Каждому своё. Добробыт

Первой работой Ольги в Москве стал узкоспециализированный журнал, где она работала редактором. Недолго, меньше года. Там приобрела она свой первый московский опыт и первую новую подругу. Подруг ей поначалу, после переезда, катастрофически не хватало. Ей, привыкшей здороваться через каждые пять минут и пять метров. Ей, чей телефон не умолкал и дверь не закрывалась… Она стала больше уделять внимания мужу, а муж выпивке… Она мечтала поскорее обустроиться, получив возможность, забрать сына к себе. Разлука с ним была суровым испытанием. 
Здесь, в Москве всё снова становилось на свои места: зарплата у мужа была выше – он расслаблялся, у неё снова журналистика и масса дел с заботами…
На первой работе Ольга не задержалась. Подвыпив на празднике, директор издательства в запале сказал ей по-русски: «Иди ты в жопу». Нормальный русский человек ответил бы ему: иди ты сам в жопу, и на том бы всё закончилось. Но Ольга в Москве жила всего три месяца, и от слова «жопа», пока ей делалось дурно. Директору это было непонятно, поэтому после наедине, прижав её к стенке, многозначительно добавил, что она не похожа на замужнюю женщину и должна будет постараться «загладить приключившийся инцидент». Ольга предпочла уволиться…

По большому счёту у неё всё складывалось нормально, последовательно: муж работал, сын ходил теперь в хорошую московскую школу,  Ольга занималась оформлением бесконечного числа документов (регистрация, медицинские полисы, гражданство) и бытовыми нескончаемыми делами (поиск съёмного жилья, переезды, обустройство, устройство сына в школу, в другую). Все эти вопросы требовали решения настоятельно и неотложно…
Под её тугим напором дела медленно, но верно продвигались вперёд, многие вопросы, пусть и с трудом, но решались… У Ольги появились две новые подруги. Оставалось до полноты счастья  найти работу. Но ничего не выходило. Куда бы хотелось ей – раз, два и обчёлся, а куда приглашали её, было не то. Ольга перестала ходить на собеседования, уехала в отпуск… и получила долгожданное предложение. Это был крупный издательский дом, журнал с самым высоким тиражом. Он был, как и первый, узкоспециализированным, но только специализация иная.
Ольга, наконец, попадала в привычное русло общения, к привычным людям – гуманитариям. Этих людей она любила априори, чем бы они ни занимались. Она знала, что такие люди никогда не выберут себе дурного занятия. В кругу общения с ними она была «дома». По-видимому, они чувствовали это и отвечали на её человеческую любовь взаимностью.
Всё было теперь в её жизни так – так как надо. Ольга не могла надышаться своим добробытом: работа хорошая, зарплата достойная, и у мужа тоже, у сына всё хорошо: и учёба, и товарищи, совместные походы в театры, музеи, на выставки… планы на будущее. Но дыхание потихоньку восстанавливалось, и многие вещи обретали более резкие контуры…

«Бьёт в лицо снег-дождь
В плен берёт мозг-вождь
И ведёт в добробыт…
Дух молчит. Он убит» - в такт шагам чеканил мозг Ольги, возвращавшейся с работы под слякотным снегом.

Ольга боялась заглянуть в себя поглубже, разобраться, в чём дело и упорно отмахивалась от того, что было в её душе. Инстинктивно она понимала, что наличие проблем, требует решения, а коли что-то где-то даёт о себе знать, значит, они, те самые проблемы, никак не иначе, как в наличии. Понимала она и то, что голова в песке – не решение, но медлила.

