Возвращение Зимы

Первый снег упал.
Кто бы ждал его?
Ведь еще октябрь.

Ночью падал он,
все вокруг укрыл.

Да пушисто так.
И не тает ведь!

Знать, зима у нас
будет ранняя.

Не притоптан снег,
ни следа на нем.
Некому топтать.

Зорька ранняя.

Полосой – рассвет.

Будто чиркнул кто
небо хмурое
острым ножичком
и вспорол туман,
словно плоть его,
по-над краюшком.

Под рассветом – лес.

Лес стеной стоит.
Не видать стволов.
Чернота одна
и рассвет - над ней
тонкой линией.

Тонко-тоненко,
будто ленточка.

Только кровь алей
этой алости.
_ _ _
Уж ее-то цвет
он всегда любил.

Он охотник был.

Бил в лесу зверей.

Орков - тоже бил.

Тоже - звери ведь.
_ _ _
Лишь один – не зверь,
но в других души
и в помине нет…

А твоя теперь
где скитается?

Где скитается,
уж не скажется.

Не вернулся ты.

Обещался ведь!

Да… не выполнил.

Верно говорят:
«Сколько волка ты
ни корми, но он
все равно тебе
предпочтет свой лес»!
_ _ _
Вот, так думал он.
И всю ночь не спал.
Уж не первую.

Будто ждал чего.

На крыльце сидел,
дождаючись.

Может, знака лишь,
чтобы - вслед уйти
в этот черный лес?

Что ему терять?

Дети – в городе.

Давно выросли.

Внуки - выросли!
Пошли правнуки!

А жена? Давно
Во сырой земле.

Схоронил её…

И с тех пор - один.

И с тех пор - как перст!

Хоть роднёй ему
всяк приходится.

Тот сосед – родня.
И другой – родня.

Все - родня ему!

Только друга - нет.

Почему же - нет?
Все - друзья ему!
Все - товарищи!...

Да уже - не те.

Потому, что тех
не осталось уж.

Голова бела,
как вот этот снег.

Борода - седа.

Эх, бородушка!
Седина – в тебя,
бес - давно в ребре!

Аж с тех пор в ребре,
как тебя я нёс
вот по этому,
белым - белому…

Умирать отнёс
на руках своих.

И не думал я,
что ты - выживешь.

Пожалел тебя…
полюбил - тебя.

Или это мне
только кажется,
что уже тогда
ты мне глянулся?

Верно - кажется.

Позже я к тебе
прикипел душой,

да не в раз -
не в миг.

До тех пор – жалел.
Наставлял. Дружил.
Как еще - с тобой?...

«Был бы старше он,
был бы - девушкой,
не было б жены
у меня, детей…»

- только так порой
мне и думалось.

Но и эту мысль
я прогнать спешил!

Да, к тому же ты
роду-племени
слишком чуждого,
чтоб тебя - любить.

Я таких, как ты,
убивал с тех пор,
да и до тех пор
не один, не два,
а вот столько раз,
сколько бера
я никогда не бил,

кабана - не бил.

На волков - ходил!

Варга - тоже бил!

Орк их всех - грозней.

Нет грозней зверья,
чем разумное.

И сложнее нет,
чем его - добыть,
и опасней - нет,
интересней - нет,
и как кровь кипит,
как таких я бил,
так другим зверям
не сравнится с тем!

Люди ведь почти!

Человека - бил!

Без греха, притом!
Не в чем каяться!

Головы возил
ваши в Крепость я.

Серебро считал
и гостинцы вёз
всей родне - в село.

И семью  кормил
С вашей крови я. 

И в упрек - никто
мне не ставил то!
_ _ _
Даже ты - в упрёк
не поставил мне
То, что бью таких,
Каким был ты сам.

Ведь они средь вас
Были - воины!

Ты - сам воин был!
Хоть и маленький.

Тоже кровь любил,
Но - не зверствовал.

Как я сам, в себе
Зверя ты убил,
Перестав быть тем,
Кем ты был рождён.

Не убийцы мы.

Не мучители.

