Соитие обстоятельств

Тишина вечера скрывала своим покоем его взъерошенные мысли и волны из наваждений, ветер крался и бился об оконное стекло, скрипя и стуча. Комком искристых переживаний свело душу, и ноющая боль пронизывала сердце. Уставившись в одну точку посередине двери холодильника, он будто смотрел внутрь себя, не замечая ничего вокруг, не понимая времени и пространства. Он искал, и он уже устал искать ту, которая могла бы быть рядом, могла бы слиться с ним в катарсисе двух одиноких частиц этой Вселенной, двух смеющихся над цинизмом этой жизни людишек.
Из каких таких обстоятельств, какого их случайного соития, рождается счастье? Почему компромисс так часто размазывает наше существование, устраняя всякий смысл, пожирая самые светлые и дорогие мечты о любви, настоящей любви и нашем мире на завтра среди будничных проблем и мелочной суеты? Откуда взялось это горчичное чувство утраты, утраты и веры в то, во что-то ты верил вчера? – эти вопросы шептались его губами, почти беззвучно, неосязаемо и воздушно. Глаза моргали, ветер стучался о стекло, а черная металлическая дверь холодильника оставалась мертвой и неподвижной, словно проецируя на себе его мысли и наваждения.
Он медленно и спокойно встал, накинул куртку, слегка улыбаясь чему-то, чему-то, что он уже знал и видел в этом мире, чему-то пустому и не нужному, отошёл от зеркала и открыл входную дверь. Мотоцикл, как обычно завёлся легко и дерзкий рокот вонзился в его чувства. А дальше, дальше огни из мелькающих фонарей, всё чаще, чаще, чаще.
Откуда берётся это чувство страха, жалкой паники и зависти своим подругам, почему я так одинока, почему всё, что со мной было так несуразно и бессмысленно, - бормотала она, выходя из бара.
- Натали, пока, пока, чмоки! – гулко вскрикнула её подруга, улыбаясь, и обнажая свои белые зубы в пьяной ухмылке неподдельного превосходства.
- Пока, пока Крис, на связи, моё такси на той стороне, чмоки, - она нежно коснулась её щеки, думая о её дорогущей куртке и аккуратных кремовых туфлях, о её муже, который берёт, и опять о ней, что просто даёт. Компромисс, чёртов компромисс, - неожиданно прошипела она себе под нос и шагнула на дорогу, где город уже спал и машин не было. «Боже, неужели, нет моего, моего счастья, не принца, не богатого альфа самца, а просто уверенного и благородного, и моего, моего…».
Фонари уже слились в две белые размытые полосы, окаймляя его дорогу. Он ни о чём не думал, поглощаясь адреналином и эйфорией скорости, лишь сильнее сжимал ручку газа, докручивая её до упора. Вдали мелькнула фигура, бежевое пальто и каштаново-чёрные волосы, то немногое, что врезалось в его сознание. Тормозить уже не было смысла, он вывернул руки, мотоцикл, как послушный конь живо и с пониманием изменил траекторию движения.
Забор, река, больница.
Монотонно хлюпает своим писком аппарат для поддержания жизни, белый потолок, такие же стены, и его мутный взгляд и этот взгляд упирается в силуэт, женский силуэт, темно каштановые волосы, нежно-голубой свитер и чистая улыбка, настоящая, честная и нежная. Он старается улыбнуться в ответ, не из вежливости, а от сердца, от понимания, что нашёл её, но не может, не может, не может. Вдруг ритмичный писк сменяется постоянным визгом и наступает темнота. Он растворяется, растворяется в никуда и мрак, мрак, и покой, и стоп. Ничего. Монотонный писк аппарата жизнедеятельности, что кричит о смерти, что возвещает нам о неизбежном и свершившемся.
- Проснись, проснись, что с тобой, очнись, дорогой, - её тёмно-каштановые волосы защекотали ноздри и нежно заласкали его щёки. Он открыл глаза и уставился на её морщинки близ губ и зацеловал их, сильнее и сильнее прижимая к себе, - Господи, да что с тобой? – зашептала она, обнимая волосами его лицо.
- Ничего, забудь, просто сон, в котором мы с тобой познакомились, просто сон, - он прижал её тело к себе и почувствовал как трепещется его сердце, как нежно растекается душа в гармонии счастья.
SH