21 поэт советской Украины погибший в ВОВ

Я очень сильно
люблю Россию

Пожалуй этими словами Михаила Кульчитского стоит начать повесть о настоящих героях  земли Николая Гоголя и Тараса Шевченко.
Они родились  в Малороссии и погибли в боях Великой Отечественной Войны за большую советскую Родину.
Они сражались не за тухлое  «моё» , а за светло - звонкое, всеобщее «наше». За свободу, братство и справедливость для всей земли.
Сегодня наши герои смотрятся странно - ведь жили не для себя.
Но именно по этому они и герои – не те, что  летают по небу в лосинах, не те, что смогли понадкусывать  миллиарды или прославились крича о свободе  одновременно остервенело подавляя её – нет не те. Настоящие – наши.
Я пишу здесь только о признанных поэтах - выпускавших свои книжки, печатавшихся, выступавших на радио.
Сколько их было не признанных малороссов, писавших стихи и погибших на той войне. Мы уже не узнаем. Но эти  точно герои настоящие, они жили и умерли так как писали.
Они по большей части родились в империи, выросли в Советской Украине,  но я сознательно не использую слово – «украинцы», ибо  оно в начале 21 века стало понятием антирусским.
По этому, я пишу: Малороссия и малороссы. Так как моя историческая родина называлась до монгольского нашествия и перед революцией 1917 -  го года.
Были среди этих  не только русские, но и евреи. Однако все  считали себя людьми советскими. Как писал Александр Ясный:

      Поведи удалою головушкой,
      Подыши на чужие края..
      Эх ты, Русь, стальная зазнобушка,
      Советская краля моя.

Большинство из них добровольно ушло воевать на фронт и все погибли как герои.
Да героев на той войне было больше чем в истории любой другой страны, но эти еще писали стихи.

1.

Еще не раз
   салюту загреметь, —
И знаем мы,
   что после Таганрогских
Дивизиям мы будем
   славу петь —
Полтавским,
   Брянским
      и Днепропетровским.
Москва в огнях.
   Торжественный венец
Ракетных звезд
   героям салютует.
И враг дрожит:
   он чует свой конец.
Беда врагам,
   когда Москва ликует!

Стих на взятие Таганрога Александра  Яновского, который подписывался как Ясный.
Он родился в 1903 году, в местечке  Фундуклеевка  Киевской  губернии,   в семье приказчика. Писать начал вместе со вступлением в комсомол в 1920 году. Впервые напечатался в газете "Набат" в  Екатеринославе во время гражданской войны.
               
Да.
Не дано еще нам знать,
Какие грозы ночевать
Войдут в тоскующее сердце!
Но будет:
Жар неугомонной крови
Взметет нас на седые льды,
Мы вспомним боль былых обид
И хлынет внукам в изголовье
Гора растопленной воды.

Александр Ясный прошел всю отечественную и погиб при переправе через зимний Одер 7 февраля 1945-го. Его слова можно считать пророческими.
Растопленная боль и память о той войне хлынула  на улицы наших городов стотысячными шествиями «Бессмертного полка».

2.
Ещё в 1934 году подолянин Владимир Аврущенко написал:

Что вечности глухая сила?..
Есть в мире Родина. Она
Свое бессмертье нам вручила
И помнит наши имена.

У Аврущенко судьба самая трагичная. Он родился в Ямполе (Винницкая область) в 1908 году. Окончил среднюю школу в Полтаве. Первое стихотворение  напечатал в Харькове в 1925 году.
Учился на писательских курсах, где после одной из студенческих попоек в 1928 году, его обвинили в изнасиловании однокурсницы и посадили в тюрьму на три года.
Освободившись досрочно Владимир отслужил в танковой дивизии, где кроме службы работал ещё и в  «Красноармейской радиогазете».

Так шуми же листвою, синий клен, на могиле.
Кровью вражеской, злою волю мы окропили.
Утро входит в багрянце, и цветет наша вера
Бирюзой гидростанций и трубой пионера,
Синим дымом машины, ясной волею класса
И стихами Тычины и Шевченка Тараса.
Так цвети ж, моя песня, звонкий труд и забава,
Как мой город любезный, голубая Полтава!

После службы поступил  в московский литинститут.
В начале Великой Отечественной войны призван в танковые войска, лейтенантом, одновременно сотрудничал с газетой «Боевой поход». Печатал репортажи и  стихи:

Советского Союза гражданин —
Я клятву нерушимую даю:
От волн каспийских до полярных льдин
Беречь большую Родину мою…

Аврущенко вступил в партию на фронте, когда коммунисты должны были первыми подниматься в атаку.  Он стал  политруком, был ранен в бою и попал в плен.
В  сентябре 1941 года немцы разорвали его танками на глазах у других пленных.
Он не просил пощады и умер, как и писал:

То наша кровь поет не умолкая,
Шумя по всем артериям земным.
Мы, даже в крематории сгорая,
Каким-то грозным пламенем горим.

Владимир Аврущенко похоронен в братской могиле, в селе Кейбаловка Пирятинского района Винницкой области.

3.
Помните как гоголевский Тарас Бульба говорил  казакам перед боем о русском товариществе ?
Всеволод Багрицкий продолжил:

Если ты ранен в суровом бою,
В жестокой сражен борьбе.
Твой друг разорвет рубаху свою.
Твой друг перевяжет рану твою.
Твой друг поможет тебе

А об отношении к врагам:

Мы окружили их блиндажи.
Мы половину взяли живьем…
А ты, ефрейтор, куда бежишь?!
Пуля догонит сердце твое.

Всеволод Эдуардович Багрицкий, сын известного советского поэта, родился в 1922 году в Одессе. Отец умер через 12 лет, мать репрессирована в 1937 -ом, когда Севе было 15 лет. Дальше он жил один.
Учился в московской театральной студии.
Написал вместе с Исаем Кузнецовым и екатеринославцем Александром  Галичем (в последствии ставшим одним из самых известных советских бардов) пьесу «Дуэль». Прогон постановки состоялся за день до начала войны 21 июня 1941 года. Она должна была предстать перед зрителем в сентябре. Но на утро следующего дня жизнь круто изменилась.
Багрицкого по здоровью от призыва освободили, но после настойчивых просьб в январе 1942 - го,  он получил назначение в газету «Отвага» Второй ударной армии Волховского фронта, которая шла к осажденному Ленинграду.
На фронт уходил из Чистополя, во время жестокой вьюги в цепочке новобранцев связанных между собою верёвкой, привязанной к саням, что бы никто не потерялся и не замёрз в степи.
Его другу Исайе Кузнецову повезло больше, тот прошел всю войну и остался жив. Галич вообще не служил из за порока сердца.
А вот Всеволод Багрицкий погиб через месяц после призыва - 26 февраля 1942 года  во время  налета вражеской авиации. Похоронен возле села Сенная Кересть, недалеко от Чудова.
Багрицкий защищал свою родную Одессу на Волховском фронте:

Одесса, город мой, мы не сдадим тебя!
Пусть рушатся, хрипя, дома в огне
пожарищ,
Пусть смерть бредет по улицам твоим,
Пусть жжет глаза горячий черный дым,
Пусть пахнет хлеб теплом пороховым,-
Одесса, город мой,
Тебя мы не сдадим.

