Не верь, не бойся, не проси Венок сонетов 5

   

                НЕ ВЕРЬ,  НЕ БОЙСЯ,  НЕ ПРОСИ

                ВЕНОК   СОНЕТОВ

                Тридцатые. Начало. По ночам
                Политбюро ещё спокойно спало.
                Кровавой тризны бремя не настало.
                И не приспело время палачам.
                Менялся мира лик, горел Рейхстаг,
                В Украйне гибли пахари  как мухи.
                В роддоме я, как видно с голодухи,
                Поднял свой  первый бунт врачам на страх.
                На Первомай немного запоздал,
                Наверное не очень торопился.
                И маршал Блюхер очень удивился,
                Что к празднику меня не увидал.
                Благославил. Сказал:”Свой крест неси.
                Не верь, не бойся, не проси. ”

                Не верь, не бойся, не проси...
                Классическая формула для ЗеКа,
                И для людей взбалмошенного века,
                Особенно на попраной Руси.
                Но осознанье это впереди,
                Ещё не отложились убежденья,
                Ещё кумир в умах великий Ленин
                Цветёт гвоздикой в пламенной груди.
                Прислушаться бы к тем, хотя чуть-чуть,
                Кто не хотел мочить колени в море,
                Что кровью позже стало торить путь.
                Предпочитай разумного невежде –
                И так всегда.Сегодня, как и прежде.

                И так всегда. Сегодня, как и прежде
                Мир детства и сияющ и огромен,
                Пока вдали я от гремящих домен,
                И от троцкиста в зековской одежде.
                Предел мечтаний ; гнутый лук и стрелы,
                Которым брат орудовал легко.
                Мишень на стенке, здесь, недалеко
                Уколы стрел чертовские терпела...
                А день был - век! Безмерен и тягуч.
                Событий за день прохоило сотни.
                Далёк был смотр дневника субботний,
                Ничто вокруг не предвещало туч.
                Был разговор серьёзным, как и прежде.
                Но предаюсь всё ж призрачной надежде.
               
                Но предаюсь я призрачной надежде:
                Потомки нас судить не будут строго –
                Ведь нам была предписана дорога,
                Свернуть с которой – значит смежить вежды.
                Нам липкий страх морозом лез в подкорки.
                Все были «ЗА» и редко кто был «против».
                «Распни его» - вот бодрящий наркотик.
                И нам «до фени» смерть Гарсиа Лорки!
                НКВД стал символом подонков ;
                Все эти Ульрихи, Ягоды и Ежовы.
                Иезуит Лаврентий – «Казанова»...
                Да, не судите строго нас, потомки!
                Молились тайно, боьшинство в уме:
                «Дай смерть виновным в этой кутерьме!»

                Дай смерть виновным в этой кутерьме...
                Она придёт – здесь мы не сомневались.
                Но всё-таки немного растерялись,
                Когда нас кормчий вывалял в дерьме.
                Прошли мы через громкие процессы,
                Через бесстыдство Пакта Риббентропа,
                Расстрел в Катыни, ужас всей Европы,
                Чрез катаклизмы, остракизм, эксцессы.
                Война! Как очистительный поток
                Решительно все маски посрывала,
                И без разбора КТО ЕСТЬ КТО назвала,
                Преподнесла жестокий, но урок.
                А мне моё сознание толкует:
                Не бойся вешних вод – они минуют.

                Не бойся вешних вод – они минуют,
                Но страшно, если после их озона
                Отважные и храбрые Ясоны,
                Глотнув его живительность спасуют.
                Да, трудно удержаться от соблазнов:
                От вольницы набравшись за границей,
                Они столкнулись с чудищем столицым
                В обличье КГБ разнообразном.
                Возглавив свору псов и палачей,
                Стареющий тиран исходит злобой,
                Иезуитством овладев особым,
                Евреев в жертву выбрал он, злодей.
                Ну, кто везде виновен и  всегда?
                Здесь слово неуместно  «иногда».
               
                Здесь неуместно слово «иногда»,
                Когда несправедливость торжествует,
                Когда безвинных толпами «линчуют»,
                Не дав себе их выслушать труда.
                А вся вина жертв этих нелюдей
                В том, что всего себя отдал Отчизне,
                Что не желал он пиршествовать в тризне,
                Что в пункте пятом у него «еврей».
                Что в институт со скрипом из-за квоты,
                Что в первые не должен был пробиться.
                Не мог своему богу помолиться,
                Изгоем был в быту и на работе.
                Приносит мусор паводок всегда.
                Зато и смоет вешняя вода.

                Зато и смоет вешняя вода...
                Она прорвёт плотины лжи и страха,
                И рукава смирительной рубахи.
                И оттепелью станут те года.
                О, как хотелось обмануться нам!
                Другой генсек с мышленьем заскорузлым
                Заплёл мозги порывом кукурузным,
                И бил ботинком нам по головам.
                Простить? Могли. Но как же всё забыть?
                Ведь это значит всех и всё предать.
                И кто бы смог тогда нас оправдать?!
                Забыть нельзя. А с этим трудно жить.
                Наивны были. Лак не затушует
                Всю муть и грязь, что так тебя волнует.