Мы - охотники.

Ты, да я - с тобой,
Я, да ты. И всё.
Больше – никого.

Больше нет таких,
кто таких – поймет.

Что нам жаждется,
да не можется.

Не из страха, нет,
что вдруг спросится,
просто… Бог - в душе.

Твой ли? Мой ли Бог?

Как его зовут,
тот Огонь, тот Свет,
что растит траву
и палит ее?

Что родит, и жрёт
То, что он родит?

Что одной рукой
гладит ласково,
а другой рукой
крутит в ране нож?

Он и впрямь Един.
Все слилось - в одном.

Для других весь мир
рассыпается
на добро и зло,
или тьму и свет.

Двуединый Бог
виден нам одним.

Нет, не белый он.
И не черный он.

Просто есть, и все.

Вот - такой, как я.

И такой, как ты.

Мы – охотники -
бьем в лесу зверьё,
а родных своих,
и друзей своих,
и детей своих
тою же рукой,
той же самою
слишком крепко взять,
ухватить не так,
а не то, чтоб их
обижать и бить
– никогда!

Ни в жизнь
не поднимется!

А поднимется,
так отрубишь ты
мне ее потом,
как тебя просил,
когда каялся
в своей злобе я!

Ведь, кому еще
в том покаешься,
что в душе я – зверь?

Только зверю лишь.

Только зверь – поймет.

Но - разумный зверь!

С Богом в сердце - зверь,
с той же совестью,
с той же завистью
к тем, кто праведен
изнутри и весь
с головы - до ног!

К тем, кто добр. Не лишь
хочет добрым быть!

Ведь ему его
доброта, как цвет
Кожи, глаз, волос!..

Неотъемлима!

Мы с тобой до той
белизны нутра
не отмоемся.

Человек ли я?

Может, человек.

В точности, как ты.

В той же степени.

И в такой же - орк.
_ _ _
Орком был и тот,
кто залез в твой дом
и родителей
твоих названных
порешил во сне.

Просто жрать хотел.

Для него они
тоже были - дичь.

Вот такие мы
все - охотники.

А сейчас - сижу,
думку думаю
за тобой уйти.

Отыскать тебя.

Нет, не здесь уже,
А в стране иной.

Где-то там - за той
алой черточкой.

Как ты думаешь,
снова встретимся?..
_ _ _

Он подумал так,
да и встал с крыльца.

За плечом его - лук
и стрел колчан.

Он охотник был.
На охоту шел.

А вернется ли?...
Как захочется.

Сам привык всегда
за себя решать.

Не захочется,
не вернется уж.
_ _ _
Напоследок он
обошел село.

Хоть и разрослось,
все равно – за час.

Вот, и домик тот
покосившийся.

В стену пни ногой
и развалится.

Во все стороны
пораскатится
он по бревнышку.

Окна выбиты.
Крыша - рухнула.

Дом-то брошенный.
Чинить - некому.

Да и кто в нем жить,
вот в таком дому,
вдруг надумает,
где убили двух
стариков во сне?

И не вскрикнули.

И собака-то не залаяла.

«Этот ашг*, что к ним
в дом тогда залез,
впрямь умелый был
душегубец. Но
хоть не мучились»

- так подумал он.

Вдруг, ему в окне
Померещилось…

«А ведь в доме-то…
кто-то - есть?... иль - нет?...

может, чудится?...

Нет. Не чудится.

Сколько ж нечести
развелось теперь
в нашей местности!

День-деньской почти!

Днём уж шастают!

Скоро жди набег!
Жди опять погром!
Жди пожар! Грабёж!

Где же ратники?

Почему давно
лес не чистили?!

Здесь же - мирный люд!
Люди добрые!
Здесь же всё село -
люди - слабые!

А в лесу – они.

Расплодились так,
что еще чуть-чуть
и по головам
уж начнут ходить!»

Сдернул лук с плеча.
Наложил стрелу.

И моргнуть бы тот,
кто мелькнул в окне,
не успел бы, но
ещё раньше - сам
углядел в окно
человека он.