Три года родной город поэта был под оккупацией, но 10 апреля 1944 года войска под командованием земляка Багрицкого - Радиона Малиновского освободили Одессу от фашистов.

4.
Раз всему конец бывает,
И обидам есть конец…
И тебя я проклинаю,
Оккупант-подлец!
Ты не жди от нас пощады,
Мы пощады не даем.
Мы сломаем все преграды,
Нечисть всю сметем!

Написано в 1930-е годы в находившемся под венграми русском Закарпатье, русским поэтом  Дмитрием Вакаровым. Он родился в крестьянской семье в 1920 году в селе Иза под Хустой. Учился в русской гимназии. Там же начал писать революционные стихи и был арестован венграми за то, что  мечтал о присоединении Подкарпатской Руси к СССР.

Детство без ласки,
Жизнь без любви…
Сердце, мужайся, —
Мы — бунтари!
Ждем мы с востока
Волю и свет.
Братьям далеким
Шлем мы привет.
Хватит молитвы,
Юность, гори!
Жизнь наша — битва,
Мы — бунтари!

В 1941 году Вакаров поступил на филологический факультет Будапештского университета и одновременно преподавал русский язык. Венгрия воевала на стороне Гитлера, однако в Венгрии были свои антифашисты в подполье. Вакаров установил с ними связь.

Мой товарищ
Кто любит молот,
Кто любит плуг —
Тот мой товарищ,
Мой брат и друг.
Кто ценит волю,
Кто ценит труд —
Мои призывы
Того найдут.
Кто проклял рабство,
Кто проклял гнет —
Тот путь к свободе
Со мной найдет.

В марте 1944 года поэт был схвачен венгерской контрразведкой, его убили в концлагере Даутморген. Почти все тексты Вакарова,  уничтожены венгерской полицией.

Я пришел поклониться народу,
Я пришел на борьбу его звать,
Я пришел, чтобы петь о свободе,
За свободу с народом восстать.
И когда все на праздник прибудут,
Меня вспомнят родные сердца,
И я верю: меня не забудут, —
Мои песни споют до конца.

Вакарова не забыли, именем поэта названа площадь в Хусте перед бывшим зданием русской гимназии, где он учился. В родном селе поэта открыт его музей.

5.
Будь же матери своей достоин,
За нее на битву выходя.
Доблесть предков, слава предков, воин,
Сам Суворов смотрит на тебя!
Бей в упор, бери врага за горло!
Знамя славы озарит чело…
Это Родина твоя простерла
Гордое орлиное крыло.
Это ласка и любовь отчизны.
Если хочешь ею быть любим,
Расставайся с кровью, даже с жизнью,
Только не со знаменем своим!

Призывал Давид  Каневский - поэт родом из города Лохвица на Полтавщине.
Он родился в 1916 году в семье служащего.  Работал в Харькове слесарем на электромеханическом заводе. Его заметки и стихи печатались в местных газетах.
С 1937 года учился на историческом факультете Харьковского университета имени Горького. Каневский успел до войны выпустить два сборника стихов — «Родная улица» и «Летчики». На войну ушел добровольцем, служил корреспондентом  газет «Мужество» и «Советский пилот».
 
Огня и льда преодолев преграды,
Немецкой черной злобе вопреки,
Идут вперед железные полки,
Плывут к Днепру знамена Сталинграда.

Капитан Каневский увидел освобождение своей Родины, но погиб освобождая Европу в воздушном бою над Будапештом 26 декабря 1944 года, выполняя задание редакции.

6.
Мое поколение —
это зубы сожми и работай,
Мое поколение —
это пулю прими и рухни.
Если соли не хватит —
хлеб намочи потом,
Если марли не хватит —
портянкой замотай тухлой.

Так описал своё поколение за год до войны киевлянин Павел Коган. Он родился в 1918 году  в студенческой семье. Перед войной учился в московском Литинституте и одновременно  преподавал историю в средней школе. Великая Отечественная застала Когана в Армении, где он работал в геологической экспедиции. В армию его не взяли из-за плохого зрения.

Я — патриот, я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках…
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох, как пес, от ностальгии
В любом кокосовом раю.

Коган поступил на ускоренные курсы военных переводчиков и, закончив их, в январе 1942 года ушел на фронт добровольцем.  Он стал помощником начальника штаба стрелкового полка. Лейтенант Коган был самым хулиганским поэтом:

Я привык к моралям вечным.
Вы болтаете сегодня
о строительстве, конечно,
об эпохе и о том, что
оторвался я, отстал и…
А скажите — вы ни разу
яблоки не воровали?
Вы швырялися камнями,
падали, орали песни,
матерились так, что жутко,
и орали: Колька, тресни!»?
Вы купались ли в апреле,
вы любили ль ночью звезды,
синий дым, снежок и галок,
и морозный крепкий воздух?
А когда вы стали старше,
вы девчонок целовали?
Или это не влезает
в ваши скудные морали?
Сколько знаете вы ночек,
что вы дома не проспали,
сколько девушек любили,
сколько песен вы слыхали?
Вы умеете, коль надо,
двинуть с розмаху по роже?
Вы умеете ли плакать?
Вы читали ли Сережу?

23 сентября 1942 года лейтенант Павел Коган, погиб от пули немецкого снайпера у сопки Сахарная голова под Новороссийском.

7.
Я раньше думал: «лейтенант»
Звучит «налейте нам»,
И, зная топографию,
Он топает по гравию.
Война ж совсем не фейерверк,
А просто — трудная работа,
Когда — черна от пота — вверх
Скользит по пахоте пехота.

Строки харьковчанина Михаила Кульчицкого. Он родился в семье служащих в 1919 году. После школы работал  плотником и чертежником, а затем поступил на филологический факультет Харьковского университета. Первое стихотворение  напечатал в 16 лет в журнале «Пионер». Своими учителями он считал Маяковского,  Хлебникова, Пастернака, Сельвинского.
В 1939 году Кульчицкий перевелся на второй курс московского Литинститута им. Горького. Одновременно он преподавал в школе.
Он был самым отчаянным интернационалистом.

Мы подымаем винтовочный голос,
чтоб так разрасталась наша отчизна —
как зерно, в котором прячется поросль,
как зерно, из которого начался колос
высокого коммунизма.
И пусть тогда на язык людей — всепонятный,
как слава, снова — попадет
мое, русское до костей,
мое, советское до корней,
мое украинское тихое слово.

