Помню, как сейчас, пятидесятые

Помню, как  сейчас,  пятидесятые,
Маму и отца, и двух  сестёр   своих,
Жизнь была не сахар, и стало быть,
Не купались, как сыр в масле мы.

Жизнь  была  убогой, нищенской,
Радовало то,  что  нет  войны,
Жаловались близкие, что зарплаты низкие,
Да  ещё  попробуй, получи.

Вся страна в разрухе, запад не поможет,
Вся  надёжа на своих, на свой  народ,
Всё  отдаст, рубль  с  копейкой  сложит,
Сам  же  на  крапиве  проживёт.

Займы  придумали, сунули всем фантики,
А  зарплату  всю  в   госфонд,
А дабы не загнулись с голоду, начали по графику
Детвору за  счёт  казны  кормить.

Ну  и  на  одёжу  выдавать дерюжки,
Саржу, ситец  и  сатин,
Широченные шаровары и бумазейные рубашки,
Помню  ту   одёжку, будучи  пацаном  её  носил.

Ближе к шестидесятым, жить стало полегче,
Хлеба  вдосталь, но, как в мавзолей, очередь за ним,
По великим праздникам мама покупала рыбьи головы,
И закатывала  пир.

Помню, как  вельвет  ворвался   в   моду,
Туфли с Ленинграда вытеснили кирзовые сапоги,
И   за  три  копейки пили  газированную   воду –
Напрасно говорят, что слаще редьки ничего не ели и не пили мы.

А страна  вставала из разрухи, и забрезжил счастья свет,
Жалко, что   счастье     не     делят   поровну,
Мою     семью    обделили, умер     мой     отец,
/А   ведь   начиналось   всё     здорово.../

Нищенская    пенсия, с  ней   нужда  безмерная,
А  ещё,   в   наследство,  облигаций   чемодан,
В переездах  где-то   потерялись, растаяла  надежда,
Что всё, что отец с мамой отдали, вернётся к нам.

Все   четыре   года   был    отец   на    фронте,
Жив - здоров вернулся, детская  пустая,
Умерли две дочери, после погиб сын... скажите, постойте,
Надо жить дальше, рядом дочь старшая,

Да   ещё   малышки, дочь  и   сын   скачут:
«Папа, покажи, где  был»,
Он   сажает   нас   на   плечи, как ещё иначе
Показать Корею. «Увидели?» - спросил.

Три   года   болезни, и смерть не спросила:
«А  как  же  теперь  твоим деткам  прожить?»
Взяла  и  отняла отца, и нужду впустила
В счастливый доселе дом,  удастся ли горе  избыть.

Но   поднялись  как-то, вопреки  невзгодам,
И   своих  детей   уж   завели,
Есть   и   внуки   тоже –
Чтоб   род  не  прервался, продолжалась жизнь.

Только  вот  короткий  век   у   человека,
Да  ещё  болезни   тут-как-тут,
От семьи осталось  сама  малость, не до смеха,
Я   одинёшенек, и у меня  времени  впритык.