2-54 фестский диск, подборка статей из интернет. и

2-54 ФЕСТСКИЙ ДИСК, ПОДБОРКА СТАТЕЙ ИЗ ИНТЕРНЕТ.

Итальянский археолог Л. Пернье обнаружил диск из обожженной глины 3 июля 1908 г. при археологических раскопках древнего «ми­нойского» дворца (рис. 37), находившегося неподалеку от критского города Фест (рис. 38). Толщина диска — 1,6-2,1 см, а диаметр — 15,8- 16,5 см. В настоящее время он находится на Крите: хранится в архео­логическом музее Ираклиона /88/. Диск был условно датирован 1700 г. до н.э. — эпохой третьего средне-минойского периода; к этой же эпохе относилась лежащая рядом с диском табличка линейного письма А (рис. 39). Обе стороны диска покрыты различными изображениями предметов, птиц, животных и людей (рис. 40, 41). Изображения были оттиснуты на диске при помощи особых штемпелей. Следовательно, диск представляет древнейшую штампованную надпись. Весь текст состоят из 241 знака, причем разных знаков в тексте встречается 45 (рис. 42).

Исходя из количества использованных в надписи знаков индиви­дуальных форм полагают, что письменность Фестского диска не явля­ется ни иероглифической, ни буквенной /89/. Для иероглифического письма, где насчитываются сотни отдельных иероглифов, репертуар знаков диска, учитывая объем текста, слишком мал. Для буквенного же он чересчур велик. Некоторые исследователи (Г. Ипсен, В. Порциг, А. Маккей) предпринимали попытки хотя бы приблизительно устано­вить вероятное общее число знаков в данной письменности посредст­вом метода экстраполяции, учитывая темпы их прироста при пропор­циональном увеличении текста. Полученные статистические данные говорили о том, что письменность Фестского диска представляла со­бой слоговую письменность (согласно произведенным подсчетам, в ней было немного более 60 различных знаков). Ученые предполагают, что это силлабарическое письмо было эгейского типа, т.е. со знаками только для открытых слогов (Г и СГ), подобно критскому линейному письму А и Б и другим родственным им письменностям Эгеиды. Ино­гда даже предполагают, что письменность диска не была чисто слого­вой, вроде позднейшего классического кипрского силлабария, а со­держала в себе, аналогично линейному А, не только силлабограммы, но и знаки другого назначения — идеограммы и детерминативы.

Как видно из рис. 40-43, использованные в надписи иероглифы но­сят отчетливый рисуночный характер. Это — изображения людей, жи­рных, рыб, птиц, различных хозяйственных предметов и т.п. Эти изображения не имеют сколько-нибудь четких соответствий в других письменностях. Предполагается, что иероглифы «Фестского диска» очень мало похожи на знаки критского рисуночного письма.

0 структуре надписи, т.е. о числе и расположении рисуночных знаков, наличии вертикальных линий между словами, слоговом характере письма, названиях изображенных знаков написано достаточно подробно /90, 91/. Однако однозначно не установлено ни начало, ни конец письма, ни направление чтения, ни происхождение диска, ни язык надписи, ни связь изображенных знаков с текстом и многое другое, которое имеет первостепенное значение для дешифровки.

Нумерация знаков Фестского диска (рис. 42) осуществлена А. Эвансом /56/. При этом он придерживался следующего порядка, по­добно другим минойским иероглифическим сериям:

1 -9. Человеческое тело и его части (включая предметы одежды).

10-23. Оружие, орудия труда и утварь.

24. Дом.

25. Корабль.

26-34. Животные и их части тела.

35-39. Растения и деревья.

40-45. Неопределенные объекты.

Рис. 37. Развалины фестского дворца (вид на центральный двор)
Рис. 37. Развалины фестского дворца (вид на центральный двор)
Рис. 38. Карта Крита II тыс. до н.э.
Рис. 38. Карта Крита II тыс. до н.э.
clip_image006

clip_image008
Рис. 39. Табличка с линейным А, найденная рядом с «Фестским диском» /57,т.1/

Рис.40. “Фестский диск”. Сторона А
Рис.40. “Фестский диск”. Сторона А
Рис.41. “Фестский диск”. Сторона Б.
Рис.41. “Фестский диск”. Сторона Б.
Рис.42. Репертуар знаков на “Фестском диске”.
Рис.42. Репертуар знаков на “Фестском диске”.
Рис. 43. Пропись надписи на «Фестском диске»
Рис. 43. Пропись надписи на «Фестском диске»
Наверху — предполагаемая лицевая сторона (А), внизу — обратная сторона (Б). Направление чтения предполагается с краев к центру диска: AI — на краю, А XXXI — в центре верхнего круга, Б1 — на краю, БХХХ — в центре нижнего круга.

А. Эванс приводит следующую идентификацию знаков «Фестского диска» (Изображения знаков на рис. 42 срисованы с оригинала А. Эвансом).

1. Марширующая фигура человека с короткой рубахой и ремнем. Макушка его головы указывает на слабый гребешок, который, воз­можно, подразумевает, что он носил шлем с гребенком.

2. Голова человека, носящая шлем с плотно собранным гребнем.

3. Голова человека, оголенная как лысый, или же с плотно надетым колпаком.

4. Обнаженный человек с закрученными сзади руками; очевидно, пленник.

5. Обнаженный ребенок мужского пола. Характерные контуры neредней части тела, беспомощная поза и сравнительно маленький размер фигуры удовлетворительно подтверждает такую интерпретацию.

6. Женщина с ясно обнаженной грудью, носящая пояс, короткое платье и нижнюю рубашку. Имеется объект, кажущийся висящим с ее пояса. Устройство волос странно напоминает такое же, как у Шарданаса во времена Рамзеса II. Общий вид этой фигуры с ее преувеличен­но широкой талией можно строго противопоставлять с минойскими и микенскими женскими формами.

7. А.Эванс предполагает этот знак, соответствующим женской груди. Л Пернье видит в нем шапку (колпак). А.Эванс считает, что такой знак груди является символом женского божества.

8. Кулак (рука), направленный «вверх», как у минойских боксеров.

9. Этот знак имеет часто встречающуюся форму тиары[1]. Здесь видна некоторая аналогия между этим знаков и определенными фор­мами в хеттских надписях.

10. Стрела. Знак стрелы в более общей форме появляется в миной­ских сериях.

11. Рогообразный или «азиатический» лук. Такая форма лука, как I мы видим на печатях, часто обнаруживается в Крите в начале среднеминойского периода… Азиатический лук без тетивы в хеттских знаках  часто повторяется.

12. В этом знаке А.Эванс видит круглый щит с центральным и шести периферийными выпуклыми украшениями. Л.Пернье удачно сравнивает его с хеттским знаком, обнаруженным на Джерабисе…. Следует отметить, что часто повторяющееся появление этого знака с  головой «воина» в шлеме с гребенью хорошо согласуется с мнением, что этот знак представляет щит.

13. Этот знак похож на завязанную в узелки дубину, подобно той, которая приписывается Геркулесу.

14. Плоские верхушки в виде двух выступов и прорезы в основе знака являются характерной чертой наручников; прорезы служат для прикрепления ремешек. Эванс не соглашается с Пернье, который предполагает, что это «горы» или же «региональный» знак.

15. Кирка.

16. Очевидно, нож, согнутый в обратную сторону.

17. Возможно, это — инструмент для резания кожи с рукояткой на­верху.

18. Угол плотника. Этот знак часто повторяется в минойских сериях.

19. Этот напоминает вид рубанка,

20. Ваза с рукояткой. В более ранних фотографиях Диска рукоятка вазы явно была начерчена, так как первичная очистка ее стерта.

21. Странный двойной гребень или грабли, возможно, связан с ткацким ремеслом. Простой четырехзубчатый гребень с короткой ру­кояткой наблюдается как идеограмма в критском линейном письме Б.

22. Этот знак может быть одной из форм двойной трубки (или флейты) с длинным мундштуком. Деревянный музыкальный инстру­мент этого типа применялся сербскими и хорватскими крестьянами.

23. Возможно, деревянный молоток с квадратной головкой. Л.Пернье считает его колонной и основой, соответствующей особому сооружению минойского рельефа и архитектурной росписи. А.Эванс не соглашается с ним, исходя из следующих соображений; а) колонны по сути являются продолжением над основой или же любой ставкой; б) основы являются продолговатыми, а не квадратными, и имеют ши­рокое горизонтальное расположение; в) они образуют диск в своих краях, напоминающий концы маленькой балки; г) они, возможно, во­все не являются основаниями в прямом смысле, так как продолговатые каркасы сидят на концах крестообразных балок.

24. Дом. Для сравнения его с традиционной ликийской архитекту­рой, следует указать на то, что деревянные колонны в передней части заканчиваются в форме перевернутого конуса; другие структурные особенности ликийской архитектуры полностью расходятся с извест­ным минойским применением.

25. Корабль, очевидно со стрелой, направленной с его носовой части. У передней части стрелы висит какой-то предмет. Сосуд имеет хорошо отмеченный «клюв» и корма заканчивается наверху каким-то орнаментом. В передней части корабля виден неопределенный объ­ект…

26. Рог быка.

27. Шкура животного, возможно быка.

28. Нога быка.

29. Голова животного из кошачьих в профиле.

30. Голова рогатой овцы или, возможно, муфлона (в профиле). Го­лова подобного животного с лицевой стороны наблюдается в минойской иероглифике.

31. Летучая птица, вероятно, орел, который держит в когтях змею.

32. Сидящий голубь.

33. Рыба.

34. Насекомое, возможно, пчела (вид сверху).

35. Знак растения или дерева.

36. Развилистая ветка, которая очень напоминает определенную разновидность, описываемую как «оливковая ветвь» в минойской ие­роглифике.

37. Растение с веерообразным цветком и почками на обе стороны стебля.

38. Маргаритка[2] или звезда-анемон. Этот цветочный дизайн повто­ряет особенность минойского и микенского декоративного искусства.