Хрипло крикнул:
- Стой! Не стреляй!
Я - свой!

И охотник лук
Опустил слегка

"Но кого в такой
слишком ранний час
занесло в их дом,
давно брошенный?...».

- Покажись, душа,
кто ты есть такой!
Если ты – не вор,
зачем прячешься?

- Покажусь сейчас.
Только не стреляй!
Я и впрямь - врагом
покажусь тебе!

Только я - не враг!

И совсем щадить
не прощу меня!

Ты мне час лишь дай.

Я сюда пришел
только что почти.

Оглянуться я
не успел еще!

А хотелось бы
думки старые
пораздумывать
напоследок мне!

Вспомнить жизнь свою.

Часа хватит мне.

А потом – убей.

За меня еще
серебра дадут!

Хоть и старый я,
но уругом* был!

Ба Уругом** был
в своем племени!
Это "вождь" - у вас.

И теперь - не слаб,
хоть уже старик.

Нагхой*** не бывал
никогда вообще…

только в детстве лишь.

"Нагха" – "раб" у вас.

Да, теперь я стар,
ну и что? Пускай!

Если в Крепость ты
сдашь меня живьем,
расскажу, кем был.

За меня тебя
втрое наградят!

Я - матерый зверь!

Чистокровный орк.

Где еще таких
ты теперь найдешь?

Измельчал народ.

Полукровки все.

- Чистокровный орк?
Ба Уругом был?
Ну, тогда… лови!

Щелкнул тетивой
не прицелившись.

Зачем целится?

Глаз наметанный!

"Но откуда он
наш узнал язык?... "

Поздно спрашивать.

Но одной стрелой
всё-таки - не в миг
удалось свалить.

От одной стрелы
тот, кто был в окне,
пошатнулся лишь,
да взвыл - раненый
с горькой яростью:

- Ах, ты, сволочь!... да,
что ж ты делаешь?!..

Говорю же - свой!!!...
Не стреляй в меня!!!...

Я ведь раньше жил
здесь - среди людей,
сам - как человек!

Это мой был дом!
Мой родимый дом!!!...

И меня убьешь
ты в родном дому?!...

Прямо здесь?.. сейчас?..
дай хоть выйти мне…

Не хочу своей
кровью пачкать тут -
в тех стенах, что мне
были дороги!!!...

Дай хоть выйти мне!!!...

- Что?... старик, скажи,
как зовут тебя?....
Как тебя зовут?!!...
Отвечай!!!...

…… - Зима!!!
_ _ _

- Вот ты – черный был.
А я – рыжий был.
А теперь с тобой
оба - белые.

Как вот этот снег.

Тот же самый снег,
по которому
ты пришел - тогда.

И опять на нём
алым-ало – кровь.

И опять – твоя.


Как же я тебя
не признал, Зима?

Как рука моя
поднялась стрелять?...

Я тебя убить
смог своей рукой?...

- Но ведь дрогнула
у тебя рука.
Хоть - в последний миг,
всё же - дрогнула.

- Но ведь ранила.

- Не убила же!

- Но вполне могла.

Что бы делал я,
если б вдруг - убил,
а потом – признал?...
Что бы делал я?...

- Так ведь не убил.
Значит - не судьба!

Знать судьба у нас
была встретиться
не за тем, что б ты,
не признав меня,
ни за что - убил.

Но тогда - зачем?

Как ты думаешь?

- А зачем сюда
возвратился ты
через столько лет?...

Повидать меня?...

- Нет, Охотник. Нет.

Я на то уже
не надеялся.

Столько лет прошло.

Ведь охотник ты
не на то зверьё,
что тебе в ответ
не пошлет стелу,
не метнет копье,
не сожжет тебя
самого живьём,
или что еще
в том же роде. Нет.

Не на то зверьё.

Ремеслом твоим
седину нажить
можно в юности.

Но до старости
вряд ли кто из вас
доживает. Лишь -
вот такой, как ты.

А любой другой
куда раньше сам
из охотника
превратиться в дичь.

