Esther, A Sonnet XXVI, Wilfrid Scawen Blunt

XXVI.
Я на пороге юности надолго задержался
И если б видел ты меня тогда я был какой,
Со светлым ликом, мира я пугался,
С правдивыми глазами, на его законы злой.
Погрязшая в интригах Каталина,
С щеками бледными азартный мизантроп,
Больших удач с надеждою наивной,
Любви божественной и человеческой холоп.
Что знал меня ты будешь отрицать наверно,
Ту первою смешною возмужалость, полон сил,
Желаний и похвал и счастием безмерным,
Но слишком слабым чтоб держать геройский стиль.
        И за-за одной ничтожной вещи показалось бы -
        Нехватки знания о жизни и любви.



XXVI
I linger on the threshold of my youth.
If you could see me now as then I was,
A fair--faced frightened boy with eyes of truth
Scared at the world yet angry at its laws,
Plotting all plots, a blushing Cataline
Betrayed by his own cheeks, a misanthrope
In love with all things human and divine,
The very fool of fortune and high hope,
You would deny you knew me. Oh, the days
Of our absurd first manhood, rich in force,
Rich in desire of happiness and praise
Yet impotent in its heroic course,
And all for lack of that one worthless thing,
Knowledge of life and love and suffering!