39. Л.Пернье, очевидно, прав, идентифицируя этот знак со цветком шафрана из критской иероглифики.

40-42. Неопределенные знаки.

43. Треугольник с внутренней грануляцией. Простой треугольник встречается среди минойских иероглифов.

44. Загадочная фигура.

45. Л.Пернье полагает, что этот знак может быть условным изображением воды.

В поздних изданиях /90, 91/ иероглифическим знакам Фестского диска даны следующие определения:

1 — мужчина, бегущий человек; 2 — голова с перьями; 3 — голова; 4 — пленный; 5 — мальчик; 6 — женщина, женщина с обнаженной гру­дью; 7 — шлем; 8 — рукавица, рука; 9 — изгиб тиара; 10 — ?; 11 — ?; 12 — щит; 13 — кипарис; 14 — коромысло; 15 — секира, топор; 16 — отвес, нож; 17 — кухонная утварь с рукояткой, «рукоятка»; 18 — угол; 19 — «вилка»; 20 — ?; 21 — ?; 22 — «корень», двойная флейта; 23 — колонна; 24 — дом; 25 — корабль; 26 — рог; 27 — шкура; 28 — ?; 29 — львиная голо­ва; 30 — голова газели; 31 — сокол; 32 — птица, сидящий голубь; 33 — дельфин, рыба; 34 — пчела; 35 -ветвь; 36 — куст; 37 — лилия; 38 — ро­зетка; 39 — крокус, цветок крокуса; 40 — сумка; 41 — ?; 42 — гусеница; 43 — треугольник, разрисованный треугольник; 44 — ?; 45 — «волна».

Долгое время открытым оставался вопрос о месте изготовления Фестского диска — был ли он сделан на острове Крит или кем-то при­везен сюда? /92/. Французский ученый А. Кюни сравнивал знаки над­писи диска с египетскими иероглифами. По мнению английского уче­ного Макензи, глина, из которой наготовлен диск, является анатолий­ского происхождения. Последняя версия была принята А. Эвансом и большинством других исследователей. Сходство знаков письма Диска с лувийской иероглификой ищут и некоторые современные исследова­тели. Л. Пернье сравнивал глину диска с материалом керамических изделий кносских дворцовых мастерских, а знаки надписи — с крит­скими иероглификами. К. Эппесен и Р. Макалистер приписывают его какой-то северо-африканской культуре, близкой к египетской (по /91/). По Г. Ипсену /90/, диск представляет эгейский мир, для которого ха­рактерны и спиральный орнамент и смелость выдумки. По его мне­нию, все, что нарисовано на диске: «люди, оружие, предметы до­машнего обихода и орудия труда — это мир южный с характерными для него растениями и животными. Некоторые рисунки дают и более определенные свидетельства: мы узнаем головной убор из перьев, ка­кой носили филистимляне и родственные им «народы моря», которые через несколько столетий соприкоснулись с египтянами; мы видим на рисунках также критский женский костюм, определенно эгейский тип корабля, орнамент по форме розетки, ритоны в виде звериных голов, которые египтяне называли «дарами Кефти», т.е. Крита. Наряду с эти­ми отдельными соответствиями в содержании существуют также со­ответствия в стиле с критской росписью стен и ваз и с критскими ми­ниатюрами на печатях и фаянсе: дерево, куст, лилия, крокус (шафран), колонна нарисованы именно таким образом, как рисовали на Крите. Итак, детальное рассмотрение рисунков удостоверяет эгейское проис­хождение диска» /90, с. 33-34/.

Кроме того, обнаруженная в пещерном святилище Центрального Крита вблизи селения Аркалохори1 в середине 80-х годов XX в. куль­товая медная секира (подробно см. §V.3.) тоже покрыта такими же ри­сунками, как на Фестском диске. Разбор этого и других археологиче­ских находок (один знак Диска обнаружен на глиняном ярлыке, най­денном в г. Фест) еще раз доказывают, что критским мастерам кера­мики еще задолго до времени изготовления «Фестского диска» была известна техника нанесения на поверхности глиняного предмета до его обжига изображений, оттиснутых специально изготовленными матрицами.

По мнению Г. Ипсена, независимо от того, изготовлен ли Диск на Крите или где-нибудь по соседству, он представляет эгейский мир, где священными животными считались корова, коза, дельфин и голубь, где любимыми цветами были лилия и крокус (шафран). Эти и другие изображения «означают не то, что на них непосредственно изображе­но, они являются знаками, условно обозначающими предметы реаль­ного мира, другими словами — письменными знаками» /90/.

Несмотря на все эти обоснования критского происхождения Диска, наличие на надписи словораздела, по мнению Г. Ипсена, показываем все-таки малоазийский характер Диска /90, с. 42/. В этом отношении интересны соображения А. Эванса, мотивированные в /56/. Мы счита­ем, что эти соображения имеют непосредственное отношение к нашим исследованиям (см. Часть III), и поэтому здесь приводим сокращен­ный перевод этого материала (III. §4. Неминойская характеристика ие­роглифической системы, представленной на Диске. /56, с. 285/).

Более детальное рассмотрение Диска только подтверждает ту точ­ку зрения, что он по происхождению является критским. Также не ис ключена возможность, что он связан со старинными анатолийскими элементами, которые в поздних традициях обнаруживаются в ликий- ских остатках. Это не должно включать территории островов, так как карийский Родос когда-то имел контакты с материком (имеется вви Балканский полуостров — Я.Я., Н.О.).

Л. Пернье, действительно, в своих объяснениях Диска указывал на нелинейность знаков и обратил внимание на их расхождение от обычной критской иероглифики и высказал сомнение, что письмо на Диске принадлежит к той же системе. Он полагает, что различные формы фигур на Диске могут быть связаны с их соответствиями различным этапам развития критской иероглифической системы, — развитие которых, как он правильно предполагает, привело к надписям Кносса, обнаруженным в последней стадии археологических работ. В частности он думает, что отличие могло быть из-за различий в технических процедурах, используемых для произведения знаков, в одном случае по­средством гравирования каменных печатей и граффити на глине, в другом случае посредством изображений, внесенных при помощи штампов из дерева или из слоновой кости.

Как считают, этот последний аргумент является довольно объек­тивным для того, чтобы различие в технических процедурах объясня­лось другим показателем, а именно с некритским происхождением Диска. Однако, различие в технической продукции не является основ­ной причиной для большого расхождения в признаках, выбираемых как характерные. Как полагают, археологическое наблюдение (как по­нимает сам Пернье) показывает, что Диск принадлежит низким грани­цам того же периода — третьего Среднеминойского — чуть предшест­вующего стадии, в которой должны быть описаны иероглифические архивы Кносса. Позднее, а не раньше, чем эти иероглифы.

Форма и уникальный характер документа также следует призна­вать, но, помимо того, большое обилие иероглифического материала делает все более заметным, что большинство часто встречающихся знаков в обеих их как глиптических, так и граффито-формах обычной минойской иероглифической системы, отсутствуют на Диске. К ним относятся такие повторяющиеся формы, как «глаз», «лопата, совок», «широкая стрела», «двойной топор», «решето, сито» и другие общие знаки для обоих классов обычного иероглифического письма.

Наконец, полностью невозможно принимать заключение Л.Пернье о том, что письмо на Диске представляет локальную иероглифическую систему Фестской параллели, имеющую большое расхождение от письма Кносса и других частей острова, где обнаружена нормальная кносская форма иероглифического письма. Заключение само по себе противоречит целой тенденции археологических наблюдений, имею­щихся в нашем распоряжении, которые доказывают, что во всех своих главных особенностях развитые этапы, достигнутые минойской куль­турой, удивительным образом идентичны для различных регионов острова. Явление, с которым мы имеем дело, якобы дает основание предполагать, что как будто в течение среднего и первой части позд­него минойского времени существовала высокоцентрализованная ад­министрация, в которой якобы имела место маленькая квартира с не­зависимым региональным развитием. Иероглифические камни-печати Крита были распространены везде в Центральной и Восточной частях острова, и единственный «особый» экземпляр был найден вблизи Фес- та. Однако существуют так много решающих фактов, которые оста­лись вне внимания Пернье. Например, открытие, скажем, в течение первых лет раскопок в Фестском дворце глиняных табличек с пись­мом, по своим особенностям вполне согласующихся с обычной идео­графической системой, как это проиллюстрировано в Кносских архи­вах. Тесное соответствие характеристик архитектуры и форм распо­ложения двух ранних зданий Дворца и характер их содержания, как иллюстрировано продукцией керамического и другого искусства, расширяется в дальнейшем и достигает своей письменности.

В Кноссе, в пласте, отмеченном последней стадией раннего Двор­ца, иероглифическое письмо, характеризующееся слабой ранней фазой того же времени, по-видимому, заменяется линейным письмом класса А. В Фесте, в тех же отложениях, в которых Диск был обнаружен и соответствующих последней стадии Дворца, как сам Пернье объявляет, найдена частично поломанная глиняная табличка со знаками нор­мального линейного письма А на обеих сторонах. Другими словами, Диск принадлежит тому времени, когда в самом Крите иероглифиче­ская система устарела. Однако, в Анатолии, как мы знаем из хеттских останков, иероглифический метод письма сохранился в значительно позднее время.

То, что мы видим по Диску, особенно, форма записи, представ­ляющая саму стадию развития, не вызывает сомнений. Сравнительно малое количество знаков является, как обычно отмечают, общим свой­ством обеих систем. Л.Пернье, несомненно, прав, обращая внимание на определенный параллелизм в методах устройства этих систем. В обоих случаях мы находим линии различий, и минойские надписи тоже показывают порядок с изгибами. Группы знаков примерно средней длины имеют такие же назначения, как в силлабических, так и идео­графических их применениях. С чисто художественной точки зрения также существуют значительные элементы сходства.

