Александр Одинако

И годы были золотые,
И зеленей была трава,
И чуть уверенней крутились
Веков рассвета жернова.

Тогда казалось все возможным
И невозможным, и смешным,
Но время очень осторожно
Текло усильем волевым.

Тогда кареты по дорогам
Гремели. И умело шпажку
Держали воины в руках.
И Пушкин был пока лишь Сашкой.

Лицей. Серебряные годы,
Годов его же золотых.
Когда печальные невзгоды
Бедой не бы;ли для младых.

В то время милое веселье
Уже сменялось тот же час
На шалость. Неповиновенье
Случалось в месте том не раз.

Скучали юноши в лицее,
И чтоб разбавить серость дней,
Решили ту хандру рассеять
Поездкой в град белы;х ночей.

Упорно, долго и упрямо
Просился Пушкин в Петербург
К больной бабуле. Скажем прямо:
Она здоро;вей всех вокруг,

Ну и живет не в Петербурге.
Но надо ж было улизнуть!
Но злобный Трико – гувернер –
Не дал себя им обмануть.

Ну Пушкин не был бы великим,
Когда б свой ум не упражнял,
Когда б не мог придумать выход,
Когда б решений не искал.

Вот день. На пыльную дорогу
Выходят двое шалунов.
То Пушкин и его знакомый:
То Кюхельбекер был таков.

Они садились в экипажи,
И, улыбаясь широко,
Держали путь свой к Петербургу.
Тот был совсем недалеко.

Но Трико тоже не был б Трико,
Когда б не понял сей вираж.
Он побежал за ними с криком,
Поймав быстрейший экипаж.

А Пушкин с другом уж у града
Заставы будут проезжать.
Остановили Сашу, спросят:
«Ты кто таков?». Тот отвечать:

«Я Александр Одинако!
Извольте в город пропустить».
В журнале запись. «Ну, однако,
Не смею вас остановить!».

А следующим Вильгельм уж скачет.
Ему кричат: «Постой, однако!
Кто у заставы тут маячит?»
«Меня зовут Василий Двако!»

«Что ж пропущу. Но это ж надо!
Каких фамилий только нет.
Наверное, с запада два брата.
Вот он - простой на то ответ!»

За беглецами скачет Трико.
От гнева красное лицо.
И гонит кучера он лихо,
Догнать пытаясь сорванцов.

Вот прискакал и он к заставе.
«Вы кто таков и что за крики?»
«Нет времени такой забаве!
Я гувернер лицея - Трико!».

Вот тут то штука началась!
Его заставы стражи – хвать!
И на день Трико на заставу
Пересадили куковать.

А Пушкин с Вильгельмом вернулись,
В каретах сладко потянулись,
Через заставу проходя,
Они оставили шутя

Свою размашистую подпись.
Пусть в этом не было нужды.
А что! Порой и лицеистам
Отгулы вольные нужны!

Фамилий много есть на свете,
Одна другой порой смешней.
Их могут исковеркать дети
На злобу современных дней.

Но не об этом я вещаю -
О мозге, мыслящем инако,
Пытливом. Был он, без сомненья
У Александра Одинако.