Михаил тоже ушел на фронт  добровольцем, его направили в пулеметно-минометное училище. Во время оккупации Харькова немцами, его отца убили в гестапо, за то, что сын советский поэт.

Наперевес с железом сизым
И я на проволоку пойду,
И коммунизм опять так близок,
Как в девятнадцатом году.

19 января 1943 года командир минометного подразделения младший лейтенант Кульчицкий погиб в бою под Сталинградом.

Самое страшное в мире —
Это быть успокоенным.
Славлю Котовского разум,
Который за час перед казнью
Тело свое граненое
Японской гимнастикой мучил.

Товарищи Кульчитского не верили в бога, они не ждали рая за свои подвиги и страдания. Тем круче их поступки и отношение к смерти. По сути они и были праведниками, а если и были у них грехи, то они искупили их сполна. Мы живы благодаря им.

Далекий друг! Года и версты,
И стены книг библиотек
Нас разделяют. Шашкой Щорса
Врубиться в твой далекий век
Хочу. Чтоб, раскроивши череп
Врагу последнему и через
Него перешагнув, рубя,
Стать первым другом для тебя.

8.
Иосиф  Ливертовский родился в 1918 году в Днепропетровске.  Учился в Омском педагогическом институте, на литературном факультете.  Окончил его в 1940 году. Печатался в сибирских газетах и журналах. Занимался переводами с немецкого. В 1940 году Иосиф призван на действительную службу в армию. Служил в Новосибирске во время его службы Германия напала на СССР.

Почему мне сегодня не спится
У раздутого ветром костра?
Я увидел проклятую птицу
На высокой сосне вчера.

С 1942 года Иосиф на фронте, в звании сержанта командует артиллерийским расчетом и стрелковым отделением. Его стихи выходили во фронтовых газетах.

Лучше пусть упаду без сознанья
По-гвардейски — лицом к врагу,
Только б реяло красное знамя
На удержанном берегу.
Знаю я — кто, сражаясь, умер —
Навсегда остался в живых
В этом сдержанном шелковом шуме,
В переливах твоих огневых.

Иосиф Ливертовский навсегда остался в живых  летом 1943 года в Орловско-Курском сражении. Его имя высечено в списке погибших воинов на памятнике в поселке Успенском Дмитровского района Орловской области.   

9.
Сергей  Спирт родился в январе 1917 года в Киеве в семье юриста.
С детства  увлекался поэзией, писал стихи, переводил французских поэтов.
Поступил на факультет языка и литературы Киевского педагогического института. Работал редактором литературного отдела на киевском радио.
Собирал материал для книги о Лермонтове. Написать о Лермонтове ему помешала война.
В июне 1941 года Сергей ушел на фронт рядовым бойцом и погиб летом 1942 года. Вот его наполненные любовью строки посвященные дочери, которую он так и не увидел взрослой.

Мне кажется — я не был дома вечность.
Вернусь нагадано, вернусь к утру.
Остановлюсь, почтив твою беспечность,
Пройду к тебе, глаза твои протру.
Губами встречу волосы густые,
Услышу крик — что до рожденья мил,
И отступлю, увидевши впервые,
Как, просыпаясь, ты глядишь на мир.
Ты будешь легкой, маленькой и птичьей,
Захочешь сразу всё собрать в одно,
И я пойму, как я косноязычен,
И замолчу — раскрою лишь окно.

10.
В краю степей пророс репей.
Но пей же будущее, пей,
Пока в любви, в бессоннице
Средь легиона голубей
Барахтается солнце

Призывал читателя потомок малороссийского гетмана Григория Лободы 19 – ти летний киевлянин Всеволод Лобода. Пей будущее! Празднуй жизнь, будь лёгок и дерзок как наши славные предки.

Рвется в темень белая беда —
предок мой Григорий Лобода.
Скачет гетман. Все его добро —
стремена да чуба серебро.

Гетман Лобода вместе с Наливайко В 1596 году поднял восстание против поляков, но был убит собственными казаками в результате заговора.

Заголосят витые трубы,
и ты — во мраке и в крови —
забыв о нервах, стиснув зубы,
как ветер, тучу изорви.

Победи судьбу – изорви тучу, таков завет поэта.
Всеволод родился в 1915 году в семье — преподавателя русского языка и оперной певицы. С десяти лет начал писать стихи и сочинять рассказы. В 1930 поступил учеником на Щелковский учебно-химический комбинат. Трудился редактором многотиражки «Кузница» на Мытищинском вагоностроительном заводе.  Учился в Литинституте им. Горького. Сотрудничал в журналах «Литературная учеба», «Костер», в газете «Пионерская правда». С начала войны работал на радио.

Над гремящей землей томится
Темнота. Ни луны, ни звезд.
Как пылает твоя станица,
Ночью видно за много верст.
Уходя с боевым отрядом
За реку, где ярится враг,
На пожарище долгим взглядом,
Сжав поводья, глядит казак.

Осенью 1941 года ушел на фронт. Был пулеметчиком, воевал под Ленинградом, Старой Руссой, Великими Луками. Работал в газете 150-й стрелковой Идрицкой дивизии.

Не плачь, Днипро, тебя мы не забыли
И, отступая, видели во сне
Хмельницкого на вздыбленном коне —
Он звал к победе, встав из древней были.
И вот сбылось неслыханное счастье.
Встречай нас, Киев! Шляхом боевым
К Днепру пришли разгневанные части,
Чтоб окреститься именем твоим.

Потомок гетмана прошел почти всю войну и был  убит 16 октября 1944 года под городом Добеле в Прибалтике, при прорыве обороны на реке Айвиексте.

И греет жарче водки
Нас воздух фронтовой.
И радостные сводки
Рождает подвиг твой.

Казак Всеволод Лобода как и положено казаку погиб в бою.

11.
Земляк Лободы киевлянин Евгений Нежинцев, так определил смысл жизни поэта:

Стихи мы пишем дни и годы,
Мы отдаем им жизнь свою,
Чтоб с ними шли бойцы в походы
И побеждали бы в бою.

Евгений родился в 1904 году, закончил гимназию. С пятнадцати лет начал работать. Был табельщиком, сторожем, конторщиком, подручным слесаря. Учился в Киевском политехническом институте, на электротехническом факультете. Строил Волховскую электростанцию, стал инженером Ленэнерго. Печатался с 1922 года в киевской газете «Пролетарская правда». К 1931 году в Киеве у него вышло уже два сборника стихов «Яблочная пристань» и «Рождение песни».
В июне 1941 года Евгений Нежинцев ушел добровольцем в отряд народного ополчения, но чахотка помешала ему отправиться на фронт. В ноябре 1941 года он слег, однако и в больнице продолжал работать над переводом повести Ивана Франко «Столпы общества». Умер от голода во время блокады Ленинграда 9 апреля 1942 года.