Пока это очень верно, так как те средства информации, которые мы здесь имеем, делают очевидным различие элементов с некритским стилем и костюмами и зарубежной системой архитектуры. Мы видим женскую фигуру с ее крепкими и широкими пропорциями, которая противопоставляется минойским ледиям с «пчелиной» талией, в «пагода»-образном здании (знак № 24) имеются признаки, которые едва ли могут быть случайно близкими к традиционной ликийской архитектуре с ее составляющими балками и шелухообразной крышей. Следует добавить еще и то, что азиатический рогообразный лук, хотя он известен в позднеминойское время, ни в коем случае не был типичным для ранних форм в Крите. Знак тиары (№ 9) позволяет себе быть другой предполагаемой связью с анатолийской стороной.

На «Фестском диске» и иероглифических надписях, что мы располагаем, мы видим продукцию параллельной и тесно связанной культуры, существующей где-то на юго-восточной Малой Азии, но маловероятно на ликийской территории. Народ, к которому Диск относился, мог хорошо говорить на языке близко родственном языку минойского Крита.

Как мы видим из приведенных высказываний специалистов, вопрос о происхождении Диска остается дискуссионным. Среди других спорных вопросов более и менее уточненным является вопрос о направлении чтении письма. Еще в 1909 г. итальянский исследователь А.делла Сета (по /90/) по-своему решил этот принципиальный вопрос: в каком направлении справа налево или слева направо (от края Диска к его центру или наоборот) — читался текст Диска? Он предполагает, что, во-первых, все изображения людей и животных, встречающихся среди рисунков-знаков, повернуты вправо. А поскольку рисуночные знаки в других системах письма Восточного Средиземноморья II тыс. до н.э., в том числе и в критской иероглифике, обычно обращены к началу строки и смотрят навстречу чтению1, закономерно возникает

‘ По мнению Т.Д. Златковской, «фигуры животных и людей, обозначают’ общие понятия, никогда не бывают обращены к началу надписи» /61/. 122
предположение, по мнению Сеты, что текст Диска читали справа на­лево, т.е. от края предмета к его центру. Во-вторых, сделав первый ровный виток по самому краю предмета, лента спиральной надписи резким скачком переходит на второй виток (причем крайние поля ячейки помечены несколькими крупными точками, возможно, отме­чающими начальные слова). В-третьих, судя по тому, что левый край матриц оттискивался глубже правого, знаки надписи наносились на поверхности сырой глины левой рукой, в противном случае пишущая рука закрывала бы только что отпечатанные знаки, полностью лишая писца-печатника возможности продолжать правильно и точно выпол­нять его кропотливую работу. И, наконец, в-четвертых, часто повто­ряющиеся в тексте знаки (например, «голова с перьями») считались идеограммами, что должны стоять в начале слова. Исходя из этих со­ображений, Сета считает, что текст читается от края Диска к его цен­тру. Такое направление чтения текста принято многими исследовате­лями.

Некоторые моменты «обоснований» А.делла Сеты просто проти­воречат элементарной логике. Например, он предполагает, что мастер штамповал надпись левой рукой, так как «левый край матриц оттиски­вался глубже правого». Непонятно, как определяется «правый» и «ле­вый» края круглого диска? С другой стороны, мастеру удобно закон­чить текст на крае диска, в противном случае ему трудно было бы разместить конец текста именно в центре Диска.

Следующая особенность текста Диска, на что ученые обращают внимание, — грамматические функции знаков. По чередованию неко­торых знаков в начальной и конечной позициях слов, в том числе до и после идентичных устойчивых блоков, отождествляемых с основами слов, удалось определить внутреннюю структуру текста и наличие в словах языка надписи префиксов и суффиксов, а также его флектив­ный характер[3]. Флективность, характерная, в основном, окончаниям, подтверждается тем, что на надписи осуществлены исправления. Эти исправления рассмотрены Э. Грумахом (по /11/). Они обнаруживаются в четырех местах, где старые знаки оказались стертыми (когда глина еще была мягкая) и вместо них были оттиснуты другие: в третьей ячейке от центра на обратной стороне Диска (рис.43, нижняя часть) и в трех ячейках лицевой стороны (рис.43, верхняя часть). В одном случае поставлены два новых знака — «голова с перьями» и «щит», причем линия словораздела сдвинута вправо, из-за чего пришлось стирать и заново штамповать все три знака в соседней — правой ячейке. В двух других случаях на месте какого-то старого знака поставлен «щит», что позволило штамповщику образовать группу знаков 02-12, как в первом случае. В последнем случае (обратная сторона, третья ячейка с центра) на месте одного старого знака стоят два новых — 02 и слева от этого знака — 06.

Таким образом, исправления однотипны — они касаются только определенных знаков (№№ 2, 6, 12). Если эти знаки, как предполагают специалисты, соответствуют детерминативам1, то тогда непонятны причины замены одних детерминативов другими.

Э. Майер и А. Эванс знак 02 сравнивали с изображениями корон из перьев, венчавших шлемы воинов-филистимлян. Эти соображения со­хранились на древнеегипетских рельефах, которые на несколько сто­летий моложе Фестского диска. Однако, Э. Грумах, внимательно анализируя эти изображения, устанавливает, что в действительности они не имеют никакой иконографической связи со знаком 02 (по /89/). Аналогии этому знаку удалось обнаружить среди критских памятни­ков. При раскопках одного из горных святилищ на востоке Крита бы­ли найдены глиняные головы подобной формы и на двух минойских печатях обнаружены изображения фантастических полулюдей- полуживотных, связанных с солнечным культом, с такими же зубча­тыми гребнями и клювообразными носами, как у знака 02. Это дало повод Э. Грумаху /92/ сделать вывод о том, что знак 02 есть не что I иное, как смешанный образ человека и петуха — священного животно­го на Крите; этот образ являлся атрибутом верховного божества.

Знак «Дом» (№ 24) М. Меллинк, как и А. Эванс, сопоставляет с ре­конструируемым на основании фасадов гробниц экстерьером деревян­ных домов древних жителей одной из прибрежных областей на юго- западе Малой Азии — Ликии. Э. Грумах находит большое сходство этого знака с критскими многоэтажными зданиями, изображение которых имеется на оттиске печати из Закроса. Ряд ученых (например, В. Георгиев /93/) связывают этот знак с хеттским «Мегарон» — основной частью дворца /33, с. 323/.

По Э. Грумаху /95/, знак 06 «Женщина с обнаженной грудью» изображает не человеческое существо, а богиню-бегемотиху Таурт (гре­ческая Тоэрис), почитание которой было заимствовано из Египта и засвидетельствовано на Крите задолго до создания «Фестского диска».

Предполагалось, что на Диске указаны и собственные имена, если, конечно, знак 02 принимать за детерминатив: он же почти в трети слов  стоит на самом первом месте, учитывая, что Диск читается с краев к центру. А то, что знак 02 изображает странную человеческую голову, украшенную перьями или петушиным гребнем, заставило специали­стов предполагать, что следующее за ним слово — имя воина. Именно сравнение этих собственных имен с такими же именами народов Се­веро-Восточного Средиземноморья помогло ученым установить сло­говое значение некоторых знаков, хотя оно сопряжено с непреодоли­мыми пока трудностями, связанными с неполнотой наших знаний.

V.2. Попытки дешифровки надписи на «Фестском диске»

Дешифровка древних письмен нередко начинается с поисков внешнего сходства знаков дешифруемого текста со знаками других известных систем письма. Этот метод называется иконографическим. Однако при этом дешифровщик должен быть абсолютно уверен в том, что, во-первых, сравниваемые знаки письменностей относятся к род­ственным языкам и, следовательно, во-вторых, эти знаки соответству­ет одинаковым буквам (слогам, словам, выражениям и т.д.). Например, в древнеармянском, древнегрузинском и древнеалбанском алфавитах существует большое число идентичных по форме букв, но они пере­дают совершенно различные звуки /10/. Поэтому применение только иконографического метода не дает удовлетворительных результатов. С другой стороны, знаки письменности Фестского диска, достаточно схожие со знаками других письменностей, оказались слишком незна­чительными. Для получения более достоверных результатов ученые использовали в той или иной мере еще два метода — статистический и акрофонический.

По первому методу определяется общая частотность встречаемос­ти (фриквентность) и дистрибуция[4] знаков при их иконографическом изображении. На «Фестском диске» фриквентность знаков выглядит следующим образом: «голова с перьями» встречается в 19 раз, «шлем» — 18, «щит» — 17, «шкура» — 15, «угол» — 14, «мужчина», «львиная голо­ва», «колонна» -11, «куст» — «шлем» — «рукавица» — 3, «пчела» — «ко­лонна» — «корабль» — 2 и т.д. Определяется также число комбинаций этих и других знаков друг с другом. Такой математический анализ должен дать объективные результаты и, следовательно, внушить к не­му серьезное доверие. Однако он имеет определенные недостатки и поэтому исследователи его используют в сугубо вспомогательной ро­ли. Для статистической обработки дешифруемого текста надпись должна иметь достаточно большое число знаков: чем больше знаков, тем удовлетворительнее результат. А каково минимальное число зна­ков, позволяющих получить одно, единственно возможное решение? Можно ли статистическим методом получить удовлетворительные ре­зультаты по дешифровке «Фестского диска», в надписи которого 241 знака? Американский математик Клод Шеннон в своей работе «Тео­рия связи в секретных системах» выдвинул принцип «расстояние единственности» (по /94/). Согласно этого принципа, для получения правильного решения, например, дешифровки силлабарического письма, передающего только открытые слоги, текст должен содержать как минимум 300 знаков. «Значит, как бы убедительно не читалась надпись «Фестского диска», возможны и другие варианты ее прочте­ния, другие — столь же правильные решения. Иными словами, дешиф­ровка этого уникального памятника невозможна» /94/. Однако, не сле­дует забывать, что такой вывод исходит из статистической обработки текста, язык которого неизвестен.