- Ты ведь тем же жил
эти годы все?

- Орка бил, как ты.
Ты ведь орка - бил,
как я понял? Да?

А не то б в меня
не пустил стрелу.

Даже не спросив,
как меня зовут!

Значит, орка - бил.

А ведь обещал,
что не будешь бить,
пока не вернусь
я к тебе - сюда!

А ведь я тебе
говорил, что мне
вновь придется сшить
из звериных шкур
и штаны и плащ!

Что иду в поход
не на день - на два!

Ты мое лицо
можешь не узнать,
когда я вернусь!

Вдруг, с тобой столкнусь -
по пути в село,
а не здесь уже?

И - убьешь меня.

Я бы не хотел,
чтобы друг меня,
за врага приняв,
вдруг убил… и - вот!

Что, и впрямь совсем
не признать меня?...

- Как тебя признать,
грива белая?!…

Лишь теперь - признал.
Вот - глаза твои -
те же самые…

да и всё лицо…
хоть состарилось,
всё равно - твоё.

А теперь - скажи,
человека - бил?

- Только тех, кто сам
на меня - с мечом.

Только их, как мы
сговорились. Лишь
Только воинов.

Больше - никого.

- А разбойничал?

- Это было, но
как без этого?

Я ведь в гырге**** жил.

Хоть не Ба Уруг,
это я - наврал,
но уруг, как все.

- Снова - в гырге?

............ - Да,
Но людскую кровь
Без нужды - не лил!

А порой - спасал!
Многих пленных - спас!
Помогал сбежать!
Выводил к своим!

В память о тебе
и о стариках
помогал я им.

Всем, чем мог помочь.
И, как мог, хранил
от таких, как я.

И таких, как ты.

От охотников.

А сюда пришел
на могилки я.

Старикам моим
поклонится в них.

Посмотреть на то
место старое,
где их дом стоял.

И не думал я,
что еще стоит!

Это надо же!...

Столько лет прошло,
а не рухнул ведь,
хоть заброшенный!...

Подлатать чуть-чуть -
вполне можно жить!…

Но меня, поди,
уж забыли здесь.
_ _ _

Я для всех теперь
просто орк, и всё
этим сказано.

И твоей стрелой.

- Не убила ведь.

- Но ведь ранила!

Что бы делал ты,
если б вдруг убил,
а потом – признал?...

Что бы делал ты?..

- Так ведь не убил.

Значит - не судьба.

Знать судьба была
у нас встретится
не за тем, чтоб я,
не признав тебя...

- А зачем тогда?

- Чтобы вспоминать.
Больше не с кем мне.

Ведь, кто помнит то,
что с тобою – мы?

Чтоб с тобою – в лес.

Хоть теперь уже
и не далеко,
не на кабана,
но себе на суп
куропаток и
голубей - набьем.

И рыбачить я
научу тебя.

Это раньше я
был охотник лишь,
а теперь еще
и рыбак к тому ж.

Мне по возрасту
это - в самый раз!

Хоть азарт - не тот,
тоже - кое-что.

А пока мы твой
Подлатаем дом,
у меня живи.

- А жена твоя?..

- Схоронил на днях.

- Земля пухом. Жаль.
Мне она всегда
очень нравилась.

- Да не та жена!..
Моя первая - во сырой земле
- много лет уже!

А вторую ты… позабыл?

Ты и впрямь - забыл,
Что тебя здесь - ждут?..

А она тебя
прождала день в день
двадцать семь годов!

Где носило-то?

- Да… по-разному.
Значит, вы - сошлись?

- Да! Я тоже - ждал!
При живой жене!
И она – ждала!

Умерла жена,
стали вместе ждать.

Я - дождался вот!...
А она…

.......- Скажи,
Кого ждали-то?

Кого ждали вы,
Того - не было!

А кто был, того
ждать не стоило!...

Разве, только - так -
на исходе дней -
снова можно мне
с тобой встретится!
Посмотреть в глаза…

- Оставайся здесь!

- Твои дети нас,
думаешь - поймут?

- Да они давно
живут в городе!