Пусть буду я убит в проклятый день войны,
Пусть первым замолчу в свинцовом разговоре,
Пусть… Лишь бы никогда не заглянуло горе
В твой дом, в твои глаза, в твои девичьи сны…
Пусть не осмелится жестокая рука
Черкнуть в письме, в скупой на чувства фразе,
Что ты в разорванном лежишь противогазе
И бьется локон твой у синего виска…

12
Мы проходили тысячи тропинок,
Но мирозданья не топтали мы.

Писал Арон Копштейн - поэт ушедший добровольцем на финскую войну.

Но в январе сорокового года
Пошли мы, добровольцы, на войну,
В суровую финляндскую природу,
В чужую незнакомую страну.

Арон  родился в 1915 году в Очакове, в семье школьного  учителя. С 1920 года после смерти родителей воспитывался в детском доме, окончил семилетку и поступил на завод учеником калильщика. В это же время начал писать стихи. Первые его произведения появились в харьковских газетах,  в начале тридцатых. В 1939 году Копштейн поступил в московский Литинститут им. Горького.  От туда,  ушел добровольцем на советско-финскую войну.

Когда переживу двадцатый бой,
Я хорошенько высплюсь первым делом,
Потом опять пойду на фронт любой.
Я стану злым, расчетливым и зорким,
Как на посту (по-штатски - "на часах"),
И, как о хлебе, соли и махорке,
Мы снова будем спорить о стихах.
Бьют батареи. Вспыхнули зарницы.
А над землянкой медленный дымок.
"И вечный бой. Покой нам только снится..."
Так Блок сказал. Так я сказать бы мог.

3 марта 1940 года Арон погиб на озере Суо-Ярви, пытаясь вытащить с поля боя  убитого друга- поэта воронежца Николая Отраду с которым вместе ушел из института добровольцем.

13.
Если я упаду, умирая,
Будь во взгляде последнем моем,
Молодая, живая, сырая,
Та земля, на которой живем.

Борис  Смоленский  мечтал о море. Он родился в 1921 году в Николаеве. Отец Бориса руководил отделом в «Комсомольской правде», позже редактировал газету в Новосибирске, где в 1937 году был незаконно репрессирован. С детства Смоленский хотел стать моряком, поэтому после окончания школы поступил на судоводительский факультет Института инженеров водного транспорта.

Переполнен озорною силой,
Щедрый на усмешку и слова,
Вспомню землю, что меня носила,
И моря, в которых штормовал.
Вспомню дни скитаний и свободы,
Рощи, где устраивал привал,
Реки, из которых пил я воду,
Девушек, которых целовал…
По ночам работается лучше,
Засыпают в городе огни…
Над домами, по прозрачным тучам
Бродит месяц, голову склонив.
Я ему открыл окно ночное,
В мире — тишина и синева…
Заходи, поговори со мною —
Долго не видались, старина…

В начале 1941 года Смоленский был призван рядовым  в стройбат.
Погиб в бою под Медвежьегорском 16 ноября 1941 года.

14.
Что я скажу, как сумею найти я
Лучшие в мире слова?
Я даже не крикну, а тихо скажу вам:
"Да здравствует наша Москва!"

Так чувствовал и писал одессит Леонид  Шершер. Он родился в 1916 году  в семье служащего. С детства писал стихи, выступал с ними на радио. В 1935 году поступил на филологический факультет московского Института истории, философии и литературы. В 1940 году окончил институт и был призван в армию. Служил в артиллерийском полку, затем в театре Красной Армии.
В августе 1941 года Леонид добивается назначения  военным корреспондентом газеты авиации дальнего действия «За правое дело».
Шершер самый известный из всех, он  печатается в центральных советских изданиях:  «Известиях», «Комсомольской правде», «Новом мире», где в стихах описывает, то что видел на войне.

Девчонка, столько раз сводившая с ума
Мальчишек, столько раз
Казавшаяся нам пустой,
Ведет в атаку взвод
И падает в крови. И полк стоит
Над ней, склонив знамен высокий шелк.
И плачут мальчики, которых столько раз
Сводила эта девочка с ума.
Нельзя жалеть любви нам для друзей,
Нельзя, нельзя судить по мелочам.

Работая в газете, он неоднократно участвовал в боевых вылетах в качестве стрелка-радиста. Во время одного из таких вылетов 30 августа 1942 года - погиб в бою.

Фронтовая судьба! Что есть чище и выше на свете.
Ты живешь, ощущая всегда, как тебя обдаёт
Бескорыстный, прямой, удивительной ясности ветер
От винта самолета, готового в дальний полёт.
Тот, кто раз ощущал его сердцем своим и душою,
Тот бескрылым не сможет ходить никогда по земле,
Тот весь век называет своею счастливой звездою
Пятикрылые звезды на синем, как небо, крыле.

Ведь и правда пятиконечная звезда стала символом 20 – го века
Взлетев над нами сначала революцией в самой большой стране мира. Пронеслась на крыльях самолётов очистивших мир от фашизма и внезапно сгорела как комета.

15.
К звезде обращается и Вадим Стрельченко

И прошу, клянясь звездою в небе:
Если изменю тебе, мой край,
И приду к тебе, моля о хлебе,
То ты хлеба мне не подавай!

Вадим  родился в 1912 году в Херсоне в семье служащего. Работал слесарем на заводе в Одессе посещал рабкоровскую группу «Станок». В 1934 году по рекомендации самого Эдуарда  Багрицкого стихи Стрельченко были напечатаны в журнале «Красная новь». В 1936 году поступил в московский Литинститут, но бросил его.
До войны вышло два сборника стихов Вадима Стрельченко «Стихи товарища» и «Моя фотография».
Несмотря на плохое зрение, поэт пошел добровольцем в народное ополчение и был командиром отделения. Погиб в январе 1942 года под Вязьмой.
Стрельченко оставил завещание своего поколения в следующих строках:

Я враг скупцам, лжецам и торгашам!
Два башмака носками
Повернуты к дверям,
Стакан воды сияет,
И глобус на столе…
И мне жилья иного
Не нужно на земле!

16.
Самым актуальным на начало 21 -го века для нас оказался луганчанин Юрий Черкасский. В его стихе  "Город" трагическим образом соединилась та война с новой войной, где Донбасс снова встретился с батальонами под эсесовской символикой. Черкасский родился в 1912 году в Луганске. Первые стихи его были опубликованы в многотиражке Луганского паровозостроительного завода «Октябрьский гудок».

И пусть впервые за века
Над степью слышится далече
Весёлый голос человечий,
Победный голос горняка.

В 1933 году в Москве вышла первая книжка Черкасского, «Стропила» - посвящённая простым рабочим людями романтике первых пятилеток. Потом были: «Отвага», «Жажда», «Лирика», «Мост».

