Esther, A Sonnet VIII, Wilfrid Scawen Blunt

Ничем особенным не отличалась та палатка,
Не выше и не лучше остальных;
Что юность наша - пресная облатка,
Как бедный храм, где ждут ко времени своих.
Где зреют истину во имя давней веры,
Но к подлой памяти душа все клониться опять,
Со всею блажью той прелестной, давней Евы
И мертвая любовь встает из гроба горевать.
Она отжившим призраком, пустыми грезами восстала
И этот голос карлика - иерарха и жреца,
Хвалясь пристрастно - самозванный князь Ваала -
О, этот дикий праздник, как пугает он меня...
       ``Все к нам здесь ждут вас чудеса`` 
       Сверкали сверху алые слова...





It was a booth no larger than the rest,
No loftier fashioned and no more sublime,
As poor a shrine as ever youth possessed
In which to worship truth revealed in time.
Yet to my soul the mean remembrance clings
With all the folly of that far fair eve,
And my pulse throbs with lost imaginings,
And passion rises from its grave to grieve.
Vain dreams, brute images! and over all
The shrill--voiced dwarf its hierarch and priest,
Vaunting its praise, a pagan prince of Baal.
It scared me as of some wild idol feast.
``The Booth of Beauty,'' thus it was I read,
Blazoned in scarlet letters overhead.