одолжения? Или не на мне? В любом случае, к чему мне счастье такое?.. Оптимистичное написать нужно, только сегодня не получится».
Ольга наверняка напишет ещё что-то оптимистичное. А Антон действительно относительно скоро женится. Но не на ней.
Продолжение следует