Испытание гусём

   Это одна из историй про Царя - сборник ЦАРСКИЙ БУНТ.
   Продолжение пародии "Беседа с детворой" http://www.stihi.ru/2019/12/22/9737

Хороводы хороводя,
Вновь Россея в Новом годе.
У Царя же лишь вчера
Побывала детвора.

Что осталось им под елью,
Царь и братья всё подъели.
Не говеть же в Новый год?
Братья ринулись в народ.

Побывавши у народа,
Всяк из них пришёл с походом:
То есть, кто стянуть что смог,
То с собой и приволок.

Гладя бороду и пузо,
Вынув что-то из картуза,
Покрестив сие стократ,
Стал хвалиться Ванька-брат:

«Много ль, мало ли я топал,
Завалил-таки к холопам.
Где имелся разносол,
За передний сразу стол.

Пропустив стакан с дорожки,
За большую взялся ложку,
И, короче говоря,
Всяк во мне признал царя.

Лезли все, как лягушата,
В поцелуи с брудершафтом.
Им на этот тет-а-тет
Строил я приоритет.

«Здесь должны быть, - я предложил, -
Где-то девки помоложе.
Целоваться в Новый год
Их бы надо наперёд».

До логической потребы
Довести работу мне бы,
Но, естественно же, я
Ни на чём не настоял.

Был при бабах в разе коем,
Сам себя я успокоил.
Хоть с вина клонило в сон,
Налегал на закусон.

Вот ещё прикол! Короче,
Показал холоп мне дочек,
Попросил за кажду дочь
Им в замужестве помочь.

Я божился в коем разе
Выдать замуж их за князя,
А для эдаких дурёх
Дать на выбор даже трёх.

Был и так их стол богатым,
Коль означился я сватом,
Средь еды иной тотчас
Появился ананас,

Антрекоты из свинины
И заморски всяки вина.
Мы их жмём хоть, что ни год,
Всё их множится доход.

Я подумал: «Ну, с почином!
Подогнал Господь харчи нам!»
Только в хате свет вдруг - раз! -
Неожиданно погас.

Всё же смог к рукам прибрать я
Кое-что для пользы, братья.
Не пустой вернулся гость -
У меня в кармане гвоздь!»

«Ржавый гвоздик! Что ж такого?
Это даже не подкова,
Не петля от чьих-то врат, -
Пробубнил Данила-брат. -

Ты спросил бы, с чёрным телом
Что вот я такого сделал?
В кузне был я. Видит Бог,
Был хорошим тот итог!

Хоть они слегка и ржавы,
Но со скипетром державу,
Чтоб хоть как прикрыть свой тыл,
Я с собою прихватил.

Кожей я черней ухвата,
Но признал кузнец царя-то.
Втихаря стаканчик влив,
Стал он сразу суетлив.

С пирогами, что остыли,
С ним я выпил две бутыли,
Чтоб знакомства шёл процесс,
Предъявил ему свой пресс.

Об заклад кузнец стал биться,
Что его крупнее бицепс,
Ну а мне, хоть телом крут,
Не поднять железа пуд.

Я на эти комплименты
Говорить стал аргументы,
Не усиливая свой
Обвинительный настрой.

А ещё бутыль как влили,
Так раз, раз, договорились:
Стал водить он, жизнь кляня,
Хоровод вокруг меня.

Говорил, что день, мол, труден,
Что вокруг лишь злые люди,
Что, мол, жизнь его давно
Извращение одно,

Что меня не уважает,
Что паршивый я державец,
Что, мол, я не царь и Бог,
Что нарушил всё, что мог.

Причитал во всё он горло,
Сколь народу перемёрло,
А холоп, мол, мрёт и мрёт,
Что его уже черёд,

Что, мол, все бояре - воры,
Что привёз с Китаев порох,
Что, мол, порохом вот-вот
Их хоромы он взорвёт.

Всё, что пили, временами
Заедали мы блинами.
После каждого блина
Мне являлся сатана.

Что со мною он ворожил,
Хорошо я помню тоже:
Притащил кузнец огня,
Стал минировать меня.

Хоть и был в полубреду я,
Всё ж смекнул: «Вот он придумал!»
На него я сразу в крик:
«Он взорвётся же, старик!»

А кузнец мне, в этом месте,
Мол, тебе поставлю крестик,
Чтоб любой, хоть лыком шит,
Помнил, кто в земле лежит.

И добавил: «Что ж такого!?
Мы найдём царя другого.
Чем такого упыря,
Лучше вовсе без царя.

