Эстафета. Венок сонетов. Глава 2. Венок

Магистрал, он же - задание для венка, следующий:


..................Максимилиану Волошину

Печальны коктебельские холмы. (в игре)
Ход облаков рукою великана (в игре)
ускорен и летит в объятья тьмы. (в игре)
Там ветхий домик в сердце урагана. (в игре)

Спасает не убогих, не хромых, – (в игре)
отверженных в горении вулкана (в игре)
войны, братоубийственной чумы, (в игре)
безумства и бездумного обмана. (в игре)

Свобода духа неприкосновенна! (в игре)
И всё же лето… а кругом полынь, (в игре)
льёт запах по тропе самозабвенно. (в игре)

Библиотека – вот его твердынь! (в игре)
И кровь летит стремительно по венам, (в игре)
и оживает мёртвая латынь. (в игре)

список участников уточнённый:

Анар Лизари
Влад Деми
Волга Волга
Галла Остап
Екатерина Падукова
Казакова Наталья
Людмила Нижегородцева
Меден Аган
Наталия Лисицкая
Татьяна Баракина Роксана Ланд
Татьяна Бирченко
Яна Яблоко
Елена Картунова
Лина Корочка

Распределение заданий - анонимно. Пишите ваши пожелания по строчкам/заданиям, в порядке живой очереди я буду отмечать, какие строчки уже вовлечены в игру.
В магистрале я отмечаю только одну строку, но это же означает, что в качестве задания используются отмеченная и следующая - как первая и последняя строчки готового будущего сонета

***
пишем до 27-12 включительно.
28-12 я вывешу получившийся венок. Надеюсь, он будет полным к тому времени)



***
Предварительно получившийся венок:

1
Печальны коктебельские холмы.
Кудеснику волшебной Киммерии
холстами отбелёнными зимы
устелена дорога в светлый Ирий.

Арго, возникший из куска кормы,
лавирует меж скал, не панегирик,
а оду выпуская из тюрьмы
бурунов пенных волн в подлунном мире.

И древний воскресает Карадаг -
творенье мага. В небесах пространных
сияет Орион, как гордый стяг.

Над гладкою плитой плывут туманы,
исследует мистический кулак
ход облаков рукою великана.


2
Ход облаков рукою великана
Меняет направление ветров,
И зажигает тысячи костров
Неотвратимых в сердце урагана.
.
Обрушиваясь огненною силой
На головы отверженных сынов,
Огнём пронзая толщи лет, веков,
Стекают в память горечью полынной.
.
Сгущён порыв в броске своём последнем,
Сметая всё в безжалостном стремленье,
В безвременье и холоде зимы,
.
Во власти ураганного безумства,
Кровавых нравов, ненасытных вкусов -
ускорен, и летит в объятья тьмы.

3
Ускорен и летит в объятья тьмы
Наш новый век, неведомый, но страшный,
Переполняя слабые умы
Тем ужасом, что помнит век вчерашний.

Задай себе вопрос: А что же мы?
Поднимем белый флаг над старой башней?
Наградой нам, беспомощным, немым,
Победный шаг чужих сапог на марше.

Молчание – покорность и судьба –
Стирала и стирает с карты страны.
Уже звучит Архангела труба.

Спокойствие души твоей обманно:
Наш дом не крепость, даже не изба –
Там ветхий домик в сердце урагана.

4
Там ветхий домик в сердце урагана
Таинственной заботливой рукой
Хранит, едва удерживая, граны
Того, что днесь звалось его судьбой.

Пусть манят в бездну мчащиеся страны,
Каким гвоздём скрепляется покой?
Алмаз и в пекле сохранит огранку,
Но частью жизни стали кровь и боль.

В любви одной найдёт душа оплот,
Ковчег, что замер у скалистых сот,
Где схваток и сомнений ветер стих.

Порывом свежим бури оживлён,
Растерянных ветрами всех времён
Спасает – не убогих, не хромых.

5
Спасает не убогих, не хромых, –
Интеллигентов бережно пестуя,
Поэт живёт в сплетенье свеч и тьмы,
За "красных" и за "белых" - аллилуйя.

Одна как перст в объятьях роковых,
На вист растерзана страна воюя.
Власть предвещает ужасы тюрьмы,
Простой народ стенает и горюет.

Мы дети Солнца - в топку и уйдём.
Войска казачьи в сердце атамана,
Что клич Советов двигаться на слом.

Невыносим портрет их без изъяна.
Но мир воскреснет и к себе прижмёт
Отверженных в горении вулкана


6
Отверженных в горении вулкана
больших страстей и адского огня
не счесть. Они, как воды океана —
прилив-отлив, и некому пенять.

Поэт — герой? — не важно. Он из клана
особых жизнелюбов. На коня!
Защиты ищут, прячась от капкана? —
ведет в гнездо, обидчиков кляня.