В случае, когда, хотя бы предположительно, язык надписи извес­тен, то тогда действует другой метод — акрофонический. Суть этого метода заключается в том, что сначала точно устанавливается назва­ние изображенного на письме рисунка (предмета, животного, растения и т.д.), а затем отбирается от этого названия первый слог. Следова­тельно, каждый знак на надписи соответствует одному слогу, из кото­рых составляются отдельные слова. На первый взгляд, этот метод не представляет серьезных трудностей. Однако, серьезные трудности возникают в другом — в какой степени точности мы знаем сравниваемый с неизвестным языком надписи второй язык? Является ли он древним вымершим языком и в какой степени он восстановлен, или же какому современному языку он родственен и в какой степени подвер­гался изменению этот современный язык в течение того периода, ка­ким он отдален от дешифруемого языка?

Обычно, как известно из практики дешифровок, при акрофоническом методе просто угадывается пиктографическое значение знака, за­тем оно отождествляется с каким-либо словом из известных древних языков, например, в случае дешифровки «Фестского диска», языков Восточного Средиземноморья. Первый слог полученного слова при­нимается за фонетическое значение данного знака. К сказанному мож­но привести следующий пример. Если предполагать, что язык диска — древнегреческий, то исследователи определяли звучание некоторых знаков: 02 — «а», 27 — «на» 25 — «та», 10 — «ме», 23 — «ка», 18 — «ла» и т.д. Тогда слово AXIV = АХХ (рис. 43) читается как «а-та-на-ме-ка-ла» («Великая Афина») /91/. Осложнения получаются еще и потому, что порой бывает трудно определить, что хотел выразить писец рисуноч­ным знаком «рука», так как этот знак в идеографическом письме еще может означать «давать», «получать» и т.п. Как и следовало ожидать, несмотря на сходство методик, применявшихся различными исследо­вателями, конечные результаты их работ получались совершенно раз­личными. Причина — та же: текст Диска слишком мал, чтобы можно было проводить достоверные статистические подсчеты, и «Фестский диск» не имеет билингвов[5].

В /11/ приводятся примеры для объяснения сути статистических методов дешифровки «Фестского диска». Рассуждения о структуре письма начинаются с определения направления чтения. Допустим, что текст читается с краев к центру диска. Теперь определяем, какие знаки часто встречаются в начале или в конце слов и чему они соответству­ют, т.е. означают ли они «гласный» (Г) или «согласный + гласный» (СГ) слог. Некоторые исследователи, почему-то предполагают, что, если знак находится на первом месте в слове, то он передает гласный звук. К таким «чисто гласным» знакам относились бы знаки 22, 27, 29, а в случае чтения Диска от центра к краям — знаки 01, 07, 12, 18, 35. Однако знак 07 входит в большое число как начальных, так и послед­них слогов различных слов. То же самое можно оказать и о знаке 12.

В отличие от остальных знаков, знак 02 находится в начале или в конце (в зависимости от направления чтения) почти 1/3 всех слов Дис­ка и нигде не входит в середину слова. Поэтому большинство иссле­дователей, как было указано выше, обращали внимание на специфиче­скую функцию этого знака и принимали его как детерминатив. Следо­вательно, голова, украшенная перьями, показывает, что следующее слово обозначает определенную личность.

Общее число слов, в состав которых входит знак 02, равно 15 (если исключить повторяющиеся слова). Из них в 10 словах имеется слогосочетание 12-02. Выделив эти 10 блоков в качестве «именных», можно попытаться отождествить их со словами языков Средиземноморья, с собственными именами, прежде всего с критскими, а затем с именами других народов Средиземноморья и, возможно, Малой Азии. Однако, следует иметь в виду, что для сопоставления имен Фестского диска с собственными именами народов Эгеиды требуется транскрибировать их не на каком-либо из древних языков Средиземноморья, а произве­сти транскрипцию на основе закономерностей письма самого «Фест­ского диска», передающего слоги Г и СГ. Причем, как отмечают авто­ры /11/, объем работы, необходимой для такого сопоставления отдель­ных знаков, входящих в состав отдельных слов, со слоговыми значе­ниями и сравнение получившегося слова с эгейскими именами, дости­гает астрономических величин и не может быть выполнен в приемлемые сроки ни «вручную», ни с помощью ЭВМ.

В таком случае прибегают к другим методам отождествления зна­ков «Фестского диска», а именно применяется «метод вероятных слов», при котором «имена» Диска, имеющие определенную длину, будут сопоставляться с реальными именами, где число слогов равно числу знаков, входящих в состав сопоставляемых «имен» Диска. Вхо­ждение одних и тех же знаков в состав разных «имен» Диска создает возможность перекрестной проверки чтения этих знаков.

Таким образом, анализ всевозможных вариантов подбора ключа для понимания содержания текста создает много вопросов, на которых почти невозможно отвечать однозначно: какие же имена брать для со­поставления, можем ли мы точно воспроизвести так называемые «минойские» имена, на каком языке говорили «народы моря», в какой степени достоверны наши предположения о том, что на «Фестском диске» находятся именно такие собственные имена, правильны ли на­ши исходные предположения — является ли знак 02 детерминативом, надо ли читать текст на Диске именно с краев к центру и т.д. и т.п.

На наш взгляд, еще менее убедительным является поиск известных исторических имен или топонимических названий в дешифруемом тексте. Обнаружение на Диске минойских названий Кносса, Амниса и Тилисса, по мнению А.Молчанова /95/, позволяет определить фонетические значения отдельных слоговых знаков в тексте Диска, что дает возможность прочесть еще многие слова: топонимы (Дави, Антара, Кидония, Миноя и др.), личные имена и титулы (в частности, «ми-ни» и его модификация «ку-ми-ни»), сопоставимые с основой имени Ми-нос, в котором ученые давно склонны видеть титул царей древнего Крита. Таким образом, в /95/ весь текст «Фестского диска», содержа­щий список 19 правителей и соправителей, 12 критских городов, ин­терпретируется как священный договор или другой коллективный aкт  религиозно-политического характера.

Несмотря на многочисленные варианты дешифровки надписи, знаменитый диск из Феста представляет собой неразрешимую загадку науки о критских древностях. Вот уже 95 лет предпринимаются по­пытки дешифровать надпись на Фестском диске, как со стороны спе­циалистов (Эванс, Порциг, Ипсен, Нойман, Грумах, Нам, Шертель, Зиттиг, Шварц, Эфрон, Гордон, Дэвис и др.), так и еще больше неспе­циалистов. Его «читали», причем по-гречески, по-хеттски, на семит­ских языках, на языке жителей Пиренейских гор, трактовали его как «историко-астрологическое письмо», говорящее о гибели Атлантиды,как военный «победный гимн», как «календарь», как «песнь в честь Миноса, царя Крита», как «посвящение богам», наконец, просто как набор слов. Известный специалист по археологии Крита Дж. Пендлбери отмечает: «Имеющиеся попытки перевода этого текста лучше обойти молчанием». «Дешифровка этой надписи остается за пределами наших возможностей, но это не удерживает ученых и любителей от предложения своих версий», — заключает Дж. Чедвик (по /11/). Исходя из последних слов Дж. Чедвика, нам кажется целесообразным привес­ти здесь несколько вариантов дешифровки «Фестского диска», для то­го, чтобы читатели имели о них определенное представление и смогли сопоставить с ними результаты наших исследований.

В /11/ приводятся различные соображения о содержании текста на диске из Феста, взятые из писем разных по кругозору людей, получен­ных В. Шеворошкиным, после публикации заметки о Фестском диске в журнале «Знание-сила» /96/. В этих письмах, где, в основном, текст на Диске рассматривается как «рассказ в картинках», имеет место ги­потезы о календарном характере Диска, об Атлантиде, о победном гимне (как у А. Эванса) и др. Хотя эти рассуждения не решили тайны Диска, они свидетельствуют, по мнению авторов /11/, о схожести по­исков и схожести ошибок, свойственных человеческому мышлению при дешифровке. Интересно отметить, что ход этих рассуждений, до­воды их авторов, их выводы, наконец их ошибки совпадают с рассуж­дениями, доводами, выводами, ошибками различных исследователей, тогда как читатели не были знакомы с историей вопроса, с многочис­ленными попытками ученых разных стран мира найти решение фестской загадки.

Из рассмотренных вариантов догадок содержания текста авторы /11/ приходят к выводу о том, что задавшись какой-то заранее избранной целью, произвольно трактуя смысл отдельных знаков, в принципе мож­но прочесть все что угодно, независимо от того, что различные знаки принимаются как отдельные выражения или же им приписываются спе­циальные (в угоду своих рассуждений) слоговые обозначения.

В /11, 89/ излагается краткий обзор попыток дешифровки надписи «Фестского диска» различными исследователями. Мы представляем читателю этот обзор с некоторыми сокращениями.

Одним из первых исследователей, рискнувших раскрыть разгадку тайны Диска, был Джордж Хемпль. Он попытался прочесть надпись на Диске по-гречески по правилам кипрского силлабария. Верно опре­делив по числу употребляемых знаков, что письмо Диска слоговое, Хемпль предложил для двух знаков, чаще других стоящих в начале слов, значения гласных «а» и «е», как наиболее употребительные в этой позиции в словах греческого языка. Потом с их помощью он отыскал два характерных предлога и две грамматические частицы. Обратившись затем к акрофоническому методу, он получил фонетические значения такого количества знаков, которое позволило ему полностью прочесть и понять первые 19 строк стороны А (рис. 42, верхняя часть), переведенные им следующим образом: «Вот Ксифо пророчица посвя­тила награбленное от грабителя пророчицы. Зевс, защити. В молчании отложи лучшие /части еще/ не изжаренного животного. Афина- Минерва, будь милостива. Молчание! Жертвы умерли. Молчание!..». Согласно толкованию Хемпля, в этой части надписи речь шла об ог­раблении святилища пророчицы Ксифо на юго-западном побережье Малой Азии греком-пиратом с острова Крит, вынужденным впослед­ствии возместить стоимость награбленного имущества подлежащим жертвоприношению скотом, а также содержались предупреждения о необходимости соблюдения молчания во время церемонии принесения жертв. Остальную прочтенную им часть текста Хемпль уже не риск­нул ни переводить с греческого, ни как-либо толковать.

