Послевоенные годы

Мы шли по стопам тех, которые старше!
Они против нас, все проныры подряд.
И в лес заходили намного подальше
У каждого был столь уверенный взгляд.

А если случалось, на них натыкались
То знали, услышим чуть страшное, «Брысь!»
 Пока протянуть мы резину старались
Так грозно звучало «Все в миг, испарись!»

Тропинка, вихляя, тянулась по лесу….
Испуганной стайкой шагали по ней.
А вот приведёт, то ли Лешему, к Бесу
Хотелось ватаге узнать поскорей.

В немыслимой дали; ну, так нам казалось
Не слышно, что странно, ни чьих голосов
Всё это опасностью нам показалось
Ну, мало кто бродит средь наших лесов!

 Но вот обстановка вдруг стала другою
От этой тропы чуть в сторонку есть след
И он, так не очень, протоптан ногою
Сулил; то ли радости, может и бед.

Мгновенно, мы все на него завернули.
Немного прошли, показался ручей.
К нему восхищённые лица нагнули
 Нам стало понятно, что был он ничей.

У каждой семьи, чуть вдали, огороды.
Морковка, капуста, томат, огурцы
Кругом родники, значит личные воды
Семейные копанки*, все молодцы!

А здесь ручеек, без лягушек привычных 
Вода холодна, но прозрачна совсем
А вкус, объяснение было из личных
Вот каждый хлебнул, и понравилось всем.

Конечно, вода отдавала корнями
А глиной несло, так того не отнять!
Но это признать, привело нас бы к драме
Хотя мы мальчишки, сумели понять!

Обрыв небольшой, мы мгновенно столпились.
Ещё бы, казалось, что здесь водопад!
Примерно на метр, вниз воды стремились
Ничтожный ручей, но как радовал взгляд.
 
Хотя мы и в школу ещё не ходили
Но вот Ниагара знакома нам всем
То старшие братья урок проходили
 Затронули реки, озёра средь тем.

Но это вот что? Да на правду похоже!
Был этот обрыв, и слои он имел
Вот сверху земля, ниже гравий; и всё же
Потрогали камушки, тот кто хотел.

Затем шёл песок, так слегка, увлажнённый
И глины слои, цвета схожем с золой
Меж нею зелёный, и нами искомый
Расхваленный старшими глины был слой.

Они масленичною; глину ту, звали
И с маслом она? Неуместен вопрос!
Когда приходили, они её жрали
Не нас обдурить, совершенно всерьёз.
 
И глина на ощупь, заметно сырая.
А запах; никак не могли объяснить….
И тонкий был слой, полизали у края,
И нет тех причин, чтоб её невзлюбить.
 
В стране со жратвой, так всегда было туго!
А год был печальный; тот сорок седьмой
И нет лошадей, для того же и плуга
А сколько солдат не вернулось домой.

К тому же те страны Восточной Европы,
Что мы в сорок пятом смогли прихватить!
Питались и жили мы все как холопы
Так целые страны теперь нам кормить!

И тот что в Кремле, там всегда только гений….
Рукою недрогнувшей всё подписал!
Протянут свои! Никаких больше мнений
Мгновенно одобрил, Ц.К. был вассал.

А мы налегли на свою кукурузу.
Картошку и тыквы, свеклу и фасоль
И свой огород не сходил за обузу
А дождь, коль обильный, рассеивал боль.

 Тяжёлое время, не надо смеяться!
И глина вот та, к ней какой интерес.
Глотали кусочки, чего нам бояться
«Ведь голод не тётка!», нашёптывал бес

Проходим мы дальше, большая поляна
Имела название гордое, «Пруд»!
В названии нет никакого обмана
Но в нём не купались; и тот, кто был крут.

Поскольку давненько воды в нём не стало….
Отцы в нём купались, ещё до войны
Ведь молоды были и кровь в них играла
Вода глубиной, что не видно спины.

А скважина рядом, что нефть добывали,
Нельзя её целой врагам оставлять!
Ведь наши, районы все те оставляли
Пришлось потому всё хозяйство взрывать.

Тропинка вильнула, и все мы у груши.
Свидание с нею, у нас в первый раз!
Задергался нос, и задвигались уши,
И блеск появился мгновенно у глаз.

Ведь груша стоит посредине поляны.
 Уверенно, твёрдо, не знает забот
Довольно  стара, и заметны изъяны
Понять невозможно, который ей год!

И землю под ней утоптали ногами
Не обувью, нет; а босою ногой!
Ведь были в пыли отпечатки местами
Где след подтверждался остывшей золой.

И жгли здесь костры, но в сторонке от груши
Земля в этом месте вся бурой была.
А листья и ствол, наши радовал души
И кружевом белым та груша цвела.

Вот пчёлы, наверно все были дикИе!
Понятно, на запах слетелись сейчас.
Жужжа непрерывно, зигзаги лихие
Они совершали; ведь пробил их час.

Конечно, что дымом сейчас разогнали
Но мы, через пару часов все уйдём
Пока что, от жара, чуть вдаль отползали
Когда всё погаснет, в прохладе мы ждём.

