Отстой 2020, пролог

ОТСТОЙ 2020 (роман в стихах), пролог
Роман в стихах я б не писал,
Когда бы не было призыва
И фразы не внушали небеса,
И не толпились нужные слова,
И не было б приличного мотива.
Эпохи на земле
прекрасной не бывает;
одна дурней другой,
ведь глупость нами правит,
и алчность в бой зовёт,
и тонет правда
в переливах лжи.
Охраны тьма,
Мошенников, воров
Крышует ныне власть:
Украл коль миллиард,
Арест домашний будет,
особенно побольше
если заплатить
через  лукавство адвоката,
но если ты украл
от голода
несчастный бутерброд,
тебе сидеть
годами за решёткой,
добавленные сроки отбывая.
Законов нынче тьма,
Процессов кутерьма,
От жалоб чтобы
Весь народ отвадить.
А власти только рады,
Когда не может ничего народ,
Собрать с него налог,
Чтобы его же салом
Его же по мысалу.
Но всё ж дурной итог
Потомков ждёт
Экспроприаторов  несчастных:
Выросшие в неге и комфорте
потомки, не способные бороться,
Станут жертвами, как нынешний народ,
Мошенников, воров, преступников -
Но новых  поколений, -
Обманутые жертвы с протянутой рукой
В грязи, во лжи и в лени,
Но что поделать?
Клятвопреступники передадут
Потомкам свою карму,
И всё, что крали и крадут,
Долгами тяжкими
Внезапно обернётся:
То хворь, то муки,
То безумство, то немощь инвалидная,
То генов вырожденье.
В сансаре вечной
Нет освобожденья!
Но проку нет от чтения морали.
Мы с детства басни повторяли,
Но только не пошёл нам впрок урок:
Мы истину хороним в заблужденьях
И в мракобесие идём, в сообщество,
В тот мир, что был и будет сектой,
Обманом бога сотворяя
С дефектами, подобными своим.
Мир мог бы быть другим,
Разумным, мудрым, справедливым?
Или нести всё крест,
и глупо, и наивно святыми притворяясь?
Иль удалиться в лес,
В пещеру,  в горы, в пустынную долину,
Не в силах от себя уйти в самообмане?
Истосковался весь
Я по любви, несбыточной, желанной,
Что апостол Павел внушал всё коринфянам.
И неужели она есть?
Какое счастье! Дожив до интернета,
могу чудесным образом
Все образы желанные легко изобразить
И даже истины наук восстановить
Из памяти,  своей или вселенской.
Хочу создать пролог, подобный
Экскурсной прекрасной увертюре
И посвящённый гениям стиха,
Чтоб волны мудрой красоты
От разрушений и стихии не стихали
И чтоб герои мыслили стихами,
Перебирая струнами и снами
В предвкушеньях магии с листа
Перед мавзолеями в Ширазе,
Где Хафиз, где розы и Саади,
Где светится от счастья синева.
Всемогущей силой воображенья
Я абстракций собираю смысл
В числах, линиях, поверхностях, телах,
В поведенье звёзд, всех тел небесных,
Клеток, вирусов, бактерий и растений,
И животных, и людей, и стран,
Демонов надуманных, ангелов и бесов.
Спрашивают люди: почему?
Спрашивают люди: для чего?
Пишешь формулы и что-то открываешь.
Нам не понятен потаённый смысл
Теорем твоих и прочих изысканий.
Что человечество уйдёт, исчезнут что
И Солнце, и планеты,
наверно, люди знают.
Что из того? Мы звенья эволюции.
Не сознаём, но туманно знаем,
Что исполняем роль, своё предназначенье,
Свою программу, а если плохо исполняем,
Нас в облике другом, как неучей, вернут
(вот тут не пряник - нужен кнут),
И если плохо повторяем, то просто испарят,
А проще – зачеркнут…
Но речь, коль поэт, продолжить я должен
В духе Гомера, но не про Агамемнона и Феба,
А о правителях славных недавних времён:
Про Ленина, Сталина, Мао Цзе Дуна,
Что мир изменили, а нам невдомёк.