Знаю, что гроза не за горами,
И, врезаясь в полуночный бой,
Может быть, захваченный врагами,
Я увижу смерть перед собой.
И тогда, чтоб твердо и открыто
Повстречать последнюю зарю,
Вспомню город, славою повитый,
Имена погибших повторю.

Юрий Черкасский погиб в бою освобождая Витебск 8 февраля 1944 года. Стихи же его звучат так как будто написаны не в 1941 году, а сегодня.

Город

Квартал горел — там шел смертельный бой,
И дом наш бомбой вражеской расколот,
Но все же, — как нас тянет этот город,
Где мы впервые встретились с тобой!
Там почернели худенькие клены,
Что мы растили, помнишь, у пруда,
И заросли и опустели склоны, —
Но все же, — как мы тянемся туда!
Пусть он в обломках, темен и изранен,
У нас в сердцах он песнею живет,
Всегда такой, как той весенней ранью,
Очищенный от мелочных забот.
Он связан с нами сотнями примет,
Нагорным парком, улицей Артема,
Грозой врасплох, когда померкнет свет,
И небо сразу вздрагивает громом.
И, обрывая цвет на васильках,
Веселые, шальные ливни хлещут,
Когда деревья под дождем трепещут
Диковинными птицами в силках.
А после гроз от голоса грачей.
От брызгов солнца праздничны дороги,
Они с бугров бросаются под ноги —
Одна другой просторней и звучней.
Какую выбрать? Нет, не выбирай,
На каждой встретишь дружбу и участье…
Теперь стервятник рвет его на части —
Мой гордый край, мой непокорный край.
На тех дорогах падают друзья,
Кто с пулей в сердце, кто с петлей на горле…
Пришли враги, названья улиц стерли.
Но выжечь их из памяти нельзя!
Дыши одним законом — кровь за кровь,
Готовь расплату гордо и сурово,
Сквозь все заслоны гневная любовь
Нас приведет к разрушенному крову.
Сквозь все преграды мы туда придем
В землянках жить и строить новый дом,
Работать от рассвета до рассвета,
Растить другие клены над прудом
И славить город песней недопетой.
И встанет он в проспектах и дворцах,
Очищенным от горечи и дыма,
Зеленым, ясным, шумным, ощутимым,
Таким, как мы храним его в сердцах.

17. Неисправимый оптимист из под Полтавы

Уже в голубом поднебесье
Журчит  журавлиная песня,
И я утверждаю,
Что чудом
И счастьем наполнится день.

Написал в 1938 году Константин Герасименко подписывавшийся как Кость Герасименко. Он родился в 1907 году в селе Приходьки на Полтавщине в семье  сельского учителя.  Окончив  учительскую школу, работал преподавателем на  Донбассе и писал тексты , которые вполне могли бы стать песнями в кино.

     Над синими над терриконами
     Плывут и плывут журавли...
     Ой, били, ой, били кони
     Копытами в грудь земли.

     Ой, били, ой, крепко били,
     Грозой летя над землёй,
     И пылью густой покрыли
     Давно уже образ твой.

     Так вот, задремали детки.
     И тихо я выйду в сад,
     Где дымом зелёным ветки,
     Покачиваясь, висят.

     Я выйду туда и стану.
     Я стану. А где же ты?
     Шатаясь, в тумане пьяном
     И клёны плывут, и кусты...

     Ой били, ой, били кони
     Копытами по земле...
     Куда-то, неугомонный,
     Навеки ушёл твой след.

     Но вижу и ныне - над шляхом,
     Над яром в степи глухой
     Шальная твоя папаха
     Горит боевой звездой.

     То ж я её так пришила,
     То ж ласково гладила я,
     Чтоб лучше, чем у Ворошилова,
     Папаха была твоя.

     И ты проскакал, желанный,
     Под тихим моим окном...
     Вот-вот и сейчас ты глянул,
     Сейчас - как давным-давно...

     И все говорят поныне:
     Чуть снег растаял весной,
     Ты славу над Доном синим
     С моею пронёс звездой.

     Ждала я... И замуж вышла.
     И там, где впервые след
     Оставил ты свой, - там вишня
     Цветёт уж тринадцать лет.

     Когда-нибудь сяду в светлице,
     Где планы и сизый дым,
     Где голубые петлицы
     И молодые сады.

     И блещут бумаги на солнце,
     Великим рассказом полны
     О том, как летела конница
     По далям родной страны.

С 1935 года Кость живет в Киеве и трудится на кинофабрике. В это время выходят его книги: "Сентябрь", "Память", "Дорога", "Портрет". Его пьесы "У столбовой дороги" (1939), "Легенда" (1941) ставились на сцене. В начале Великой Отечественной войны Кость идет в армию. Сотрудничает в газетах "Знамя Родины" и "Звезда Советов". В сентябре 1942 года поэт погиб от тяжелого ранения.

Пули тихую песню скосили.
Ночь дымилась в разрывах бомб.
Мы в огонь и воду ходили,
Мы со смертью сходились в лоб…

18. Советский поэт – партизан все стихи, которого посвящены борьбе нашего народа за независимость, погибший как герой.

И крепко мы верим,
И твердо мы знаем,
Что волю добудем
Родимому краю!

Николай Шпаковский родился в 1909 году в семье садовника в Житомирской области. Подписывался как Мыкола Шпак. Печатался с 1928 года, когда ему было всего 19 лет. Отслужил в Красной армии срочную службу. Выпустил сборники стихов «Рапорт наркому» (1933), «Моя любовь» (1936), «Богатство» (1938), «Сила земная» (1940).  «К оружию» (1942). Один из организаторов партизанского движения в Житомирской области. Вот один из его партизанских стихов посвящённый празднику первомаю.

Не хлеб, а яд растите в поле
И в сабли перекуйте косы.
Так возвратить сумеем волю,
Ярмо врагов скорее сбросим.
Да здравствует великий праздник
Труда и дружбы всех народов!
Нет, солнце правды не погаснет
Для тех, кто бьется за свободу.

Микола Шпак в начале войны добровольно пошел в армию. Участвовал в обороне Киева, попал в окружение, пробился с оружием в родное село Липки Попельнянского района, создал там партизанский отряд , писал боевые стихи подписывая их Пилип Комашка.

Нас фашисты бьют кнутами
Издеваются над нами…
Лучше умереть в бою,
Защищая честь свою!
За свободу! За свободу!
Нет, не сломят нас невзгоды,—
Гордые, с мечом в руках,
В бой пойдем врагам на страх!
Ты вставай, народ родной
На победный правый бой!

Микола  с ненавистью пишет о культуре народа достигшего высот в технологии и проявившем худшие черты средневековых варваров на русской земле.