И наплевать, что мир трясет в ознобе,
а бывшие друзья в ловушке тьмы.
Душой творит поэт закон особый.

Пусть на земле пороки кутерьмы
безумия и барабанной дроби
войны, братоубийственной чумы.

7
Войны, братоубийственной чумы
Не ожидал холодный, пыльный август.
В дыму пожаров горизонт размыт,
И непричастных к бойне не осталось.

Молитвы потеряли суть и смысл,
Среди проклятий небесам и жалоб –
Полки мальчишек, честных и прямых,
Пески и травы орошали алым.

Им по ночам уже не снятся сны –
Желанней рая и небесной манны
Нечастые минуты тишины.

А юный век молчит – ему так странно,
Что мы в порочный круг вовлечены
Безумства и бездумного обмана.

8
Безумства и бездумного обмана
ни разумом, ни сердцем не принять.
Мир пропадает в буйстве урагана
и беспощадной ярости огня.

Но здесь покой излечивает раны.
Рождаются слова, в тиши звеня,
строка нетороплива и чеканна,
молитва не даёт прерваться дням.

По-прежнему не тронут лунный лён,
души не разъедают пятна тлена,
путь ищущего свет не заклеймён.

Не очернится преданность изменой,
какой бы шквал ни уносил времён -
свобода духа неприкосновенна!


9
Свобода духа неприкосновенна,
Пока мы живы, и горит свеча,
А мысль еще ясна и горяча,
И сердце бьется пламенно и верно.

В беснующемся хаосе стихии
Мы все бессильны в выборе времен.
Свободен все же тот, в ком дух силен,
Все испытания даны по силе.

Да будет трижды тот благословен,
Кто знал – он пригодился в той войне,
Пусть не стрелял, а оживлял латынь.

Он словом освещал всем путь сквозь тлен,
Чтоб видел воин в тучах неба синь
И всё же лето… а вокруг полынь.

10
И всё же лето… а кругом полынь
дурманит горьковатым вольным духом.
Разлиты киммерийские холмы,
барханами стекая к сонным бухтам.

Где Карадаг стеной… над ним орлы
парят, перекликаются друг с другом
и стерегут сокровища горы –
бездонные и с севера, и с юга.

Суров скалистый пик и многолик,
но разобьёт морские гривы в пену,
подарит розоватый сердолик -

заветный, судьбоносный и нетленный*…
А хрупкий мак своих вершин достиг –
льёт запах по тропе самозабвенно.

11
Льёт запах по тропе самозабвенно
Емшан, заполонивший всё окрест.
Прибой несёт на берег, вместе с пеной,
Немыслимую жажду новых мест.

Залив спокоен. Дремлет Карадаг.
Кроваво маки растеклись в округе.
Как будто говорят нам, что никак
Без боли не прожить… На севере… на юге.

В природу проникает дух войны.
Всё помнит здесь нашествие Орды.
И голубых холмов суровы сны.

А человеку, чтоб бежать беды,
Давно уж книги мудрые даны.
Библиотека – вот его твердынь!

12
Библиотека – вот его твердынь!
Заложены в старинном фолианте
страницы о Сугдее, и светлынь
рассветная зальёт кусты аканта.

Хоть утро, начинается жарынь.
Елена – Пра – изготовляет фанты.
… Как для Орды кипчак тащил рабынь.
Награбленные княжьи адаманты…

И побеждённых ненависть и страх
найти ли выражение в словах?
Горенье строк о самом сокровенном.

Разор народов, кости, тлен и прах.
Но нежен лик царевны Таиах,
и кровь летит стремительно по венам.

13
И кровь летит стремительно по венам,
Запоминает каждый выдох, каждый вдох,
Так открывается желанный первый слог,
Так слова звук рождается, наверно.

Так мысль течёт - чиста, легка, пространна,
Захватывает в плен свободный дух,
Так оглушает утонченный слух
Взрывное извержение вулкана,

Своим громоголосьем больно раня
И обдавая жаром сильным, крайним -
Так с холода бросаются в теплынь,

Так проникает в помыслы, сознанье
Великое иное мирозданье
И оживает мёртвая латынь.

14
И оживает мёртвая латынь
в суровых строках, в горечи анналов.
Тщета и тлен порушенных святынь
терзают сердце раскалённым жалом.

Отчаяние гибнущих, нахлынь
и отвори закрытые каналы,
воочию увидеть жуть и стынь,
страдание безмерное сих малых.

Внезапно завихрится тёплый воздух,
и в акварелях кисть выводит грозно
в небесной сшибке облака, немы.

Спасение приходит слишком поздно,
за каждого сражение серьёзно.
Печальны коктебельские холмы…

***
техническое замечание.
Автор 14-го сонета снял свое произведение с конкурса, ввиду политических мотивов. Но - у нас есть уже готова замена, (написанная раньше, чем был произведен отзыв стихотворения)