Англичанин Ф. Гордон в 1931 году завершил свой вариант дешиф­ровки «Фестского диска» при помощи баскского языка. Язык басков — неиндоевропейский язык, сохранившийся в Европе со времен глубо­кой древности. Гордон допускал, что язык древнейших обитателей Крита, возможно, находится с ним в близком родстве.

По мнению авторов /11/, метод «чтения» текстов Крита, который применил Гордон», был совершенно неприемлем для дешифровки. Сначала он находил сходство знаков критского письма с каким-либо предметом, а затем читал этот знак как слово, обозначающее данный предмет на языке басков. В результате он получил такой перевод:! «Бог, шагающий на крыльях по бездыханной тропе, звезда-каратель,  пенистая пучина вод, псо-рыба, каратель на ползучем цветке; бог, ка­ратель лошадиной шкуры (или поверхности скалы), пес, взбирающий­ся по тропе, пес, лапой осушающий кувшины с водой, взбирающийся по круговой тропе, иссушающий винный мех…».

В 1931 году была сделана еще одна попытка прочитать текст Фе­стского диска по-древнегречески. Сделала ее мисс Ф. Стоуэлл в книге «Ключ к критским надписям». Метод чтения критских текстов был очень близок к методу Гордона. Предметам были приписаны грече­ские названия, причем некоторые из этих слов звучали для греческого довольно странно, а некоторые вообще были изобретением автора. За­тем путем сокращения этих названий были получены слоговые значе­ния знаков. Начальные слоги дополнялись до полных слов, и фраза! читалась по-гречески: «Восстань, спаситель! Слушай, богиня Pea!».

В 1948 году немецкий языковед Эрнест Шертель по-своему де­шифровал Диск и обнаружил в надписи гимн в честь Зевса и Минотавра. Этот гимн якобы был составлен на каком-то индоевропейском языке, близком латинскому.

В 1955 году проф. Эрнст Зиттиг, применяя акрофонический метод в сочетании со статистическим, прочитал текст Фестского диска по- гречески. Он вычитал на одной стороне Диска указания о раздаче зе­мельных наделов, а на другой — наставления по поводу ритуальных действий, относящихся к поминальным обрядам и к празднику сева.

Американским ученым Сайрусом Гордоном в 60-е годы был ис­пользован принцип акрофонии при попытке доказать семитический характер языка надписи Диска. Еще раньше, в 1948 г., с помощью соб­ственных статистических подсчетов греческий ученый К. Ктистопулос получил целый семитический текст, даже краткая выдержка из кото­рого красноречиво говорит о крайней сомнительности чтения и пере­вода:

Всевышний — это божество, звезда могущественных тронов,
Всевышний — это нежность утешительных слов,
Всевышний — это изрекающий пророчества,
Всевышний — это белок яйца…

Американец Бенжамин Шварц и англичанин Генри Эфрон, будучи, подобно своим предшественникам Дж. Хемплю и Э. Зиттигу, убеж­денными сторонниками греческой теории, применили в своих иссле­дованиях иконографический и статистические методы. Но сколь раз­личны их переводы текста Диска, опубликованные почти одновремен­но в 1959 и 1962 гг.:

Б. Шварц: «(Сторона А:) Святилище Маройо и город Эрато суть истинные святилища. Могущественно Ка…но, святилище Зевса. А ко­торое есть святилище Месате, это — для эпидемии. Святилище Фили- ста — для голода. Святилище Акакирийо есть… Святилище, которое есть святилище Халкатесе… Геры. Святилище, которое есть Акаки­рийо, есть… Святилище, которое есть святилище Каяпи, — божествен­ное зрелище. Святилище, которое есть Маро, есть менее достоприме­чательное, тогда как святилище Халкатесе… более достопримечатель­ное. (Сторона Б:) Эти суть также святилища: могущественная Асерия, Ака, Эваки, Мирийота, Марурове,… Томаройо и Се…а. И этот город Авениту превосходен, но Эваки осквернен. Храм, расположенный против Филии, есть Энитоно по имени. Имеется три храма: Эрато, ^нитоно и Эсирия. И это именно Эрато — для обрядов с быками, и Энитоно — для умиротворения и для свободы от забот — третья, веселая Эсирия».

Г. Эфрон: «(Сторона А:) …Исполненное по обету приношение для Са… и Диониса, исполненное по обету приношение для Туи и Са… Жертвоприношение Ви… и жрицам, и жертвоприношение… /неким божествам/, и жертвоприношение Са… и Дионису, и жертвоприношение… /неким божествам/… Агвии и ее сыну, жертвоприношение и ..» богине Тарсо, и… /нечто, некоему атрибуту/ божественной Тарсо и самой богине. /Сторона Б: / Иаон бесстрашный из Сард вызвал чтимую богиню Тарсо, дочь Теарнея, на состязание. Божественный Теарней, I сын Тарсо, дочери Тиарнея приготовляя жертвенный пир в Сардах на азиатский манер, убеждал человека из Азии: «Уступи богине, вырази почтение Гигиее, дочери Галия». Сын Тарсо просил красноречиво от имени богини. Иаон бесстрашный пришел к соглашению с Тарсо и Агвием».

Методом иконографического сопоставления вместе с принципом акрофонии пользовались и те ученые, которые в самое последнее время повели атаку на Фестский диск со старых, «анатолийских» позиций, стремясь приписать языку и письменности диска хетто-лувийское происхождение. Один из них проф. С. Девис обнаружил на диске следующий текст, по его мнению, религиозно-церемониального характера:

«/Сторона А:/… Оттиски печатей, оттиски, я отпечатал оттиски, мои оттиски печатей, отпечатки, я отпечатал оттиски печатей, я оттиснул, я поставил печать, я поставил печать, я оттиски печатей эти, от­тиски, оттиски печатей прекрасные, я поставил печать, оттиски печатей ровные, я поставил печать, оттиски печатей прекрасные, я поста­вил печать, оттиски печатей, спирали, оттиски, оттиски печатей, я сделал оттиски, оттиски печатей, прекрасные оттиски. /Сторона Б:/ Я по­ставил печать, я отпечатал, я поставил печать, оттиски, много я отпечатал моих отпечатков прочных, я оттиснул, я отпечатал оттиски печатей, отпечатки, я отпечатал отпечатки ясные, мои оттиски, оттиски печатей, я оттиснул, я отпечатал, я отпечатал, я оттиснул, я отпечатал,  я отпечатал, я отпечатал, я отпечатал, я оттиснул отпечатки, я поста­вил печать, я поставил печать, я отпечатал, я поставил печать».

Любой, даже, мало сведущий в области дешифровки древних  письменностей, человек вряд ли поверит в возможность такого однообразного содержания текста. Особенно глупо и бессмысленно выглядит смысловая скудость надписи при том обилии и многообразии  слов, которые однозначно и понятно для неспециалиста выступает в их графическом написании. При этом у автора получается, что многие,  имеющие разное написание слова, имеют одни и те же значения.

Более интересный и содержательный перевод «с лувийского» дает  В. Георгиев. Он /97/ предлагает следующие предварительные положения дешифровки: 1. Язык текста диска из Феста лувийский или, точнее, древнетермильский (исходя из сведений древних греческих писателей, автор констатирует, что на Крите жил народ, называемый термилами, которые, после эмиграции в Ликию, получили название ликийцев); 2. Письменность Диска из Феста родственна трем критским письменностям и лувийской пиктографической письменности. Это силлабические (слоговые) письменности, основанные на акрофониче- ском принципе. 3. Текст диска из Феста надо читать слева направо как линейное письмо Б.

Текст имеет следующее содержание.

«/Сторона А:/ Когда Яра отправился в поход на Лилимува, когда отправился и не успел, Ярамува его устранил, прогнал своего любим­ца, и он сам уничтожил Лилимува. Тархумува решил относительно Яра, чтобы он ушел на отдых. Тархумува был в плохих отношениях с этим Лилимувой. Тархумува решил относительно Яра, чтобы он ушел на отдых во дворце. Он (Тархумува) напал на границу области Санда­лия. Апипумува убежал. Упарамува встречает меня, разгневанный из-за своих интересов, однако Рунда применил насилие и отразил его. Сармасу удалился к Ярамува. /Сторона Б:/ Сарма обдумывает и сво­бодно готовит свой план: он натравливает. Илион его подстрекает, од­нако я берегусь. Сарма, разгневанный на Эфес, принял решение в свою пользу. Илион его подстрекает. Сармасу освободился, пришел и применил насилие. Илион его поощряет. Для унижения Ярину он от­правился в Ялисос, наложил тяжелую дань, однако проявил снисхож­дение, взял ему глаза и удалился в Газену. Однако Яра гневается из-за унижения. Яра собрал урожай, обеспечил мне счастливое пребывание и клянется, что не будет создавать неприятностей, так как это не в его интересах. Сандатимува».

В. Георгиев дает такой комментарий своему переводу: «Содержа­ние текста Фестского диска представляет собой краткую историче­скую хронику. Самые важные личности, чьи имена отражены на лице­вой стороне диска — Тархумува и Ярамува, вероятно, владетели двух разных областей. На обороте самые важные личности — это Сарма и Сармасу. Сандатимува, вероятно, автор текста. Текст Фестского диска представляет собой рапорт о событиях, происшедших в Юго-Западной Малой Азии…

Этот документ имеет большое историческое значение для выясне­ния отношений между Критом и Троей в домикенскую эпоху; ведь в те времена главными силами в Эгейской области были Крит на юге и Троя-Илион на северо-востоке».

Среди других методов, применявшихся для дешифровки «Фестско­го диска», необходимо назвать еще метод, впервые использованный А. Эвансом. Он заключается в идеографическом толковании смысла зна­ков надписи. Следуя ему, Эванс принял текст Диска из-за частой повто­ряемости в нем рисуночных знаков, напоминающих военные сюжеты за победный гимн (этой точки зрения до настоящего времени придер­живается известный советский историк Т.В. Блаватская).

