Отрывок из романа Скитея

Как в Переделкино столь славном
«Элита слова» тянет век,
Скрипя пером, вот так здесь… в банном
Домишке жил один Поэт.
«Поэт» – не много ли почтенья?
Писал он, впрочем, не для чтенья:
Черкнёт стишки – да и под «стол»
(Не стол, – пенёк: поэт наш гол).
Где, как творить – ужель так важно?
Блестел бы звёздочкой талант;
Букашка ты иль сам Атлант, –
Расставит Время «поэтажно».
Пока поставлен наш герой
К нужде – лицом, к деньгам – спиной.

Изведать долюшку изгоя,
Став «добровольно» на стезю
Правдоискателя-героя, –
Не просто вовсе, вам скажу.
На то души большущей сила
Как кислород необходима.
Сегодня нет таких «писак»;
Их было вечно мало так.
Из тысяч – только единицы,
С высоким именем Поэт,
Сияют в мир, неся в жизнь свет,
Во мгле сжигая свое сердце!
В когорту их (и сам не знал)
Герой наш («бомжик») тоже встал.

Не правда ль странно, – при лампаде
Писать (стихами топя печь);
Средь ночи, вдруг, вскочив с кровати,
В метель душой про лето петь?
Как угораздило поэта
Сбежать от суетного света?
Причины вески и просты:
Он не такой, как я и ты.
Стишки творил всё против власти;
И правду обществу «орал», –
Вот в «чёрный список» и попал!
«Свята» Рассеюшка, – да страсти…
Чтоб не давили хоть семью,
Ушел из света он в «дыру».

Вернее – в «скит», уместней слово:
Тут по полгода – никого.
Не увидать души живого
Здесь в «не сезон». Вот повезло
Опальному поэту с волей –
С отшельническо-скитской долей:
Вороной белой люд страшать,
Себя «библейским» ощущать…
Да не об этом ли мечтали
Толстой и кто-то там еще?
Сбежать от света… «Хорошо!», –
Они бы, крякнув, проворчали.
Дух – во Вселенной, плоть – в скиту;
«Бомж» весь у Бога на виду.

«Счастливец!» – с завистью тут брякнет
Кой-кто из пишущей братвы.
«Несчастный…» – вдрожь застонет-ахнет
Другой читатель сей строфы.
А большинство проскочит молча,
Без лишних вздохов, робот точно,
Куплетик этот столь простой,
Ничуть не блещущий красой
Поэзии «высокопарной».
Да автор всё же – без обид;
Герой его горой стоит
Среди других: он самый главный!
Но автору ль судить про то?
Ха-а! – прёт на ум: «А судьи – кто?».
***