После грома, что случился,
Всяк мужик перекрестился.
Вижу то не только я,
Что ты сволочь и свинья».

Я решил, раз так он грозен,
То пора и на морозец.
Самогон-то не вода,
Расслабляет он всегда.

На мороз как вышли оба,
Так кузнец полез в сугробы,
Ну а в них середь пурги
Стал наматывать круги.

Где он лазил с пьяной рожей,
Стал рисунок там негожий -
Я таких и не видал -
Что-то вроде причиндал.

Так унижен, видит небо,
Никогда я раньше не был,
Но тогда как господин
Не был с ним я столь един.

У бояр и их же братства
Он призвал изъять богатства
И убрать под тот итог
С самозанятых налог,

Очень жёстко и кроваво
На Попа найти управу,
Чтоб итог сему был скор,
Тотчас взяться за топор.

Говорил он, от уродов
Перейдёт как власть народу,
Так в Россее в тот же год
Что-то там произойдёт.

Правь и явь раз стали редки,
Призовёт к тому он предков,
Возродит и русский дух,
Раз в народе он потух.

Хоть и был я тем сконфужен,
Солидарен стал и дружен -
Атрибуты на металл
Кузнецу тогда отдал.

Ну а он их, сжавши зубы,
Переделал тут же в трубы.
А теперь смотрите, вот
Есть у нас трубопровод».

Тут Данила перед Павлом
Громыхнул трубы металлом.

Павел тихо: «Всё, капут!
Сгинул власти атрибут!

Ты в бандитскую среду-то
Для чего взял атрибуты?
Ну, ты, братец, и осёл!
В спину просто - бах! - и всё!

Что же делать, Боже правый!?
Нету скипетра с державой.
Ну, Данила, ты - ишак!
Учинил сей важный шаг.

Не нашёл к сиим мотивам
Никакой альтернативы,
А она, негодный жид,
На поверхности лежит.

Как своим бесовским глазом
Не увидел её сразу?
Спор коль вёлся горячо,
Представляю, будет чё!

Вот махнут как кулаками,
А потом пойдёт и камень.
Быть погрому с этих смут,
И, глядишь, стрелять начнут.

На дворец налягут люди,
Ведь Серебреница будет!
Прошибает даже пот,
Там чего произойдёт.

Даже сравнивать не смею,
Кто же будет там сильнее.
Что сложил за тыщу лет,
Сразу, братец, раз - и нет.

Ну, вопросик! Аж немею
И ответов не имею.
С вами просто, мать ети,
Середины не найти.

Середина не простая
Нам нужна, а золотая,
А при ней чтоб сто идей,
Как заканчивать людей.

Жизнь пошла у нас блудлива!
Что ни шаг - несправедливость.
Ужто, Вань, где люд в узде
Так устроено везде?

Я ж без власти атрибута
Без одной руки как будто.
Нешто главный из элит
Должен жить как инвалид?»

Ванька тут же: «Делом грешным,
Я и сам, Павлуш, опешил.
Надо Данькину губу
Намотать на ту трубу.

Пусть годок под этот повод
И поносит трубопровод.
Коль дурак он, потому
Будет санкция ему.

А ещё заехать в ухо,
По спине ему и в брюхо
За испорченный метал!
Только сдачи чтоб не дал.

Максимально на морозе
Стал он, Паш, амбициозен.
Ну, с чего же будет лад,
Коль у нас с ним разный взгляд?

Что твово касамо тыла,
Не взялся народ за вилы.
А ближайшие враги
Могут взять и батоги.

Чтоб зачистить эту особь,
Задушить их надо просто.
А для дел сиих, усвой,
Нужен способ силовой.

От бояр возникло многих
Чувство некое тревоги.
И кто стар, и кто не стар,
Всяк наносит нам удар.

Ткни их, сам, мол, я в лимите,
Дайте денег, помогите.
Чтоб себе не навредить,
Чисток всё ж не проводить».

«Что ты, братец!? В разе коем
За бояр-то я спокоен.
Был всю ночь у них в гостях
И принёс собой гуся.

Почитая Божью Матерь,
Всяк из них предприниматель
И по ихним меркам крут.
Что, откель они берут? -

Царь в ответ. -

                У них без меры
И пластмассы, и фанеры,
Есть с фарфора даже слон,
А ещё - одеколон.

Мож, и точен, Вань, твой тезис,
Я к боярам без претензий.
Коли к ним обида вся,
Начинаем есть гуся.

