Королевство интриг и помоек

   
Или, как обычная свора через организованное братство
         перевоплощается в секту.

В одном из здравствующих сёл мир вновь опутан лицедейством,
В нём Ослик местью бренд обрёл, келейным радуясь злодействам.
Напутав злобу с чародейством, ночью сон к нему пришёл,
Фантом – квази к нему в гости тайно сверху снизошёл
И Ушастый в своём братстве настоящий стал орёл.

В анклаве местном Двор зовётся -  «Клозет испорченных зеркал»,
И там  четвёркою ведётся  интрижек свойственности бал.

Змея – приспешник страх вершит, на уши жителей шипит:
«Хоть Ослик - псих и отщепенец, скорее где – то извращенец,
Но реальный пуп планеты и мы его апологеты.
(Когда – то будучи учителем,
Он для некой ученицы оказался соблазнителем.)
Кто не с нами -  оболжём, хворью с чадом изведём,
А анклав ваш допотопный  нашей скверной оплетём».
Геройством - матери гордится, по факту ***ядью зверям мнится.
От разных выводок самцов,  знать гремучих нрав таков.

Здесь не трудно догадаться, дабы суть лихого братства беленою зацвела, чертовщина всё ж  была.
И к тому же вместе с ними жизнь волочат две "миссии" той же дьявольской смеси.

И вот одна из них – Шиншилка, по призванию училка,
Блудницей странною слывёт, слабость с глупостью сложила,
Дам примерных смесью жжёт.
(История, один в один с Пупом и всё в той же школе, но уже с учеником).
В сектах разных хороводит, молодёжь с собой беря,
Адептов втихаря разводит, «любви» своей благодаря.

Снимает Пуп картины вроде о ворожбе, врагах, вражде,
Про пауков в пустой башке, о раздутом в сельском мире,
Как и сдутом пузыре и примерно остальное в саркастическом уме.
Ушастый шарится везде, особо, где видна интрига - 
Тщедушный конь на высоте.
И подлость его многолика, и в ней насилии в цене…
Любой его сектант сквалыга, когда же в табуне - вдвойне.

Квартет в помоях прозябает – видать судьба его такая,
Брызги свинства набирать, да как блюдо подавать.
От желчной своры смрад чадит, тот в полной мере чад познает,
Кто рядом с ними постоит, познав — в   безмолвие впадает,
дух клеветой того разбит,
Поскольку бред ему заносит «идейный» братства паразит.

«Засранец» грязь в Европу возит, народ с державою срамя,
Таким путём валюту косит, кривым умом на мир смотря.
Иначе Пуп уже не может, ибо сморчком он с детства рос
И до сих пор обида гложет, что старичка несёт в разнос.

Но есть ещё Ворона Сима гнусностью не выносима,
Не зная, как себя подать, стремится Супер — Бабой  стать.
Да,  чуть было не забылось, в юности всё ж ей была,
На руках когда носили, коль шалавой из подвалов
Ночью пьяной увозили. А сейчас, ни дать ни взять,
Уже в шайку «каннибалов» потянуло вновь опять.
В ютубе  «нравами» кичиться, желая лайки заслужить,
Реально тупостью звездится, не зная, как себя сложить?

Всюду хаживают важно, решив тем ценник себе дать.
Пятак за общий грех дать можно, но с них не стоит сдачу брать.
От нищеты их душ воротит, мораль их словно в горле кость.
Что произволом верховодит? На чём основана их злость?
Дела их ценят идиоты – интима грязного сироты,
Да по списку канарейки, значимость кого с копейки.

Квартет настолько в селе делен, сколь в лукавствах беспределен:
Всё шлёт в инстанции доносы, о том, как их же души босы!
В любую щель свой нос суют, обет убожеству дают.
Не зная, как себе помочь…? «Собачье сердце» ну, точь – в – точь.

Благодаря их клевете, как и гнилой в душе среде,
Зверей почтенных затрепали, доносами с работ снимали.
По всякой мелкой ерунде безвинных дергали в суде,
Коль процесс не по Ослу, тяжбу снова начинали
И при  помощи дистресса здравых просто убивали.

Суть памфлета такова – народ невежеством достали,
Причём каждого сполна  ничтожеством своей морали.
Воруя время у селян на ссоры, склоки и суды,
Слепило братство балаган, на рваных лоскутах вражды.