Опус 27. 12

На  этой  кухне  малохольной
с  отменным  видом  из  окна,
не  слышно  звона  колокольни,
но  видно  краны  -  верфь  без  сна

штампует  лодки  на  продажу.
Кукушка-вечность  с  эхом  "ты"  -
цепочки  гирек,  выхлоп,  сажу
переживут,  как  те  "Кресты",

что  встали  выше  по  теченью,
не  спит  полярная  река.
Лишь  ложки  со  столом  сраженье  -
полёт  ночного  мотылька

прорезало  экватор  ночи.
И  в  два  часа  -  угрюмый  парадиз,
трёхстишиье  склеенное  скотчем
составлено.  И  на  карниз

вода  стекает  звоном  жести,
страхуясь  шорохом  страниц,
но  как  бывало  детской  мести
не  слышно  в  скрипе  половиц.

Ревущий  чайник  -  нержавейка,
линолеум  съел  коридор.
Свисток  гудит,  где  та  еврейка
что  расширяла  кругозор...

Пар  рвёт  струёю,  стрелки  в  круге
дыханье  сбито  навсегда,
и  там  в  космической  Калуге
исчезнут  водка  и  еда.



декабрь  2019