Вот он вам под взгляд пытливый.
Всё поделим справедливо:
Даньке - хвост, тебе - шея,
Остальным владею я.

Как наметил, так нарежем.
Вы мечите лишь пореже.
Я же - в льготной по еде
Категории везде».

«Мне с Данилой части с края!?
Что за логика такая,
Я чего-то не пойму? -
Ванька начал кутерьму. -

Ситуацию такую
Мы по-разному трактуем.
Что те части неравны,
Видно ж, Паш, со стороны.

Мы давай их, в самом деле,
Снова заново поделим.
Ну, ведь можно ж, так сказать,
Поровнее нарезать?

Обделил родного брата
Ты, Павлуш, путём захвата,
Только части, Паш, иной
Я хочу любой ценой».

Встрял и Данька: «Сами вроде
Мы еду не производим.
Если гусь со стороны,
Поделить его должны.

Раз его нас запах манит,
Есть хотим и я, и Ваня.
Ножки, грудка просто класс!
Положил на них я глаз».

Царь ответил: «Вы, во-первых,
Оба в царских интерьерах,
И давайте-ка, братья,
Делать так, как вижу я.

Сей вопрос как день ведь ясен,
На ничью я не согласен.
Это вам понять пора -
Здесь не в шахматы игра.

Вы же знаете прекрасно,
Мне нужна мясная масса.
У меня теперь, хоть вой,
Стало плохо с головой.

Только утро, мне же страшно:
День не помню я вчерашний.
Вот начну гуся жевать,
Мож, не буду забывать.

Право то неоспоримо,
Так велось ещё от Рима,
Что царя есть супротив,
Брать не может коллектив.

Если есть еда иная,
Царь берёт и начинает.
Бросит есть гуся того,
Как не будет ничего.

Ну а вам что кушать, братцы,
Нужно с тем поразбираться.
У других царей подчас
Ещё круче, чем у нас.

Про еду царя вопросы
Фонтанируют там просто,
Понимать чтоб вы могли,
Так сказать, из-под земли.

По души и тела зову
Я серьёзно образован.
Положив на то живот,
Стал в основе счетовод.

И, скажу вам, ради Бога,
Сей вопрос не нужно трогать.
Я вот думаю, мож, сесть
И всего гуся мне съесть?»

«Что способен на большое,
Понимаю хорошо я.
Хоть по малому куску
На одну поставь доску.

Хвост и шейка превосходны.
Можно резать как угодно.
Ведь и вправду жизнь течёт,
Разный есть всему подсчёт.

Коль в глобальном ты процессе,
И кусок твой больше в весе.
Что закончишь ты гусём,
Далеко это не всё.

И живот твой, я считаю,
Пусть в разы хоть вырастает.
Как он сделает скачок,
Спать, Паш, ляжешь на бочок.

Я ошибся, делом грешным!
Ты же главный, Паш, конечно!
Жизнь иной, хоть в край она,
Быть не может, не должна.

Коль не вдоволь нынче гуся,
На какой-то срок ужмусь я.
А что гвоздь принёс домой,
Это, Паша, выбор мой», -

Улыбнувшись мило Павке,
Ванька сел на угол лавки.

Коли выбора в том нет,
И Данила дал ответ:

«В ходе ваших диалогов
В дело вник и я немного.
Раз настало время «че»,
Буду жить в таком ключе.

Чтоб решить с едой вопросы,
Я другой налажу способ:
Влезу в каждый уголок,
Отыщу себе белок.

Не совсем же я элита,
Буду есть пока улиток,
А раз стал посыл таков -
Налегать на пауков».

Царь ему: «Не аномально?»

«А, не, не, не, всё нормально! -
Данька бровь поднял дугой. -
Я ж с механикой другой.

В Барабамской нашей дали
Мы не то ещё едали:
Там ведь мною на крючок
Брался всякий червячок.

Я же просто в этом смысле
Человек другой и быстрый.
По улитку как хожу,
Я вам лично покажу.

Вот понять, что есть, что ложно,
Вам сознаюсь, это сложно.
Чтоб найти деликатес,
Мне один известен тест».

Хоть не в их то было стиле,
Ванька с Данькой загрустили.

Павел-Царь так извелся,
Что бегом стал есть гуся.

Одолев всего полтушки,
Он тотчас «слетел с катушек».

Долго заворот кишок
Царь лечил под лопушок.

29 декабря 2019 г.

   Михаил Шибанов, «Празднество свадебного договора», 1777 г.