Французский атлантолог Марсель Омэ, вопреки общепринятому мнению, считал, что вертикальные черточки Диска отделяют друг от друга не отдельные слова, а целые фразы. В этих фразах он прочитал известие о гибели Атлантиды! Предполагая, что это идеографическое (образное) письмо историко-астрологического содержания, о чем сви­детельствует спиралевидное изображение текста, он отмечает, что са­ма надпись состоит из двух различных периодов. В одном из них — на­чинающемся с центра — 18 «фраз», в другом, расположенном по пери­ферии Диска, — 12. По мнению Омэ, оба периода заканчиваются ие­роглифами, изображающими гибель людей под волнами.

Очевидно, справедливы авторы /11/, которые с уверенностью утверждают, что предполагаемые «памятники письма Атлантиды» уж никак не должны говорить о ее гибели, а скорей наоборот — о процве­тании, «текущих делах» и т.п., подобно другим памятникам письма исчезнувших цивилизаций.

Сам автор книги /89/, отделяя друг от друга корни и окончания в отдельных словах, получил несколько названий городов (Аминисо- Амнис, Коносо-Кносс, Панто-Фест, Турисо-Тилисс и др.) и имена раз­личных царей (Сатур, Сакав, Саяпис, Ви…нон, Ридон, Яситон и др.).

По мнению авторов книги /11/, задавшись какой-то определенной целью, можно, толкуя тот или иной знак «в свою пользу», вычитать из Диска любое содержание. К примеру, авторы /11/ приводят возмож­ность прочтения текста, подставляя слоговое значение его изображе­ний на русском языке: «Предположим, что Диск читался от центра к краям. Начнем чтение с первого знака — 38. Присвоим ему слоговое значение «го». Второй знак — 03 — получит чтение «во», третий, 10, — чтение «рят». В целом первое слово будет прочтено нами как «го-во- рят». Следующая группа знаков, отделенная вертикальной чертой, — следующее слово состоит из двух знаков — 01 и 13. Прочтем их как слоги «ца» и «ря». Получим чтение двух слов: «Говорят царя». Следующая группа из семи знаков может быть прочтена как имя царя + слово «слова» переданное сочетание двух знаков — 12 и 02, которое  очень часто повторяется в тексте. В целом группа из семи знаков мо­жет быть прочтена как «Мор-ми-ка-та-та-сло-ва», а все три слова, с которых начинается Диск: «Говорят царя Мормикатата-слова».

Далее следует знакомая нам группа знаков — 38-03-10, которую мы j читаем как слово «го-во-рят»; следующая группа из трех знаков может > быть прочтена как слоги «на-ве-ки»; далее идет слово, состоящее из двух более коротких слов, которые мы прочитали как «царя» и «сло­ва». В целом получается такой текст: «Говорят царя Мормикатата-  слова, говорят навеки царя-слова». Далее следует группа из трех зна­ков, начинающихся знаком 12, который мы условились читать как слог  «сло». Следующие два знака прочтем как слоги «ве» и «са» и по­лучим слово «словеса»; группу из четырех знаков, которая следует за нею, прочтем как слоги «му-дрей-щи-е».„

Итак, у нас получился связной текст: «Говорят царя Мормикатата- слова, говорят навеки царя-слова, словеса мудрейшие». Сомнение вы­зывает имя царя Мормикатата; хотя оно похоже на Митридата, однако  в анналах истории такое имя не числится. Можно, пользуясь такой же «методикой», обнаружить в тексте имя легендарного Миноса, царя Крита, создателя Лабиринта. Перевернем Диск и будем читать текст на оборотной стороне от краев к центру (ведь большинство исследова­телей высказывается именно за такое направление чтения).

Читаем первое слово, первую группу знаков: «ца-ря Ми-но-са»; второе слово: «ве-ле-ни-ем»; третье: «ца-ре-ви-чу»; четвертое: «Ми- шу-ве»; пятое: «сы-ну мо-ря»; шестое: «пе-ре-вез-ти»; седьмое: «гру­зов ко-рабль»; восьмое: «храни гру-зов вес»; девятое: «ми-лость на­шу». Как видите, получился весьма содержательный текст, приказ ца­ря Миноса своему сыну: «Царя Миноса велением, царевичу Мишуве, сыну моря; перевезти грузов корабль. Храни грузов весь, милость на­шу!». То, что получается в общем-то бессмыслица, обычно дешифровщиков не смущает: они почему-то считают, что, «чем непонятнее, тем лучше!».

В статье Г. Александровского /88/ приводится сообщение из не­мецкого журнала «Шпигель», где указана разгадка Диска немецким филологом Дерк Оленротом. По мнению немецкого филолога на «Фе­стском диске» отдельными знаками указаны буквы древнегреческого алфавита. Другими словами, надпись сделана не реально существо­вавшей в те времена письменностью, а всего лишь знаками, использо­ванными древним письцом, чтобы зашифровать буквы древнегрече­ского алфавита. Однако, почему-то, по мнению Д. Оленрота, одна и та же буква греческого алфавита указана разными знаками: «розетка», «голова с перьями», «угол» указывают одну греческую букву «сигма»; «рыба», «лилия», «женщина», «копыто» обозначают букву «А»; «щит», «коромысло» — букву «О»; «сокол» в трех местах обозначает букву «сигма», а в одном — букву «К»; буква «К» обозначается также знаком «бегущий человек» и т.д. (см. рисунок в /88/).

Текст на обеих сторонах Диска, по мнению Д. Оленрота, сообщает  о двух святилищах, находящихся не на Крите, а в континентальной Греции. На одной стороне — фразы, составленные как магическая, кол­довская формула, призывают ночь для поклонения богине земли и плодородия Деметре и заклинают выполнить обряд строго по ритуалу: «Зажги кругом оструганное дерево, в кольце жертвенного дыма, ударь 0 землю и издай ржание внезапно, как пара лошадей». Вторая строка Диска повествует о микенском городе Тиринсе и о находящемся там культовом храме в честь верховного бога Зевса. Надпись предупреждает, что каждый, кто проникает внутрь святилища, обречен на смерть и будет проклят.

В /98/ приводятся следующие принципиальные возражения по по­воду дешифровки «Фестского диска» немецким филологом Д. Оленротом.

1. Вопреки мнения автора, большинство исследователей считают систему письма, примененную на Диске, не алфавитной, а слоговой.  Подсчитано, что в слоговой письменности «Фестского диска» было 60-70 знаков, 45 из которых встречаются на самом Диске.

2. По мнению автора, некоторые знаки «Фестского диска» выра-| жают не единые звуки, а дифтонги. Дифтонги же в греческом языке всегда писались раздельно.

3. Согласно предложенной Олентропом дешифровке, одна и та же греческая буква почему-то может выражаться на Диске разными знаками. Так букве «сигма» (с) соответствуют 4 непохожих друг на друга знака, букве «йота» (и) — три, «омикрон» (о) — два… Каков смысл в применении такого рода странного шифра?

4. Греческий алфавит возник не ранее IX в. до н.э. Он сложился по образцу финикийского письма, о чем говорит сходство и в начертании букв, и даже в их названии. Но и само финикийское письмо возникло все же позже «Фестского диска». Что дало ученому основание отодви­нуть возникновение греческого алфавита в более древнее время?

5. Олентроп считает, что родина «Фестского диска» не Крит, где он был найден, а материковая Греция. Далее автор приводит мнение ученых об островном (Критском) происхождении Диска.

Еще один вариант дешифровки приводится в /99/: «…выходящий в Кракове иллюстрированный еженедельник «Пшекруй» («Обозрение») рассказал о работе Бенона Збигнева Шалека — инженера-экономиста, доктора наук…». По Шалеку первая сторона Диска (рис. 42, верхний круг) древним писцом сначала использована щедро, подходя к середи­не, начал «лепить» знаки теснее; начало надписи украшено орнаментальной чертой. Следовательно, эта сторона читается с края к центру. Вторая же сторона выполнена более расчетливо, словно писавший уже набрался опыта. Текст на этой стороне читается в противоположном направлении.

Шалек приводит следующий перевод текста (молитвы) на древнегреческом языке:

Первая сторона. «Если боги Талос, и Спаситель, и Покрытый Бронзой… если до?лоев /бывший/ Благим Спасителем так часто, если моленье мое выслушает… если могущий Биодорос, если выслушает эти просьбы мои… если выслушаешь… если /ты/, Эвесидаон милости­вый, если выслушаешь просьбы мои, если выслушаешь… если Дивно сделает /так, что станется /то, о чем я прошу/… если Эвесидаон — Див­но сделает, /что я получу то, о чем прошу/…».

Вторая сторона. “Если ты, герой Благого Спасителя защитишь свой Итанос-город…/то/ богам: и? богу Обороняющемуся, и Талосу, судьбы вершащему над Итанос-городом, и Сильным всем богам быков коло­тых (то есть находивших в ярме — от стрекала, которым их кололи, по­гоняя), а точно так же и Спасителю некоторых (то есть не ходивших в ярме), подобно /тому/, как /нами/ приносилось в дар Спасителю, пре­восходнейших двух быков? /принеси в дар/, если царю Халкелевсу поможет».

Шалек предполагает, что над городом Итаносом нависла какая-то беда (эпидемия? нашествие врагов?), и царь обещает богам мзду за из­бавление от напасти. В тексте начинается все со слова «если» — aige (голова в уборе из перьев и кружок с семью дырками).

То, что получился логически связанный текст, где каждому знаку все время сопутствует то же значение, выглядит убедительно, но это еще, по мнению автора /98/, не доказательство. В том же самом «Пшекруе» в 1972 году сообщали «новость»: Диск из Феста загово­рил! Вот начало надписи: «Сва-ро-жы-цо-вэ не-по-вэ-то Сва-нет-вит- жы-чэ-не…» Язык — польский. По-русски это значит: «Сварожишево не новое это Свантевит желание…» У каждого знака — свое постоянное значение. А ниже — полный текст одной из сторон: короткое, написанное силлабическим размером стихотворение о споре богов Свантевита (Святовита) и Сварожица. Славяне на древнем Крите!