Он хочет с родных наших хат нас прогнать
И землю и память у нас отобрать
Но гневно мы крутим свои жернова
Культура у немцев  - такая она!

Весной 1942 года партизаны Шпака с боем вырываются из окружения, Николай уходит в Киев, где ищет связь с местным подпольем, его выдаёт предатель.

Ты так хотела сына,
Чтоб вылитый был — я,
Родная моя Зина,
Любимая моя!
Хотела и боялась
Неведомо чего…
И не сбылось, не сталось
Нет у тебя его!
А то бы рос, пригожий,
Повадкой и лицом
На удивленье схожий
Со мной — своим отцом.
Носил бы мое имя,
Мои бы песни пел —
Те самые, какими
Я славить жизнь умел.
Я в братской буду, Зина,
Лежать среди осин…
Ты так хотела сына,
Чтобы в меня был сын!

Поэт казнён гестаповцами 19 июня 1942 года. Именем Мыколы Шпака названа улица в Радянском районе (сейчас Шевченковский) Киева. На Житомирщине в 1967 году основали премию его имени.

19. Самый стойкий коммунист Галичины

Голова ты моя нелегальная,
Конфискует тебя прокурор.
Твоя память совсем не лояльная —
Потому над тобой и надзор.
Всё в тебе, голова, наизнанку —
Ты полна нецензурных идей.
Вспоминаешь о том нелегально,
Как легально терзают людей.
Кто ж о том тебе помнить позволил,
Как нас бросили в карцер в мороз,
Заковали нас, пятки кололи,
Скипидар лили силою в нос.
Как нас вешали вниз головами
И под ногти вгоняли иглу.
Отбивали печенку ногами,
Молотя на цементном полу.
Как купить нашу совесть; хотели,
Чтоб мы стали друзей предавать,
Чтоб шпионскою службой сумели
Свой мещанский покой охранять.

Эта песня написана Александром  Гаврилюком, он родился в 1911 году в малороссийском селе Заболотье, Бельского уезда, Седлецкой губернии, ныне территория Польши. Отец Гаврилюка Аким возглавлял сельский революционный комитет и сын пошел по его стопам. После захвата Седлецкой губернии поляками Александр вступил в Коммунистическую партию, за это поляки в 1929 году закрывают его на пять месяцев в тюрьму. В 1929 году стихотворение Гаврилюка «Воспоминания политзаключенного» было переслано в Советский Союз и опубликовано.

Я, кто всех своих чувств кипенье
Переплавил в броню стальную,
Камень сердца в нежной купели,
В ароматах лип растворю я.
Все цветы призываю, все звуки.
Всем, чем юность моя пламенела,
Насладиться хочу… Будут муки,
Будут раны — приму их смело…

Тогда же в западно-украинском революционном журнале «Окна», который издавал Степан Тудор, напечатан рассказ Гаврилюка «Прощайте». В 1937 году Александра кидают в концлагерь Береза Картузская. Поэт называл этот лагерь «Бастилией», уже не надеялся дожить до освобождения и попрощался с матерью и сыном.

Так прощай же, прощай же, родная,
И рожден я тобою, и отдан…
Материнская доля такая:
Не для матери сын — для народа.
Знай, что в сердце ушедшего сына
Больше ласки, любви, состраданья,
Чем у труса, что, дом не покинув,
Мать позорит и землю поганит.
Я к тебе обращаюсь, наследник,
С этой, может прощальною, речью,
Мой сынок, мой дружок пятилетний.
Видно, больше тебя я не встречу…
Вот от сердца завет мой последний.
Чтобы горечь сиротской судьбины
Не согнула тебя, я, отец твой,
Как родитель богатый, что сыну
Оставляет поместья в наследство,
Так тебе в завещании кратком,
Чтобы ты мою ласку почуял,
Чтоб ни в чем ты не знал недостатка,
Клад бесценный оставить хочу я.
С ним и в жизни не будешь ты сирым,
С ним и смерть не страшна никакая:
То любовь безграничная к миру,—
Ум и сердце она заполняет.
Страшен мир для трусливых, бескрылых —
Что живут лишь собою — калеки.
Потому и страшит их могила,
Что предаст их забвенью навеки.
Мы ж с усмешкою смерть принимаем,
Мы встречаем ее без боязни.
Мы — дорога в бессмертье прямая,
Та, что выше решеток и казней.
Как на ниве растут плодородной —
Окруженный моими друзьями,
Ты растешь средь борцов благородных,
Что высоко несут наше знамя.
Пусть ты мал — повидал ты немало,
Был свидетелем жатвы кровавой
Там, где наше восстание пало,
Где убийцы чинили расправу.
Стань же гневным и гордым трибуном,
Смело миру всему расскажи ты
О повстанцах полесской коммуны,
Что в болотах тайком перебиты.
Тени виселиц детство затмили…
Без отца тебе, малому, худо.
Поклянись же, дитя, перед миром:
«Я на этом расту! Не забуду!»
Чистым сердцем ты рано почуешь
Правду дела, что начато нами.
Если в схватке жестокой паду я,
Твой черед понести наше знамя.
Вижу, как, подхватив его смело,
Побеждая любые невзгоды,
Продолжатель бессмертного дела,
Ты дойдешь, ты познаешь свободу.
Нету подвига выше, я знаю, —
Жизнь отдать за грядущее это.
Выше, песня! Разлейся без края!
Верю, сыном ты будешь допета.

Гаврилюк пример сильного духом человека готового умереть за свои убеждения. Он не верил в Бога, но был свят без религии. Александр верил в любовь и свободу.

Песнь любви, словно песнь о свободе,
Прозвучи в этом царстве насилья!

Поэт ждал смерти в польском концлагере, не сломавшись, не предав друзей со светлым сердцем и ему повезло 1939 году Красная Армия вслед за вторжением в Польшу Германии, тоже вошла туда вернув в состав Советского Союза бывшие российские земли и освободила Александра Гаврилюка и других политзаключённых из концлагеря. Сбылось пророчество поэта, изречённое им в 1937 году.

Ты, новая Бастилия, не в силе
Укрыться от суда среди глухих болот.
Подступит и сюда разгневанный народ,
И славен будет час, когда тебя разбили.
Отсюда, где сдались лишь слабые душой
(Пусть маска с них спадет и лица их откроет),
Мы вступим в новый день и для грядущих строек
Сумеем послужить опорою стальной.

По воспоминаниям товарища Гаврилюка, когда, они вместе отдыхали у пруда под Киевом, он видел следы от кандалов и пыток на теле товарища. Гаврилюк спокойно вспоминал о пытках, о жизни в лагере и рассказывал о том как его  освободила Красная Армия.