Внуки - выросли!

Тоже с ними - там!

А сюда - ко мне -
калачом теперь
не заманишь их!

- Да никто вообще
не поймет тебя!

Скажут - спятил ты!..

- Что тут понимать?
Почему бы двум
на исходе дней
ветхим старикам
вместе не сойтись?

А то, вдруг, помру?
А ведь я - один!

Кто меня найдет?

И когда найдет?

Вдруг – по запаху,
через много дней?

Не хотелось бы.

И тебя еще
не забыли здесь.

- Да не может быть!
Столько лет прошло.

- А вот помнят же!
И не только я
им рассказывал.

Всяк, кто знал тебя,
сказки сказывал
своим детям здесь
про тебя, Зима.

Что когда-то орк
жил у нас в селе,
среди нас - как мы.

С золотой душей,
хоть не человек.

Что ушел в поход,
но вернется он.

И чтоб уж тогда,
не признав, его
не убили вдруг.

Что зовут – Зима.

Что вот этот дом
занимать нельзя,
потому, что он -
его собственность!

По наследству от
Отца с матерью
Его названных!

- Почему же ты…

- Просто, много вас
развелось в лесах.

За последние
десять лет уже
Два набега нам
Отражать пришлось.

Но ведь ты – не те,
с кем воюем мы.

Это помнят все.

А что ты - Зима
подтвердить смогу
и не только я.

Есть еще в селе
старики из тех,
что детьми тебя
здесь запомнили.

На спине катал,
бабу им лепил,
на салазках с гор
тебя ухнули…

Ну, так что, Зима?...
Что?... Обратно в лес?...
С такой раной-то?…

- С какой раной-то?
Ты всего лишь мне
прострелил плече!
Пустяком пустяк!...

- …да еще зима на носу.
А зимой в лесу…
ты ведь ашг***** теперь?

В гыргах стариков
вот таких седых
не бывает.

Умирать ушел?

И сюда пришел
умирать?

Признавайся - так?

- Почему бы нет?

- Тогда что терять?
До весны еще
поживем, Зима.

Может, даже год.

Может, даже два.

Может даже…

..........- Стой!
Не загадывай!
Ты на вид ещё
Крепче крепкого!

- Да и ты – вполне.

Только тощий. Ты
голодаешь, да?...

Ничего, Зима.

Раздобудем мы
молока тебе,
Хлеба мягкого…

Не забыл еще
каковы на вкус
молоко и хлеб?

Еще любишь их?...

_ _ _

В том году в село
так пришла Зима.

И уже его
не покинула.

Сколько прожили?

Ровно столько зим,
сколько дал им Бог.

Сколько дал им Бог,
лишь он ведает.

И охотились.
И рыбачили.
Домик, правда, тот
не поправили…
Где же силушек
столько взять теперь?

Но ведь был еще
дом Охотника!

Там и зажили
с бабылём - вдовец,
с человеком - орк,

да друг с другом - два
друга старые.

Кто им плюнет вслед,
Камень бросит - в них?

Кто рискнёт про них
Слово едкое -
И кому - сказать?

Кто поверит - в грех
между двух - таких?

Слишком древние
для греха они!

Слишком ветхие
и для сплетен всех.

_ _ _
А село и впрямь
Зиму вспомнило.

Хоть с опаскою,
все же - приняло.

Хоть и нелюдь он,
но ведь стар, как век.

И седой, как лунь.

Щуплый, маленький.

И на нелюдь-то
не похож уже!

Где клыки его?
Давно съедены!

Неужели - впрямь,
Чистокровный орк?...

Попадались те,
кто - не верили!

_ _ _
Вот, такой Зима
жил у нас в селе.

Старый, седенький,
но забавный был!

Вроде дед,… ан - нет!

Вроде - орк,… а кто ж?

Вот, Зима - и всё!

Вот, такой Зима.

//
ашг - орк-одиночка, обычно - оголодавший беспредельщик.
уруг - воин, добытчик.
Ба Уруг - вожак гырга.
Гырг - племя.