Обратите внимание, сколько вариантов дешифровки Диска при помощи древнегреческого языка и все они разные! Приводим еще один вариант такой дешифровки, автор которого в категорической форме заявляет: «Лингвистический миф о некоем минойском или эгейском доиндоевропейском языке, не имеющем родства, который отражен, якобы, в критском иероглифическом и линейном А письме, не имеет под собой никаких научных оснований, и от него пора уже отказаться» /100, с. 131/. Автор этих строк, сопоставляя рисуночные знаки Диска с силлабическими знаками критских писем А и Б и ис­пользуя комбинаторный метод, приводит силлабический текст «Фест­ского диска». Языком текста он считает и древнегреческий и семит­ский языки. «Помимо протогреческого и семитского (в большинстве надписей близкого сирийскому диалекту арабского языка, в некото­рых — египетского), все виды критской письменности отражают, на­сколько я понимаю, еще один индоевропейский язык, более близкий к славянской языковой группе» (там же).

Автор признает, что он не специалист ни по классической филологии, ни по семитологии и ни по сравнительно-историческому языкознанию: «показал полностью озвученный текст нескольким советским специалистам-классикам, так как, по моим дилетантским понятиям язык Диска ближе всего к греческому. Но ни один из них не признал в нем древнегреческого языка» и ему «ничего не осталось делать, как попытаться самому добраться до истины» (там же, с. 125).

После долгих поисковых работ, автор приходит к заключению, что текст «Фестского диска» представляет собой молитву жреца на фоне жертвенного костра, сплетенную с описанием обряда жертвоприно­шения. Автор предлагает, что некоторые слова нужно понимать и ин­терпретировать только с учетом их символического значения и изобразительной функции.

Другой автор /101/ утверждает, что названия предметов на Диске подобраны на субстрактно-пратюркском языке и переводит текст сле­дующим образом:

1А: «Диск этот как священное благородное наставление для вер­ховного правителя, штампованным методом написанное по кругу.

2А: Пусть сильно продлится твоя жизнь, добро (аминь!). Моя же жизнь пусть продлит твою жизнь.

ЗА: Для удачного правления: зло уничтожь.

4А: Добро уместным сделай».

1Б: «Зря на небо воткнув глаза думаешь как говорят: должность дарят небеса — жизнь творишь сам.

2Б: Если хочешь, чтобы царствование твое было успешным (пом­ни): следствия рождается таковыми, каковы причины.

ЗБ: Кто хотел прочитать (понять) это, тот прочитал (понял) приве­денные причины.

4Б: Стахия (достаточно?) наставление (я?) это (го?)».

По мнению автора, родоначальниками пратюркских племен вос­точного Средиземноморья были этруски и шумеры.

Другой татарский писатель Нурихан Фаттах на совершенно тюрк­ском языке первое слово лицевой стороны Диска (рис. 42, верхний кружок: 02-12-13-01-18) читает как «АНТМ = АНТЫМ» («моя жерт­ва», «мой обет»), из чего приходит к выводу о молитвенном значении текста Диска. /102/. Автор статьи /102/ заключает: «как бы мы ни ста­рались отказаться от привычного взгляда, от старых теорий и устано­вившихся понятий, представить, что в древнем Фесте говорили по- тюркски, очень трудно».

Среди существующих дешифровок основным исследованием, по­строенным на строгом комбинаторном методе, считается статья Г. Ипсена /90/. Ипсен дал, по мнению специалистов, лучший из существующих до сих пор анализ надписи на Фестском диске (анализ, разу­меется, формальный, без идентификации отдельных знаков и слов) /103, с. 15/. Ипсен /90/ определил письмо «Фестского диска» как сло­говое, затем он выделил в составе «слова» (т.е. группы знаков между вертиикальными штрихами) корни и грамматические фрагменты; их передает как сочетание знаков, так и отдельные знаки. Корни слов по­лучены при помощи принципа перекрестных рядов: там, где из целых слов может быть выделено устойчивое соединение нескольких знаков таким образом, чтобы оставшиеся знаки в свою очередь выступали как устойчивое сочетание в определенном положении. Перекрестные ря­ды, таким образом, «могут служить одновременно для определения корня и формата».

Далее Ипсен выделил устойчивое сочетание из двух знаков: они появляются несколько раз в различных окружениях. С корнями их объединяет многосложность, с формантами — способность присоеди­няться к другим корням. Поэтому с лингвистической точки зрения здесь может идти речь о сложных словах или образованиях, сходных со сложными словами. В качестве формантов, т.е. грамматических по­казателей, Ипсен определил знак 02 и группу из двух знаков — 12-02 (02-12, если читать надпись от края к центру), причем оба форманта (02-12) определяются им как префиксы (приставки). По мнению Ипсена, знак 02 является не слогом, а графическим формантом, т.е. детер­минативом. Знаки 12 и 36 Ипсен определил как суффиксы, которые связаны между собой многообразными отношениями правильного че­редования. Знак 27, по Ипсену, представляет все возможные положе­ния слога в слове. Его значение нигде нельзя определить точно, так как ни разу не встречаются точно определенные корни. Однако знак 27 обнаруживает определенное структурное сходство с двумя другими формантами — знаками 29 и 07; для них всех как для префиксов явля­ется общим начальное положение в слове, а также распределение в тексте, ибо все три форманта чаще встречаются на оборотной стороне, чем на лицевой. Наконец, все три форманта повторяются, иногда два или три раза подряд при разных корнях, следующих непосредственно Друг с другом (аллитерация). Ипсен определил все три знака как «флексии предикативного характера»…

В дальнейшем немецкий ученый Гюнтер Нойман /91/ дополнил анализ Ипсена новыми наблюдениями: он предложил значение детер­минативов еще для некоторых знаков.

Несмотря на все эти исследования, «в настоящее время произвести Полную или хотя бы частичную транскрипцию надписи не представ­ляется возможным» (А.Ф. Деянов, Предисловие к /90/, с. 31). К такому выводу приходит и Г. Нойман /91/ — в настоящее время нет никаких шансов дешифровать его полностью. Для этого, по его мнению, име­ются следующие основания:

1) Диск является единственным памятником представленной им системы письменности;

2) текст Диска слишком краток для проведения достаточного ко­личества статистических исследований;

3) ни обстоятельства находки Диска, ни сам Диск как предмет не дает нам достаточно точных указаний на содержание текста;

4) Диск относится к такому раннему времени, что в нашем распо­ряжении не имеется никаких данных из критских собственных имен или глосс из иных источников, которые мы могли бы, с некоторой до­лей вероятности, обнаружить на Диске.

Э. Добльхофер /104/ пишет: «Возможно, рано или поздно лавро­вый венец, который обещал своему дешифровщику этот загадочный круглый кусок глины, хранящийся ныне в музее города Ираклеона, возложит на себя один из «мастеровых» славного «цеха» исследовате­лей. Возможно, в тайну этих покрытых рисунками спиралей, в этот новый лабиринт острова Миноса проникнет и, как новый Тесей, най­дет из него выход какой-нибудь гениальный любитель. Но может быть, ему предначертано судьбой остаться в веках немым и таинст­венным памятником того мира, которому все труднее и труднее скры­вать свои тайны?».

V.3. Надпись на секире[6]

Секира с критской иероглификой была обнаружена выдающимся греческим ученым Спиросом Маринатосом /105/ при археологических раскопках 1934-1935 годов пещерного святилища в Аркалохори (Аркаланхуьр; по-лезгински: село Аркала), расположенного в Централь­ном Крите (рис. 38). На бронзовой двухсторонней секире выгравиро­ваны три столбца знаков (рис. 44), по формам идентичных знакам  «Фестского диска». Памятник относится примерно к рубежу Среднеминойского III (CM III) и Позднеминойского I (ПМ I) периодов, а точ­нее, предполагается возможность его датировки — 1700-1600 гг. до н.э.,  как и у «Фестского диска».

Так как надпись на Секире расположена вертикально, причем вы­тянутые прямоугольные ячейки отделены друг от друга вертикальны­ми параллельными линиями, как на «Фестском диске», ученые удо­стоверяют, что она состоит из трех слов. Письменные знаки напоминают как знаки «Фестского диска», так и линейного письма A (ЛA), вследствие чего специалисты еще раз приходят к заключению, что и иероглифическое письмо и ЛA служили для одного и того же языка, условно называемого «минойским». С другой стороны, заключают ученые, ни один из знаков «Аркалохорской секиры» не имеет анало­гий в других памятниках (кроме «Фестского диска») критской иероглифики.

Рис. 44. Надпись на секире из Арколохори
Рис. 44. Надпись на секире из Арколохори
Помимо сходных признаков «Секира» и «Диск» имеют существенные различия. На «Секире» знаки представлены в значительно бо­лее упрошенной форме по сравнению с их каллиграфическим начертанием на «Диске». Кроме того, Диск по форме нанесения знаков и даже по художественному оформлению занимает особое место в кругу памятников художественной культуры Эгейского мира. Он остается оригинальным произведением искусства, прекрасным образцом каллиграфии, штампованным письмом, позволяющим тиражировать значительный по объему текст. Надпись на Диске прекрасно скомпонована с использованием традиционного для критского искусства мотива,спирали. На Секире трактовка знаков намного свободна и графична, очевидно, что техника нанесения знаков была иная, чем на Диске. Это естественно, так как материал Секиры, в отличие от глиняного Диска, является металлом, на что удобно наносить знаки путем гравировки.

Как в случае описания текста «Фестского диска», ознакомление с надписью Секиры начинаем с обозначения и интерпретации знаков. I При этом придерживаемся принципа нумерации знаков, приведенного  в /89/. Он заключается в сочетании римской цифры, обозначающей порядок вертикальных столбцов (т.е. слов) слева направо, и арабской цифры, обозначающей место, на котором стоит тот или иной знак в слове (т.е. сверху вниз). Заимствуем также  у /89, с. 86-87/ и /106, с. 85-1 86/ описание отдельных знаков текста «Секиры», где они подробно рассмотрены с учетом известных в литературе мнений различных исследователей.

