Незабываемая улыбка

НЕЗАБЫВАЕМАЯ УЛЫБКА
Чарльз Буковски

У нас были золотые рыбки, плававшие кругами
в шарообразном аквариуме на столе, под тяжелыми шторами,
закрывавшими декоративное окно, и
моя мама, всегда улыбавшаяся и мечтавшая,
чтобы мы все были счастливы, часто говорила мне: «Будь счастлив, Генри!»
И она была права: лучше быть счастливым, чем несчастным,
если только сможешь.
Но мой отец продолжал избивать мать и меня несколько раз в неделю,
потому что, внутри своего 185-сантиметрового туловища,
он никак не мог понять, что его так подмывало изнутри.

Мамочка, моя бедная рыбка,
которую избивали два или три раза в неделю,
но по-прежнему желавшая быть счастливой
и желавшая мне счастья, всегда просила: «Генри, улыбнись!
Почему ты никогда не улыбаешься?»

При этом она грустно улыбалась, чтобы показать, как это нужно делать,
самой грустной улыбкой, которую мне когда-либо приходилось видеть.

Однажды золотые рыбки умерли, все пятеро сразу,
и они плавали в аквариуме на боку,
их глаза все еще были открыты,
и когда отец вернулся домой, он выбросил их кошке, -
прямо там, на кухонный пол, и мы увидели, как мама
улыбнулась.

Черновик: 2019-12-28

A SMILE TO REMEMBER
Charles Bukowski

we had goldfish and they circled around and around
in the bowl on the table near the heavy drapes
covering the picture window and
my mother, always smiling, wanting us all
to be happy, told me, 'be happy Henry!'
and she was right: it's better to be happy if you
can
but my father continued to beat her and me several times a week while
raging inside his 6-foot-two frame because he couldn't
understand what was attacking him from within.

my mother, poor fish,
wanting to be happy, beaten two or three times a
week, telling me to be happy: 'Henry, smile!
why don't you ever smile?'

and then she would smile, to show me how, and it was the
saddest smile I ever saw

one day the goldfish died, all five of them,
they floated on the water, on their sides, their
eyes still open,
and when my father got home he threw them to the cat
there on the kitchen floor and we watched as my mother
smiled