Прощёная...

   Памяти моей единственной сестры,
   Кохнович Анны Александровны

Нежданный час – весны звонок,
Ночные сны мне потревожил.
И вниз, до пяток, холодок
Меня душил, знобило кожу.

Мой рейс «Курган–Москва» спешил,
А дальше Минск и Пинск, деревня –
Куда я мчался со всех сил,
Где похоронен предок древний.

Как ближе к саду подходил,
Невольный страх в меня вселился,
Хоть вырос здесь я, долго жил,
Но с вестью чёрной не смирился.

Чуть ближе к дому – пёс завыл…
Кивали, кланялись сельчане:
Кто узнавал, а кто – на «Вы»,
Кто приглашал помыться в бане.

И спали тихо тополя,
День по-весеннему волшебный,
Но «Шарику» – не по душе был.
Прогнозы мерзки, «до нуля…»

Замедли, «скорая», свой бег,
Жила деревня бы обычно,
Но расступился серый снег,
И тучи плыли непривычно.

Стекали капли на портрет,
Молчали образы из рамок.
Не дали мне они ответ:
Как рухнул хрупкой жизни замок?

Слеза горючая в душе,
От глаз других свой вид я прячу,
Лет сколько не прошло б уже
Вновь в одиночестве я плачу