На холодном каменном полу.
Тысячи людей сухих, как жерди,
Согнанных тюремщиком в ряды,
Шли неотвратимо в лапы смерти
Под плетьми, без хлеба и воды.
Наконец однажды среди ночи,
Сквозь горячку голода и тьмы,
Услыхали голоса рабочих
За колючей проволокой мы.
Это рухнул строй гнилой державы,
Это старый мир исчез, как сон.
А с востока, вся в сияньи славы,
К нам свобода шла через кордон.
Полицаи в дебрях укрывались,
Их душили ненависть и страх, —
Но уже победно развевались
Красные знамена на домах.
Двадцать лет судьбы моей суровой —
Двадцать книг, загубленных в огне.
Но уже слова поэмы новой
Возникали радостно во мне.
Люди улыбались нам сквозь слезы.
Мы в толпе, как призраки, брели.
И когда настал конец Березы,
Я достал тетрадку из земли:
С командиром Армии Червонной
Песни мной на свет извлечены
В день моей надежды воплощенной,
В осень, что милей любой весны,
Ты бурлил взволнованной толпою,
Морем стягов и людских голов,
В час, когда я встретился с тобою,
Милый мой, освобожденный Львов.
Поднимайся, песня, на свободе!
Ты жива, ты долго будешь жить,
Чтоб прикончить панское отродье
И могильным камнем привалить.
Я во вражье сердце это слово
Будто кол осиновый всадил,
Чтоб не смел видением былого
Панский дух являться из могил.

Александр выдержал испытания заключением и пытками, настало время его славы как поэта. После воссоединения Западной Украины с Советским Союзом в 1941 году вышел в свет его первый сборник «Стихи».
Он погиб в первый день Великой Отечественной войны 22 июня 1941 года вместе со своим товарищем Степаном Тудором  от фашистской бомбы.
Прошло несколько десятков лет и зловонный дух панства с его национализмом и нищетой вновь отравил древний Львов.



20. Красный философ Степан  Олексюк  писал под псевдонимом Тудор.
В 2015 году во Львове неонацисты снесли его памятник.
Тудор самый старший из всех малороссийских поэтов погибших в Великой Отечественной войне.
Степан родился в семье крестьянина в 1892 году, в селе Поныква,  Бродовского района Львовской области. Как многих русин живших в Галичине под властью Австрийского императора в 1914 году его отправили на фронт. Степан не хотел воевать с русскими и сдался в плен. В плену он проникся левой идеологией и мечтой о социалистической революции.

Да мы безумны
Одной горячей страшной ночью
Когда буран тряхнул зенитом
Поколебав весь мир
Когда взошла кровавая и грозная луна
В ту ночь нас поразила в свете молний
Великая мечта одна
То мания коммуны
Да мы безумны

В 1923 поэт вернулся в родную Галичину, окончил Львовский университет и стал доктором философии.  Поскольку Степан восстановил уездную организацию Коммунистической партии Западной Украины в Чертковщине, польские власти, которые к тому времени захватили Галичину запретили ему работать школьным учителем.
«Предметом, нашей любви была - очевидно - свободная Украина. Но в любовной практике принимала она против нас обличье безграничной, серой массы. Как только становился кто-нибудь из нас перед ней и протягивал ей на ладони свое пылающее сердце. Тут же появлялась из толпы черная, твердая ладонь и накрывала то сердце вонючей фронтовой папахой. А из за папахи смотрели холодные, насмешливо глаза. Можно было умереть от этого» - писал Тудор в 1927 году. Он не был фанатиком и писал не только революционные стихи:

Выбегает лисичка на покос
Шелковые ушки
Поднимет к месяцу мягкие лапки
Слушает

Степан Тудор был вдумчивым  интеллигентом, о нём вспоминают как о человеке спокойном. Но при этом он был активным и бесстрашным  борцом с национализмом и фашизмом. Его песня: «Пассионария» стала гимном  добровольцев - коммунистов приехавших воевать в Испанию из Польши и Галичины.

Где есть хата такая
Чтоб не болела я
Чтоб не пылала я
Болю батрацких жён
В горечи их очей
В голоде-голоде-голоде-голоде
Голых и хилых детей
В крике серых предместий
В гомоне панских фабрик
В гневе красном
На панскую жадность и злость
Всюду есть кровь моя
Единая воля моя
Пассионария
Пассионария
Пассионария
Выпалить-выпалить-выпалить-выпалить
Кнут и кадило
Брат мой батрак
Безумный господский мир
Фальшивый господский бог
Ударит над ними как гром прозорливый
Красная заповедь
Яростна кровь моя
Пламенна воля моя
Пассионария
Пассионария
Пассионария
Где есть страна такая
Чтоб не горела я
В ритме рабочих колонн
В крови рабочих сердец
Пылаю-пылаю-пылаю-пылаю
Пылает знак мой
Молот и серп
Пылает красный Мадрид
Красный рабочий Париж
Пылает с востока пожар мой красный
Всё ярче-всё ярче - всё ярче!
Всюду есть кровь моя
Всюду есть воля моя
Победная, неудержимая
Пассионария!

В 1936 году Тудор организовал во Львове антифашистский конгресс деятелей культуры. С 19 сентября 1939 года, ещё до провозглашения на западно-украинских землях Советской власти, Степан Тудор был председателем революционного комитета, а затем — членом временного управления Золочева.
Украинское Народное собрание, депутатом которого был Тудор приняло постановление о воссоединении Западной Украины с Советским Союзом. После освобождения Западной Украины от польской оккупации — Тудор становится доцентом Львовского университета. Своим товарищам погибшим и отсидевшим в польских концлагерях за политические убеждения он посвятил строки:

Целую руки твои брат
И поднимаю ввысь твои ладони
Вместе с кандалами
Пускай пылают, словно наша песня
Врагами раненная люто
Пускай горят над нами словно знамя
Неволей битое, но всё таки живое

Он написал сборник рассказов «Рождение» (1929), повести «Мария» (1928) и «Молочное безумие» (1930). Главной книгой Степана Тудора стал антиклерикальный роман «День отца Сойки» написанный в 1932 году. Роман критиковал греко-католическое духовенство и националистическое движение в Галиции. И до, и в ходе войны руководители униатской церкви и украинские националисты поддерживали движение немецких нацистов на восток.
«Дня 30 июня немецкая армия вошла в княжий город Львов. Мы были свободны и от всего сердца восклицали: «Да здравствует немецкая армия! Да здравствует Гитлер!» - это из настенного календаря за 1942 год выпущенного Украинской греко-католической церковью. Бандеровцы не воевали против Гитлера, они всегда воевали за Гитлера, за то, что бы Галичина и вся Малороссия стала немецкой колонией, её население рабами, а сами украинские националисты цепными псами своих немецких  хозяев. Против них боролся Степан Тудор, он считал своей отчизной Советский Союз.