Первое слово (первый слева вертикальный столбец, рис. 44) состоит из шести знаков. Знак 1.1 («голова с петушиным гребнем») соответ­ствует знаку 02 «Диска», принимавшегося за детерминатив со значением «правитель». Однако, П. Каррателли предполагает, что этот символический знак был архиформой знака для «i»  ЛA (рис. 45). Знак, соответствующий «i» на рис. 45, наблюдался также на двух других секиpax (золотой и серебренной) как первый знак слова. Поэтому, по его  мнению, все три секиры ( золотая, серебренная и бронзовая) имеют первый знак, означающий «Ida Mate» (золотая и серебренная секиры)  или «Ida Ма» (бронзовая секира; на золотой и серебренной секирах — линейное А, на бронзовой — иероглифика), т.е. «Idaian Mother». На золотом и серебренном топориках «i-da-ma-ki» предположительно озна­чает «подставка для колонны». Исходя из этого предположения, на  бронзовом топорике знак 1.1 означает «i-da», т.е. «опора, подставка».

Второй знак 1.2 («развилина, повернутая влево») соответствует  знаку 19 «Фестского диска» (рис. 42). А. Молчанов предлагает для  этого знака чтение «па». Этот же знак П. Каррателли идентифицируется со знаком «da» ЛA (рис. 45). По его мнению, этот знак здесь занимает промежуточное положение между знаком «da» ЛA и знаком 15 «Диска» (рис. 42).

Третий знак 1.3 («голова в зубчатом венце в фас»), по А. Молчанову изображает голову человека или антропоморфного божества, но никак не животного, причем не представляется возможным сравнивать его с каким либо знаком ЛA. Поэтому он принимает его принадлеж­ность к минойскому иератическому силлабарию и присоединяет его к 45 известным знакам «Фестского диска» (рис. 42) под условным номе­ром 46 (рис. 46). П. Каррателли и Н. Буфидис считают удовлетвори­тельным эквивалентность этого знака со знаком «mа» ЛA (рис. 45).

Четвертый знак 1.4 («горизонтальная черта с тремя точками, вер­тикально расположенными под ней») может быть сопоставлен с таким же знаком ЛА или же происходящим от него «nа» (П. Каррателли, С. Девис, А. Молчанов).

Рис. 45. Условные силлабические значения линейного А /107/
Рис. 45. Условные силлабические значения линейного А /107/
При помощи знаков 1.1-1.4 П. Каррателли получает первую фразу, «i-da-ma-na», состоящая, по его мнению, из двух частей «i-da» (основа) и «-mа-nа» (моя). Удовлетворительность такого разделения он находит в том, что в одном из кносских надписей имеется слово с таким же окончанием: «ja-sa-sa-ra-ma-na». Он также предполагает, что следующее слово должно быть «da-ki», имеющее альтернативную форму «da- ki-ti» на другой кносской табличке, который означает «очаг, камин».

Знак 1.5 («орлиная лапа») А. Молчанов сравнивает со знаком «pu» (рис. 45), а знак 1.6 («голова кабана») не похож ни на один из знаков ЛА. Следовательно, он принимает последний как новый силлабиче­ский знак к репертуару знаков «Диска» под номером 47 (рис. 46).

Рис. 46. Дополнение к репертуару «Фестского диска»
Рис. 46. Дополнение к репертуару «Фестского диска»
Второе слово (центральный вертикальный столбик) также состоит из шести знаков. Знак 11.1 идентичен знаку 1.1, т.е. служит детермина­тивом. Знак II.2 («львиная лапа», повернутая вправо) не имеет анало­гий в ЛА и Молчанов его относит к минойскому иератическому силлабарию под условным номером 48 (рис. 46). Знак II.3 сохранился очень плохо. С. Маринатос и Н. Буфидис, работавшие непосредствен­но с памятником, считали возможным отождествить его со знаком 1.4. Знак II.4 («человеческая голова, повернутая вправо») заметно отлича­ется от знаков I.1 и II.1. Его верхняя часть повреждена и это не позво­ляет установить с полной уверенностью, имела она украшение в виде  зубчатого гребня или нет. Предполагают, что она не имела зубчатого гребня, исходя из не только иконографического соображения, но и из того, что знак в данном случае стоит в середине слова и, следователь­но, должен быть слоговым, а никак не детерминативом. Таким образом, знак II.4, скорее всего, соответствует знаку 03 «Фестского диска».
А. Молчанов предлагает приписать этому знаку фонетическое значе­ние «i»- Знак II.5 идентичен знаку 1.3. Знак 11.6 («куст») сильно повре­жден. Исходя из его прорисовки в публикации С. Маринатоса, в нем можно видеть аналогию знаку 36 «Фестского диска» (рис. 42), соот­ветствующий фонетическому значению «do» (А. Молчанов).

Второе слово П. Каррателли читает как «i-ge-/ga/-ku = i;garun» («я втыкал»).

Рис. 47. Надпись на секире после частичного восстановления (по С. Маринатосу и Н. Буфидис)
Рис. 47. Надпись на секире после частичного восстановления (по С. Маринатосу и Н. Буфидис)
Третье слово состоит из трех знаков. Знак III. 1 («стрела»), прини­мая во внимание его положение в начале слова, вполне может оказать­ся детерминативом. А. Молчанов предполагает, что этот детерминатив обозначает адресат посвящения, т.е. понятие «божество». Тем не менее, знак III. 1 также не имеет аналогий в ЛА и поэтому включается дополнительно к репертуару знаков «Диска» под номером 49. Знак 111.2 («растение») тоже не находит себе достаточно близких соответствий в ЛА и подключается в иероглифику «Диска» под номером 50 (рис. 46). Знак III.3 («развилина, повернутая вправо») соответствует знаку «da» (рис. 45). После указанных уточнений, особенно во втором слове, надпись на «Секире» выглядит как на рис. 47.

По мнению П. Каррателли, на последней колонке третье слово дает «а», «te» и «sa», что соответствует «ate;;a;» — топор. Итак, П. Кар­рателли все три линии инскрибирует со следующим переродом: «i-da- ma-na da-ki i-g(e)-ga-ru ma-ki-ti a-te-sa» — «Мою подставку для камина я втыкал в опору топора».

Подобно П. Каррателли, А. Молчанов принимает левый столбик (рис. 44) за первое слово, а третий — третье, т.е. чтение вертикально написанных слов следует именно слева направо. А. Молчанов обосно­вывает такой порядок чтения, исходя из самой компоновки знаков, — помимо того, что, как было указано выше, самым показательным на это признаком является наличие в начале первого и второго слов детерминативного знака 02. Знаки слов I и II равномерно и аккуратно размещены в отведенном для них пространстве, тогда как знаки слова III расположены несколько беспорядочно. Создается впечатление,  будто гравировавший надпись мастер немного «растерялся», когда ему пришлось поместить рядом с двумя совпадающими по количеству составляющих их знаков словами точно в таком же по размерам пря­моугольном поле третье слово, вдвое меньшее по количеству знаков.  Чтобы хоть как-то сохранить композиционное равновесие, художник-гравер увеличил размеры знаков в третьем слове /89/.

Такой порядок чтения позволяет А. Молчанову предположить, что, во-первых, слово II является патронимикой в родительном падеже, во- вторых, слово II заканчивается на гласном «i», «а» или «о» и в- третьих, слово III заканчивается на «-а», что дает возможность понимания третьего слова надписи как называющего адресата посвящения. Он воздерживается от конкретных переводов текста на «Аркалохор- ской секире».

[1] украшенный головной убор древних восточных царей.

[2] садовое растение с соцветием белой, розовой или красной окраски на невы­соком стебле.
‘ Это топонимическое название имеет лезгинское происхождение — «Аркала(н) хюр» — село Аркала
[3] Флективность — наличие в тексте изменяющихся при склонении или спря­жении окончаний.
‘ Детерминативы показывают какой категории понятий (человек, профессия, растение, государство и т.п.) относится следующее за ним слово. 124
[4] Дистрибуция — совокупность всех тех позиций и окружений, в которых этот знак встречается в данном письме (т.е. «распределение» данного знака относи­тельно других).
[5] Билингвы — параллельные тексты с одним и тем же содержанием, но на двух языках («трилингв» — то же, на трех языках).
[6] Секира — старинное оружие в виде топора (иногда двухстороннего) на длин­ной рукояти.
<Глава IV
ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава VI.1>
Яралиев Я.А., Османов Н.О.
История лезгин. Пелазги (III-II тыс. до н.э.). Т. 1.   —М,, 2003, 532 с.
51
Смотрите также:


Поиск..
 Поиск
Меню Навигации

Хронология Всемирной истории
Хронология истории Лезгистана
Кавказская Албания (Алпан)
Лакз (Лекз)
Новости

В Кубинском районе ученые в ходе экспедиции обнаружили некрополь
Изданы очередные два тома «Истории лезгин».
Новые статьи

Историософские представления Забита Ризванова в его эссе «Завещание»
Последние годы жизни Хаджи-Давуда в плену у турков
Гаджибек Гаджибеков — выдающийся лезгинский советский ученый-лингвист
К публикации кавказско-албанских палимпсестов из Синайского монастыря
От какого слова произошло название «Рычал-су»?
Этимология слова «улуб»
Утверждение власти монгольской империи над Русью: региональные особенности
История Лезгин

Древность «Алупанской книги»
Древний Ближний Восток и История Лезгин
Структура власти в Алупанской федерации
Образование централизованного государства древнелезгинских племен (X — VII вв. до н.э.)
Хурритские государства конца II-начала I тыс. до н.э.
История Кавказа

Связь кавказоязычных народов с досемитскими цивилизациями Передней Азии
Древнейшие рабовладельческие государства Закавказья и Средней Азии
Место культуры хурритов в «циркумпонтийской зоне»
Всемирная история

«Народы моря» древнего мира
Пеласги в Италии
Пеласги Греции, Эгейских островов и Малой Азии
Древняя Греция
Этруски: общество и культура
Загадки Истории

Этимология слова «улуб»