 И так день за днём, проходило всё лето.
Вблизи чтоб у груши, валежника нет
Имелись большие запасы, но где-то
Его мы таскали, не крайний же свет!

Погода прохладою вдруг задышала.
И день неуклонно теперь коротчал….
А школа прости, как-то быстро достала
Неделю был пуст, наш грушевый причал!

Ходили мы к ней только лишь в воскресенье
Поспевшие груши попадали вниз
Коль правду сказать, так они объеденье
Процесс их оценки проходит на «бис».

Понятно, что их для дома хватало
И все мы носили чтоб мам угостить
Но всё же, печальное время настало
Про груши надолго придётся забыть.

Мы с годом росли, а вот груша старела
На эту махину нетрудно залезть
А там, на вершине, душа будто пела
Как будто узнав благодатную весть.
 
Так год проходил, это место у груши
Для нас становилось каким-то родным
За длинную зиму скучали мы пуще
Костёр вспоминая, и пламя и дым.

Промчались стрелой пред армейские годы
И нет шевелюры, ведь лоб был забрит
А каждый как мог, свои личные оды
Прощаясь с поляной здесь вслух говорит.

Не скоро смогли на неё мы вернуться
Поскольку судьба разбросала нас всех
Задача сложна, перед ней не прогнуться
У каждого был и заметный успех.

И вот он проворно идёт по тропинке
С заметным трудом, но её отыскал
И сердце щемило от этой картинки
Она позаброшена, он понимал.

А вот водопад, и вода вниз летела.
Но нет больше детских, наивных прикрас!
Хоть струйка воды даже чуть пополнела
Но как это жалко смотрелось сейчас!

Вот тот же обрыв, и под ним та же тина
И те же слои; и земля и песок
И есть тот же гравий и грязная глина
И вдруг прошибает, как будто бы ток.

Тот слой; что, наверное, в пять миллиметров
Совсем не замечен, куда он исчез?
Так здесь не бывает ни зноев, ни ветров!
Ведь всё прикрывал своей грудью наш лес.

А мысль была, так кусочек на пробу!
Ну, чтоб ощущенья по новой сравнить
Попутно, тем самым, проверить утробу.
Но, как оказалось, оборвана нить.

Напрасно он рыскал внимательным взглядом
На ум приходило ему лишь одно
Что глины здесь нет, ведь искал даже рядом
Запасы, наверно, иссякли давно.

Так далее в путь, здесь слегка задержался!
И вот на поляне уже он стоит
Глаза обожгло, ведь он так растерялся
Такой невозможный у груши был вид.

Внутри её ствол у земли был сгоревший!
А выше; тех веток, раскидистых нет.
И вид у коры был такой посеревший
Стояла весна, а зелёный где цвет?

И груша, как судно; с бортом что пробитым,
Теперь погибало, в пучину лишь путь.
Костёр, в чреве груши, был днищем открытым
Спасения нет, и теперь лишь тонуть!

Но ствол поднапряг всю последнюю волю
 Хоть сильный огонь долго в нём бушевал
Не мог он принять эту страшную долю
И снова живительный сок подавал
 
А где-то верху распустилась вдруг почка
И тоненький прутик полез из неё
Теперь он казался, как младшая дочка
Она по природе, обратно своё

Уже пара листьев на ней поселились
Пусть бледненьких, хилых; какие уж есть!
Их солнце пригрело, они веселились
Им слабенький ветер оказывал честь.

По телу обида и боль прокатилась.
Ведь родина, это не только страна!
Какая же тварь на такое решилась?
И вдруг осенило, чья это вина.

Другое совсем подросло поколенье!
В хороших одеждах и сыты всегда.
И как о себе их насыщено мненье!
Понятие новое, в слове «звезда»

 Конечно, за годы так всё изменилось.
И все мы вписались в тот самый прогресс!
На нас поколение старых сердилось
И вы, молодые, не ждите чудес.

Поляна, та; с грушей, была вместо храма
Какой там компьютер, и телика нет!
Ещё не придумали, это не драма
Трансляция радио было как свет.

 Как жили в то время, всё трудно представить
Чтоб понять, то нужно его пережить
О трудностях, в памяти что-то оставить!
Но вот ахинею к чему городить?

И до перестройки всё Бога громили!
Но как-то таинственно, разбогатев….
Уже всех другому, активно зажили
И к Богу теперь, свои руки воздев.

Не праздные руки, они-то в мозолях!
Ещё бы, замучились деньги считать.
И ваучер был, ведь и в равных все долях….
Но хочется крикнуть: «Туды ж твою мать!»

Ведь в детстве мы лакомство, глину имели.
И к старости самой, всё с хлеба на квас….
Всё ждали и верили, только на деле,
С улыбкой «отцовской», очистили нас!

Выходит, свои, ободрали как липку.
У нас потому и обиды ведь нет!
А делать то что, только выдать улыбку.
А вот иноземцам мы дали б ответ.

Тех мало осталось, поклонников глины
А где большинство? Так ушли на покой!
И годы сильнее всё гнут наши спины.
Под властные взмахи кремлёвской рукой.
10 012020