Попурри

Отцы святые видели Россию –
Свидетельство величия её
Славянской вязью в духе
По небу вышито:
«На малый срок…» -
Так «мене мене текел упарсин»
На стенах вавилонского дворца
Перед погибелью читал царь Валтасар.

Но всё оно в грядущем,
А пока что
Не Апокалипсис, но тихое гниенье
И отпадение провинций, и делёж
Сулит конец тысячелетья.
Третий Рим,
Как первый и второй,
Пришед в упадок,
Бойцов последних строит и равняет.
Куда пошлёт, Бог весть.
Но знают все
По «Слову…» изначальному
В культуре русских –
Князь их безрассудно
Потратит полк свой за свою гордыню,
И тьма покроет память о полку.
               
…Безвестное и безымянное служенье –
Служение монашества легло,
Как семя в землю,
И взрастило стебель,
И стебель цвет дал – цвет литературы.
Дала литература имена,
И ветер веял имена на почву.

И вот уже встают от побережий,
С восхода Солнца,
От земель ненужных,
От Севера забытого встают,
Как отпрыск отрасли прошедшей,
Все бойцы – как мёртвые,
И шевелят губами.
Что говорят – не слышно никому,
Но говорят и тяготят пространство.
И Слово новое рождается в груди,
Чтоб северным сиянием пролиться
Над Южною и Старою землёю.
Земля и Небо в Слове – суть одно.

И самолёт летит,
И проходимый джип,
Натужася, ползёт по бездорожью,
И Колесо не токмо до Казани –
И до Рязани, и до Киева доедет,
А там оно и въедет на престол               
Владимира,
И уж не Красным Солнышком,
А никелем по-зверски ослепит.

Тогда она начнётся, перекличка –
Кто, где и сколь, кто встал, и кто ушёл.
А перекличка пахнет трибуналом,
Дисбатом, ссылкой,  гауптвахтой, поркой…
Аники-воины, карманные Ильи –
Солдат не дебоширит – не солдат!

И вот уже ползёт Тредиаковский,
Гремя коленками, к стопам Императрицы,
Иван Барков, уже не матерясь,
Пьёт водку с Михаилом Ломоносовым.
Державин – сатир стареющий –
Как петуха, даёт Анакреона.
И на что уж Пушкин, а и тот
Перо отложит, написав: «Камчатка».
Потомок воина шетладского Лермана
Свой выстрел снова сделает и вновь
Дуэль назначит у подножья Машука,
Спецназовец!
А Баратынский с клеймом вора
В Финляндию уедет,
Но из Германии, там поумнев,
Сюда переведётся Тютчев –
Герр ангел, виртуозный Сфинкс.               
А Шеншин-Фет – в имении своём,
Там в добровольном заточении пребудет
Он новых двадцать лет.
В казармах задохнулся Полежаев,
С ума сошёл Григорьев Аполлон,
Но и они бойцы.
Некрасов и Никитин, Мей с Кольцовым,
Майков, Толстой – всё об охоте говорят…
А молодёжь – опять по кабакам:
Блок с врубелевским Демоном – средь баб,
Но Незнакомку опять от них уводит Лотарёв,
И он же – Северянин, он же – король поэтов,
Как и Хлебников,
А Маяковский, за две бутылки
Высший титул сдав,
С Есениным  на пароходишке шурует в Штаты,
Чтоб думать о самоубийстве там.
И Заболоцкого блестящие очки,
И Мандельштама волчий воротник
Предвосхищают лагеря.
А Симонов и сонм служак
Ведут Твардовского арканом
В свой «Новый мир».
И далее – не видно, дальше – Бродский,
Осужденный за тунеядство,
И рок-брейк-бред-полынь-трава
И полымя его не сгложет…
               
«Шерше ля фам» шеренг,
«Пер аспера пед астра»,
«Энд хэппи энд» -
По-русски: «Всё, конец!»
Всё – « а ля гер ком а ля гер» -
«Финита…» и «ля» перед последним «си»,
Что значит: «Да, сеньор!»

А что Камчатка?
На Камчатке, прозябая, скалясь,
Как фавориты злых Императриц,
Поэты тоже есть – Барков в своей полукороне,
Под номером, как Черчилль обозначил
Понятье «Виктори» - под римской чаечкой –
Вдруг бросил пить и потирает
Свой трижды перебитый нос.
Рычков под страхом «Высшей меры»
За ним вдогонку и себе корону мастерит,
И кожу его зада
Теперь спокойно можно резать на ремни.
Нечаев, путая китайский и японский,
Отваром экзотичных трав
Вернуть желает девственность верлибру,
Хотя, казалось бы, и дожил до седин.
Дружинин Ю., как старый лесовик,
Продрогшие леса стихами греет,
А Пустовит от немоты так прочищает горло,
Как шомполом ствол старого ружья.                6.
И так они – неполным отделеньем
Средь новобранцев, грозные, сидят
И с амазонок нежных оперенье
Снимать не смея, просто так глядят.
Куда пошлют – Бог весть,
Глазами тоже можно…есть.
И вдаль за окнами, над сушей и над морем,
Над всей Россией, над материком –
Звук русской речи, речь её поэтов –
Смысл молний, ливень воли Божьей.
                1999г.