Хипстер как венец творения

Вначале было слово, следом дело,
так всюду воцарился дарвинизм,
и сотрясала дрожь земное тело,
пока века сменяли «изм» на «изм»

Империи рождались, гибли снова,
и пеплом засыпало города,
а доброта, что сущего основа
тускнела, как забвенная звезда

Людей переполняли злые страсти,
народы под домокловым мечом
страдали тяжко, горе и напасти
хлестали их безжалостно бичом

Мешали краски с кровью модернисты,
взбивая войн неистовый коктейль,
тонули в нем не раз идеалисты,
их судьбы разлетались, как шрапнель

Но изменились вновь и веяния, и мода,
теперь совсем другие времена,
уж воле симулякра-кукловода
не воспротивятся модерн и старина

И новый мир, угодливо-планшетный
рождает интереснейший типаж,
так в разговор айфоно-бесхрибетный
вливаются коворкинг и винтаж

То хипстер с эклектичной бородою,
вобрав в себя новейшее, плюс старь,
поднявшись над безликою толпою,
изобретает собственный букварь

А ярость предыдущих поколений
по-видимому хипстеру чужда,
его не привлекает путь свершений,
но он порабощает города

Реальность обращая в лжеартхаус,
и позабыв, что мир порой жесток,
он прячет свою голову, как страус
в хайпово-тарантиновский «песок»

В век-аватар веселого цинизма
всё сеет безыдейное «добро»,
и льет на мельницу основ брэндреализма
напиток смузи – модное «ситро»

Теперь он на вершине пирамиды,
под ним толпа унылых работяг,
в его руках все ниточки планиды,
а на груди принтов глумливый стяг