Ошибка Неподкупного

Был Робеспьер  из клана адвокатов,
И чемпионом по числу речей,
Его  филлипика, хула и эскапады,
С годами становились горячей.
Презрев, как зло и знатность и богатство,
Он  равенству  намерен был  служить. 
А казнь, и вместе с ней  и  рабство. 
Во Франции мечтал искоренить.
Но рухнули темницы и  законы,
Бастилия   сумела быстро   пасть,
И одолев  сторонников короны,   
Вдруг  санкюлоты захватили власть, 
Его пьянила полная свобода:
Он возглавлял воинственный Конвент,
И направлял стремления народа, 
В  жестокий исторический момент,
Стал Робеспьер  суров и беспощаден,
И, начиная с казни короля,
Врагов отечества,  от черни и до знати,
На гильотину  строем   отправлял.
Хотя в  анналах галльских   революций,
Немало было  знаковых   фигур.
Он и своих заставил содрогнуться,-
Бескопромиссной яростью к врагу.
Под  властью якобинского мажора,
Провел о "Подозрительных закон",
И  укротил  жестокостью  террора.
Марсель, Лион,  Вандею и Тулон.
От плеоназмов общество   борзело,
Прекрасно зная, что   Фемида и слепа,
И,  также как на римском Колизее,
Его вердикта слушалась толпа.
Но вот однажды в  апогей дискуссий
Он  дискурс повернул  наоборот;
Лишив Конвент надежды и  иллюзий,
Тем, что назавтра он  изгоя назовет.
Так, исчерпав все факты и резоны,
Достал угрозу как последний аргумент.
И ощутив себя привычно вне законов,
Ткнул пальцем в перепуганный Конвент.
Трибун ушел и  встал Конвент с коленей;
Ведь каждый может стать врагом в толпе,
И депутаты после  жарких прений,
Сошлись на том, что враг - сам Робеспьер.
Напрасно коммунары бунтовали,
И   призывали  отменить декрет.
Трибуна  той же ночью задержали,
Поставив точку в дьявольской игре,
Остались   депутаты   непреклонны,
Не собираясь впредь испытывать судьбу,
И гильотиной,  также как Дантона,
Был обезглавлен пламенный трибун.