Каждому своё. Вижу цель не вижу препятствий

А пока, первой слушательницей первого труда стала мама.  Ольга читала временами дрожащим голосом, не будучи уверена, что вообще стоит это делать. Дослушав, мама прослезилась:
- Доча, тебе на работу из декретного скоро выходить. Что за работа у тебя: рабочая в три смены по скользящему графику. Пойди в центр занятости, может там на курсы отправят?
- Я же не смогу учиться от центра занятости. У меня трудовая на заводе. И оплатить курсы не смогу – денег нет.
- Я поговорю на работе у себя. Завтра обсудим…
С помощью мамы, через неделю, Ольга оказалась на полугодичных бухгалтерских курсах.
Ольга изучала  бухучёт, статанализ, экономическую теорию… и писала стихи. Наступившей  весной они лились из неё, как из рога изобилия. Ольга в шутку называла эту весну Болдинской осенью.
По совету друзей она отправила небольшое стихотворение в местную газету. И его, к удивлению самой Ольги, опубликовали. После раздался звонок из редакции. Её попросили рассказать о себе и прислать ещё стихов. О себе Ольга рассказать отказалась, а стихи выслать пообещала, что и сделала вскоре.
Спустя короткое время раздался вновь звонок из редакции, на этот раз с ней просто мило беседовали, советовали поступать на журфак, интересовались, как она поживает, замужем ли, что закончила… Спустя пару недель Ольге принесли газету, где была в интерпретации изложена её биография, опубликованы стихи с перепутанными словами в строчках. Да ещё поданые под своеобразным соусом – диалога в виде флирта с другим местным поэтом. Ольга, прочитав, пришла в ярость.

- Разве я Вам давала своё согласие на публикацию информации обо мне?!  – перебиваясь на крик говорила она в трубку редактору.
- Ну, это же журналистика… Мы разговаривали по телефону... – спокойно объяснялся редактор в ответ.
- Вот именно, по телефону, - не дав договорить, неистовствовала Ольга. – Я больше не пришлю Вам ничего. А то, что выслала уже, публиковать запрещаю!
- Там же ничего такого не написано, чего Вы злитесь? – пытался сменить гнев на милость редактор, -  А слова я поменял в стихах, потому что подумал, так будет лучше…
Это «подумал» вывело Ольгу на новый виток:
- А я и не хочу, чтобы обо мне было что-либо написано! Поменяв слова местами, Вы лишили стихи рифмы и сбили ритм. При этом позвонить и выспросить информацию обо мне у вас нашёлся и телефон, и несколько часов времени, а позвонить и посоветоваться по поводу внесённых изменений – нет. Так не делают. Разговор окончен! - Ольга положила трубку и выдохнула.
Как оказалось преждевременно. Они всё равно опубликовали с течением времени все её стихи, правда, теперь с минимальными огрехами и без «соуса».
«Как же люди терпят, когда о них вообще полную чушь пишут? Существует же какая-то этика…», размышляла каждый раз Ольга, но больше не звонила.
Когда она закончит журфак и станет работать в СМИ, поймёт, кто работает в журналистике и вопрос об этике отпадёт сам собой: она встретит ветеринаров, инженеров, военных…, кого угодно, но не журналистов. Все эти люди ненасвоёмместе, они просто не знают как надо и как быть должно – у них нет лекала, нет эталона; в лучшем случае, они нормально воспитаны и у них есть задание, есть шаблон, есть установка, а дальше: вижу цель – не вижу препятствий.
Как и у того редактора, когда-то переставившего слова, закончившего сельскохозяйственный институт… В таких случаях люди оправдывают себя: я сделал всё, что мог! Однако будет ли это оправданием, когда спросят: зачем ты брался за дело, в котором только думаешь, что смыслишь?
Пока Ольга не знала, но потом узнает, сколько людей из гордости и тщеславия будут браться не за свои дела, сколько людей поставят профанацию на конвейер ради наживы и сколько в их полки прибудет "служащих"...
Продолжение следует