Явился мне не Демиург...

                Моей Светочке


Явился мне не Демиург,
Не шестикрылый серафим,
А выше их – Глазной Хирург,
И вот предстал я перед ним.

Вернее, не предстал, а лёг,
И он к глазам моим припал,
И в глаз вложить хрусталик смог
Вмиг, как божественный кристалл.

И хоть не стал я идеальным,
Я стал немножечко Хрустальным,
Но в остальном я был живым.
Хрустален весь лишь Херувим.

И Ангел мой Хранитель здешний
В халате голубом стоял,
Чтоб не исчез с земли я грешной,
Меня он за руку держал…

Не просто зренье – Сотворенья
Венец – мне доктор возвратил,
А вдохновенное прозренье
Взамен бессмертья подарил.

Как солнца свет средь тёмной ночи,
Небесный втёк в меня эфир,
Он превратил глаза мне в очи,
И чудный я увидел мир.

Там ветер, опьянён весельем,
(Иного с роду он не пил),
Сложив чету незримых крыл,
Был дивным занят рукодельем:

Из тучек плёл он кружева,
Но в них вплетали дерева,
Небес соседи и соседки,
Свои живые нитки-ветки.

Он их пытался удалить
Лучом – вязальною иглою,
Увы! Прекрасное живое,
Вплетаясь в небо, будет жить!

А выше кружев, в выси горней
Шёлк неба (он нерукотворный),
Парил, как бесконечный вздох, –
Его издал когда-то Бог.

На главах гор искрились скалы,
На них, прозрачен, как хрусталь,
Верней, как чудный мой хрусталик,
Предвечный чистый лёд сиял.

С него светлейшею слезою
Стекали горные ручьи,
В объятьях с солнцем и грозою,
Прекрасны, вольны и ничьи.

А вот дома, светлы их окна;
И в тех, где много доброты,
Окно – всевидящее око
Неизъяснимой красоты.

А вот цветов я вижу вьюгу,
Сирени белую пургу,
Но в центре мира – место лугу:
Одни ромашки на лугу.

Раскрыли ротики ромашки,
Явили горлышки свои,
И в каждом, как в дрожащей чашке, –
Росинка – капелька любви.

А дальше – посредине луга,
Что, словно молодость, хорош,
Стоишь ты, жизнь моя, подруга,
Цветёшь, смеясь, – меня ты ждёшь!
 
И вижу я впервые ясно,
Что был я прежде полуслеп:
Казалось мне, что ты прекрасна,
А ты божественна, как свет.

Зовёшь меня в свои объятья
На этом сказочном лугу,
Но, чтобы жить мне без проклятья,
Я не иду и не бегу:

Боюсь, что растопчу ромашки
И их любить не дам лучу, –
Подобно жаворонку-пташке
На свет твой солнечный лечу!


19 декабря 2019 г.
Записал в 9:25
(сочинил в уме во тьме –
ночью на больничной койке).
Офтальмологическое отделение
московской больницы.