Но лучше б про Македонского Александра,
Чингисхана, Тамерлана, Наполеона:
Прошли времена, нет мести и памяти жертв;
Издалека ведь и природа благостно красива,
Но стоит приблизиться – всюду борьба,
Твари божьи поедают друг друга без перерыва.
Видно, в удалённости – смысл красоты,
В виртуальности нашей так много любви.
Не дай бог приблизиться – плачь и беги!
Пишу эти строки в России – в вихре чернухи
Над бедной планетой. Тут правде не место.
Сума и тюрьма. И всюду решётки, заборы, ограды.
Всюду сумки, пакеты. Везде нужен паспорт.
Преступные власти играют в слова.
Множатся памятники кумирам во лжи.
Может, правитель свой взор обратит? –
Ждут с тысячей жалоб как редкостный выигрыш.
Полиция ждёт лишь сверху сигнала,
Чиновники прочие ждут указаний
(а лучше б их не было, нет и не надо).
От «лишних» движений лучше не станет.
«Меня вы не ждали, и я вас не ждал», -
Так напоследок  наш рок прокричал…
С Гомером не вышло: иная конкретность.
Быть может, Вергилий с Энеем споют?
«Битвы и мужа пою,
кто в Италию первым из Трои —
Роком ведомый беглец —
к берегам приплыл Лавинийским.
Долго его по морям и далёким землям
Бросала воля богов,
злопамятный гнев жестокой Юноны.
Arma virumque cano, Troiae qui primus ab oris
Italiam fato profugus Laviniaque venit
litora — multum ille et terris iactatus et alto
vi superum, saevae memorem Iunonis ob iram».
Вергилия тяжёлый слог
я долго превозмочь не смог.
Нам более доступен Данте Алигьери:
«В пустыне мёртвой громко я воззвал:
«Кто б ни был ты – живой иль привиденье,
Спаси меня!» И призрак отвечал:
«Когда-то был живое я творенье;
Теперь перед тобой стоит мертвец.
Я в Мантуе рожден в одном селенье;
В Ломбардии жил прежде мой отец.
Жизнь начал я при Юлии и в Риме
В век Августа жил долго, наконец,
Когда богами ложными своими
Считали люди идолов. Тогда
Я был поэт, писал стихи, и ими
Энея воспевал и те года,
Когда распались стены Илиона…
А ты зачем стремишься вниз сюда,
В обитель скорби, скрежета и стона?
Зачем с пути к жилищу вечных благ
Под благодатным блеском небосклона
Стремишься к тьме неудержимо так?
Иди вперед и не щади усилий!»
И, покраснев, ему я сделал знак
И вопросил: «Ужели ты Вергилий,
Поэтов всех величие и свет?
Пусть о моём восторге и о силе
Моей любви к тебе, святой поэт,
Расскажет слабый труд мой и творенья
И то, что изучал я много лет»…
Ну, а теперь нельзя забыть Шекспира.
Быть может, не простая дань,
А аналогия событий, чувств и лиры…
«Две равно уважаемых стран группы
на Земле, творились где событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети и народы,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладёт конец непримиримой розни.
Их жизнь, любовь и смерть и, сверх того,
примиренье стран на их могилах
на целый век составят существо
трагической и незабвенной были.
Помилостивей к слабостям пера —
Их сгладить постарается игра».
Да, вот так, пусть разные масштабы
И всё страшней, безжалостней «игра»,
Когда размножились
столь на планете люди,
возможны стали техночудеса,
всё длится ожидание конца,
остались вечные вопросы:
в чём вселенной смысл,
и надо ль долго жить,
кого, зачем любить,
и надо ли родить?
Кого на муки вечные обречь?
Да и о чём во всех науках речь?
Не кажется ли долгим сей пролог?
Кого Альберту хочется развлечь,
Кого разоблачить, кого отвлечь?
Ах, если б сразу знать,
Как помыслы свершатся,
Не стоило б писать
И к мыслям возвращаться…