                Да, кое-что, что так тебя волнует
                Немного позже мы смогли отмыть.
                Вблизи бывает трудно различить,
                Того кто ловит, ну а кто ворует.
                А обещанья были очень сладки.
                Во истину обманываться рады:
                На рапорты, на сводки, на парады
                Мы оказались вновь преступно падки.
                Опять нам нагрузили до бортов
                И славословья дух и песнопенья.
                И я, поверив в правду очищенья,
                Шагать за коммунизмом был готов.
                Я искренне считал: в конце концов
                Расправит крылья поросль отцов.
               
                Расправит крылья поросль отцов
                И устремится по пути Дедала,
                Вокруг земного шара для начала.
                А далее – к созвездью Близнецов.
                Страну тащили на своём горбу,
                Уже лежал в гробу товарищ Сталин,
                А лётчик, старший лейтенант Гагарин
                Прервал дотоль запретное табу.
                То был великой истины момент!
                Взлёт! Торжество величия и духа!
                Не сберегли! И тут же смерть-старуха
                Прервала и его эксперимент.
                Не убеждён, что цепь таких явлений
                Отвергнет прочь тревоги и сомненья.

                Отвергнет прочь тревоги и сомненья
                Лишь тот, кто отдался служенью богу,
                Лишь то, кто выбрал для себя дорогу,
                Лишь тот, кто знает судьбы и решенья.
                А мы сменили старого генсека
                И сколь не было это драматично,
                Впервые кое-как демократично,
                Хотя нам было в общем не до смеха.
                А новый ГЕН... нас поразил бровями,
                Возглавил старцев «серый кардинал»,
                Который с упоеньем управлял
                Коррупцией, идеей, орденами.
                Мечтать мы продолжали тем не менее ;
                Вперёд и ввысь, как божее знамение.

                Вперёд и ввысь... Как божее знамение
                Мы приняли девизы перестройки.
                Корреспонденты стали слишком бойки ;
                Вскрывать им разрешили суть явлений.
                А на страну свалились катаклизмы:
                Чернобыль, «Нахимов» и землетрясенье,
                Раздрай в стране, Берлин стены паденье...
                Ну, полный крах иллюзий коммунизма.
                « А по телеку Горби личико,
                Рвётся крепкая нить братских уз
                И по камешку, по кирпичику
                Разобрали Советский Союз».
                Величие же, по словам отцов
                Взнесётся стаей выросших птенцов. 
               
                Взнесётся стаей выросших птенцов
                Плеяда новых вожаков России.
                И дай им Бог, чтобы хватило силы
                Не уронить опять её лицо.
                Надежда, Вера, Слово и Любовь
                Руководили нами в новом деле.
                И хоть душа едва держалась в теле,
                Мы снова верили! И вновь, и вновь, и вновь!
                И снова веру нашу обманули,
                Надежду погасили, а любовь
                Нешуточно измордовали в кровь
                И в то же состояние вернули.
                Доколе будем мы посмешищем, доколе?!
                Пока мы ползаем униженно ; дотоле!

                Пока мы ползаем униженно ; дотоле
                Топтать нас будут кто ни попадя,
                И получать затрещины зазря
                Мы будем  вечно по своей же воле.
                Союз уже давненько канул в Лету!
                Забыт Форос, расстрелян Белый дом,
                Уже в стране Гоморра и Содом,
                А и намёка на развязку нету.
                Страна моя! Обидно мне до боли,
                Хотя живу уже за океаном,
                Когда ж конец тем бедам окаянным?!
                Ей Богу, ты достойна лучшей доли.
                Не осознав своей великой роли,
                Не обретём достоинства и волю.

                Не обретём достоинства и волю...
                Генетикой заложенные в нас
                Синонимы: «патриотизм» и « квас»
                Бог-драматург определил нам ролью.
                Как стоек поклонения синдром,
                Как коммунистов постулаты крепки   
                Начав с броневика с помятой кепкой,
                Закончили мы танком в Белый дом.
                Боялись мы, увы, все эти годы,
                Надеялись на бога и удачу,
                Просили мы усиленно подачку,
                А нужно б ногу в стремя – и в походы!
                И снова актуально на Руси:
                « Не бойся, не надейся, не проси!»

                "Не бойся, не надейся, не проси"               
                И так всегда! Сегодня, как и прежде!
                Но предаюсь я призрачной надежде,
                Что всё ж придёт величие Руси!
                Не бойся вешних гроз – они минуют,
                Здесь неуместно слово: «иногда»,
                Зато и смоет вешняя вода
                Всю муть и грязь, что так тебя волнует.
                Расправит крылья поросль отцов,
                Отвергнет прочь тревоги и сомненья!
                Вперёд и ввысь, как божее знаменье,
                Взнесётся стаей выросших птенцов.
                Пока мы ползаем униженно – дотоле
                Не обретём достоинства и волю!

               

                См. сонет №6  "Семь смертных грехов"