Подниму сердце в гору и кину в бой
Последнюю каплю крови
Отчизне моей

Ему не повезло – не довелось пролить кровь за свою Родину в бою с врагами. Степан Тудор  погиб в первый день Великой Отечественной во время бомбардировки немцами Львова. Бомба попала в дом, в котором находились Степан и его товарищ  поэт Александр Гаврилюк. Но вряд ли бы оккупанты оставили Тудора и Гаврилюка в живых если бы они оказались в их руках.

21. Могучий дух в тщедушном теле

… покотился весенний гомон
Жить!
         Молодеть!
                Буять!
                Цвести!
                Родить!

Ярослав Кондра родился 4 апреля 1910 года, в семье сельского учителя, в селе Ямполь( нынне город Борщёв) на тернопольщине захваченной националистической Польшей в 1921 году.
В гимназии а за тем в училище Ярослав был хорошим учеником, но из за слабого здоровья и не польского происхождения, как вспоминал сам Кондра над ним издевались его одноклассники – поляки и придирались польские преподаватели
Ярослав вырос с презрением к польским националистам. И с юности симпатизировал левым.

Не вынес я от вас тепла сердечных слов
Вы мне вложили в торбу жар отравы
В пути крутом, что вдаль бежит
От друга снова холод встречу
Глумливую усмешку на его лице
И из толпы ваш тайный шепот
Не наш! Не наш! Предатель он!
Он нищего любил и слушал пульс времён

Польшу Пилсудского, этого друга Гитлера было за, что не любить Польский национализм проявлялся в том, что работникам  за одну и ту же самую работу в Варшаве платили 39 злотых в неделю, а на Волыни 11. Но не смотря на дешёвый труд, на западной Украине в то время была сильная безработица

Глупо мечтать о работе
Люди чернеют от дум
Дай товарищу карты
Вдруг проиграет беду
Голод прогнать да и только
Гада, что чрево выжрал
Солнце по улице ходит
Лужи хлебает хищно
В ремнях наших дырок богато
Снова придётся бить их
Пойдём погуляем брат мой
Хоть поглядим на сытых

Народ Галичины с надеждой смотрел на восток, где поднималась новая Россия
В 1931-2 годах вышли первые  книги Кондры «Костёр», «Толпа» и «В солнечном плену».
А 5 июня 1932 года во Львове состоялась конференция деятелей культуры Галичины. На ней было принято обращение к рабочим, селянам и трудовой интеллигенции Западной Украины, подписанное 55 – ю участниками в том числе и Кондрой.
Они призывали народ встать стеною на защиту Советского союза, потому, что никогда опасность новой империалистической войны и нападения на СССР «не была так велика как сегодня».
Поляки готовились напасть на СССР и активно полонизировали восток.
Как бы в подтверждение этих планов, в январе 1934 Пилсудский заключил пакт о не нападении с Гитлером.
Но ещё в декабре 1920 года был издан специальный указ о колонизации польскими военными поселенцами земель на восточных окраинах Польши. Польским поселенцам на бывшей Российской территории было передано 600 000 гектаров земли, куда из центральных районов Польши хлынули так называемые осадники.
Осадники - бывшие военные, которые должны были стать оплотом польской колонизации на востоке. Местное население сгонялось с земли , превращалось в батраков и безработных, вынуждено было ехать в Америку.
Появились партизанские отряды.

И в раз забунтовали чернозёмы все
Мы жить хотим!
Мы будем жить!
Степную жажду напоили
И вражьей кровью и своей

В 1932 году на квартире Кондоры проходят обыски, он полтора месяца просидел в тюрьме. Но следователи не смогли доказать его вину в сепаратизме.

Заплесневелых хат
Удушливых кварталов
Могучий расцветёт цветок
На талом льду
В сугробах золота чужого
Где ржавчиной застыла ваша кровь
Уж множатся посевы
Тех цветов

Польский гнёт нарастал, в 1935 году в рамках полонизации в восточной Галиции оккупанты уничтожили за 4 месяца 800 сёл, людей согнали с места, убили несколько десятков человек, а 992 человека посадили в тюрьму за сопротивление.

Солнце нам отдайте! Чернозёмы ждут
Яблоком налитым зреет бунт…

Именно наглая полонизация русских земель, польский национализм породили национализм украинских: бандер и шухевичей как крайнюю жестокую и слепую реакцию на несправедливость поляков.
Ярослав Кондора был коммунистом, он ненавидел любой национализм и верил в советскую власть.
Часть стихов Кондры переписывались от руки и читались в тайне.

Там небосвод - Христос
На трубах заводских распятый
И млеет солнца смех
В тоске подвалов мятых

В 1936 году Кондра закончил Львовский политех и стал инженером. Работал в городе Лодзь на железной дороге.

Толпа тебе моя любовь
И песнь моя под сполохами утра

В 1939 году пришла Красная армия и разом прекратилась полонизация. Фашисткая Польша разорвавшая годом раньше вместе с Гитлером Чехословакию и готовившая нападение на СССР, пала от своего гонора и жадности.

Здравствуй Ленин, ты вновь победил
Твоё имя привет для бойцов
Это ты сейчас  проходил
Улыбаясь нам их лицом

Красную армию встречали с цветами. Древняя малороссийская земля Галичины вернулась в Россию.

Теперь же будущее наше расцвело
С него ещё недавно кровь лилась
И не один из нас зубами грыз
Тюрьмы гранит, проклятую пановью власть

Давно от братьев нас отрезал пан
Но братья наши на панов  восстали
И раздавили  словно  великан
И цветом степи вновь заколыхали

Разбиты и разрушены на век
Границы ненавистные затворы
Шакал шляхетский воя убежал
И встал народ на вольные просторы

Кондра работает учителем как его отец. Империалистическая война
всё таки приходит в наш дом. В стихе Ярослава посвящённом осени есть слова, которые можно отнести к нему самому.

На ноги встань
И громом отзовись
И раскати повсюду
Гомон бури
Хоть упадёшь в бою
Но кончишь век героем

Ярославу в 30 – х годах из за болезни физически было трудно стоять на ногах, он больше был прикован к постели. Поэт тяжело болеет у него плохие почки и парализованные ноги. К тому же он попадает под немецкую оккупацию и два года живёт во Львове в полуподполье.
Возможно то, что он был инвалидом не привлекало к нему особого внимания. Но эти два года он называет самыми тяжкими в своей жизни: «Это было хладнокровное обдуманное и последовательное уничтожение всего живого на этой земле от растения до человека и того, что жило в творении рук человека» - писал Ярослав.
По его словам, сам Шевченко когда то пугавший Данте адом крепостного права испугался бы того, ярма, которое надели на наш народ немцы.
Жизнь в оккупации добила его слабое здоровье. Львов освобождён в июле 1944 Кондора умер через 4 месяца 15 декабря 1944. Но остались его стихи и его завет будущим поколениям Галичины:

Только тут, под советским приветливым небом
Твоя песня бьёт вольным крылом