Почему же мой относительный покой такой недолгий? Неужели человеку невозможно быть счастливым, радоваться чему-то длительное время? Например, всю жизнь. Почему считается, что счастливы перманентно могут быть только идиоты?
…Всё началось с работы. Начальница, как гром среди ясного неба, сказала, чтобы Ольга увольнялась. На вопрос почему, последовал ответ: «Потому что так хочет моя левая пятка». Ольга уже была знакома с русским менеджементом, поэтому понимала, что в данной ситуации «крыть» ей нечем. Было откровенно обидно. Ольга привела в журнал новых людей, реанимировала утраченные связи, придумала ещё журнал, который успешно вышел в свет. Тираж рос… И всё это без повышения в должности и с минимальным повышением зарплаты всего за год.
Но горевать было некогда – её позвали в компанию мужа, и она согласилась уйти с прежней работы по соглашению сторон. Хотя авторы, узнав, готовы были поддержать Ольгу, все они юристы, да и руководство предложило Ольге занять место её строптивой начальницы. Однако это не укладывалось в линейку ценностей Ольги, она считала бороться за себя лично недостойным, поэтому всех поблагодарила и попрощалась. Жизнь её научит потом бороться за себя, поделив на чёрное и белое, разграничив достаточно чётко даже для Ольги… А теперь она переходила в компанию, где работал её муж, на приличную зарплату без особых обязанностей.
После перехода весь её труд стал сводиться к тому, чтобы приходить вовремя на работу. Она не делала ничего в прямом смысле слова. Весь день она просто общалась за кофе или чаем. Кому-то было бы вполне себе трудовое счастье. Однако к концу дня, от такого труда, Ольга бывала жутко измотана. Эта «работа» начинала её убивать… И наверное однажды убила бы, только не успела.
Ольгой «традиционно» увлёкся директор, на этот раз генеральный. Он не собирался долго «налаживать» отношения… Эта манера общения московских работодателей начинала её напрягать. Увольняться было совсем некстати, два месяца – даже не испытательный срок, однако пришлось. Муж был в недоумении, ругал Ольгу. Она вынуждена была рассказать.
- Дура! Ну, и поспала бы с ним. Меня повысили бы в должности, и тебя бы не уволили, - выслушав, злился Иван.
Сомнений не оставалось: вместе с «трудовым счастьем» накрылось и семейное – теперь это был вопрос только времени.
Спустя неделю, Ольге позвонила жена одного из сотрудников компании и рассказала, что генерального, через два дня после увольнения Ольги, уволили самого, а сейчас увольняют начальника отдела кадров. Как оказалось, уже тогда Антон держал руку на пульсе её жизни. Но Ольга об этом пока не знала.

А Ольга по-прежнему не могла найти работу. Муж зверел и всё больше пил. Она ушла с головой в ремонт, в ремонт недавно купленной квартиры.
Сплошные нервотрёпки провоцировали сбои в здоровье. Ольга извелась. Она искала выход и не находила, а сам он находиться не спешил. Прошло больше года, прежде чем Ольге удалось разобраться с ремонтом, подлечиться и больше не надеяться ни на что, а взять себя в руки и действовать.

После годового перерыва в трудовом стаже брать её не хотели нигде. Да и она была не совсем готова с головой окунуться… Она подыскивала работу, чтобы вроде и среди людей, а вроде и немного в стороне; вроде бы делать что-то, но по силам, без фанатизма. Она понимала, что работа – единственное спасение от пьяных выходок мужа. Работа нашлась. Не по специальности. Однако Ольга была всем довольна. Рядом с домом, среди людей и, пусть, небольшой, но всё же доход. Так она оказалась в «Останкино», в должности костюмера.

Она не теряла надежды на благоразумие мужа: «Одумается, поймёт. Сейчас ведь жить и жить… Жить-поживать и добра наживать»… Муж твердил о машине, как  о панацее от пьянства. Она искала возможности для приобретения и нашла. Но после стало очевидно, что это был очередной предлог поднапрячь её и поиздеваться. Ольга устала. Очень. Она понимала, что не мужу нужна помощь, а ей самой. И ещё понимала, что спасение утопающих, дело их собственных рук.
Она обратилась к психологу. И он помог. Помог обрести себя. Помог повзрослеть. Помог найти место для радости в своей жизни.
Продолжение следует