реквием памяти

РЕКВИЕМ ПАМЯТИ
       (Поэма)
Как в памяти вместить большую жизнь?
Порою, кажется, что невозможно,
Но ведь я помню сорок пятый год,
А может и пораньше, что возможно.
   Сегодня на дворе другой, уж, век.
   Второй десяток побежал по звездам.
   Как долго проживает человек,
   И как все пролетает мимолетно.
                ***
Все взгромоздилось в памяти моей:-
Войны снаряды, взрывы и испуги.
И Ленинский могучий мавзолей,
И, схваченные проволокой, плуги.
   А где ж мой Сталин, где ж мой дед?
   Я их ценил обоих, как медали.
   Ох, здорово хлебнул тогда я бед –
   Они ведь друг за другом умирали.
                ***
Политика не надобна юнцу,
Но помню много слов про Маленкова,
А Берии досталось подлецу,
И мужики шепталлись про Хрущева.
   Мой дед еще не умер, он потом…
   И я вовсю ворочал с ним делами:-
   Сажал картошку собственным конем,
   И он читал мне что-то со свечами.
Такое время было – свечи берегли,
И Пушкина листали при лучине,
И на загнетке гаснули лучи,
И черти прыгали по этой же причине.
                ***
Великий век, как, впрочем, век любой,
Таланты нам давал и преступленья.
Гордился каждый собственной судьбой,
И шел на подвиг, и на униженье.
   А память быстро принимала старт,
   И четко заносила в свой компьютер,
   Без флэшек, дисководов и сим-карт.
   Не нужен был ни модератор, и ни дистрибьютер.
                ***
Я с песнями рос, право, как герой.
Звучал с «тарелки» голос молодецкий,
Что в Африку мы даже не ногой,
И нам не нужен берег их турецкий.
   Красиво пела нам  Русланова «с иглы»,
   Про валенки, которые стоптались.
   Бросали в хате мы любимые углы,
   И босиком бежать по снегу не боялись.
                ***
В судьбу потом вошел и первый класс,
Поистине тут масса впечатлений.
Так начинается для каждого Парнас,
С опасным серпантином восхождений.
   Учительница первая моя,
   Ее забыть мне память не позволит.
   Я стал таким, каким сегодня я,
   Вот образ, жаль, являться не изволит.
И полетели светлые деньки,
Мы становились с каждым днем богаче.
В холщовых сумках знания несли,
Быть по другому – не могло иначе.
   Да, наша память губкою была
   И впитывала столько информаций…
   Любой компьютер тронулся б с ума,
   От плюсов, минусов до гетто-резерваций.
Один пример, один простой пример.
Скелет из гипса кто-то у окна поставил.
Так этот безобидный изувер,
Всю анатомию нас выучить заставил.
   А города на карте знали мы,
   Ну, словно дважды-два четыре.
   И наши пыткие и хваткие умы
   С пути не сбились бы в огромном мире.
Чего там накопилось, в закромах,
Звонок последний нам сказать не может.
Уже мы шли по свету не впотьмах.
И не подранки. Мы уже вельможи.
                ***
Мы Солнце белое смотрели сотни раз,
Мы с Шуриком шли гордо по Кавказу.
Нам Верещагин пел душевный свой романс,
С Никулиным – жениться не хотели мы ни разу.
                ***
А нас, по-прежнему давил прогресс,
Но наша память тоже не сдавалась.
И можно было взвешивать на вес,
Настолько  в ней чего-то там набралось
   И каждый,  каждый час, и каждый миг,
   Подбрасывал различные загадки.
   Какой-то кризис снова там у них
   И с неграми большие непорядки.
А там Карибы с кем-то не сошлись,
И Англия споткнулась о Мальдивы.
Плевать на них, у нас соседки подрались.
И обе ведь так ангельски красивы.
                ***
А жизнь бежит и спуску не дает
Ни кораблю, ни гавани с причалом.
Волна большой разгон берет.
Разбилась в дождь…И снова все сначала.
   Неужто в море стадо гребешков,
   Которые гуляют перед бурей
   Запомнятся в заглавии стишков,
   И каждый отразится в песнях фурий.
Опять один уйду, как Вечный жид,
Чтоб видеть все: безбожие и гадость,
Но кто-то ж наши мысли сторожит,
Чтоб на крестах Голгофы видеть радость.
                ***
Потеряно ведь множество подков,
И их вернуть тем рысакам непросто.
Несчетно в памяти крестов,
Стоящих, молча, на погостах.
                ***
Нам от себя в пещеры не уйти,
Среди живущих так уж повелося.
А сколько же на жизненном пути,
Мне с пилигриммами столкнуться довелося?
   Я по натуре также пилигримм,
   Немало всюду тоже побродяжил.
   Порой, как Горький, бедностью гоним
   Бесплатным взгядом все бы и заначил.
                ***
А Русь, чертовка, хороша,
И хороши другие страны,
Когда нет в памяти гроша,
Тогда подвластны океаны.
   И бьются мысли о причал,
   И бьются мысли о граниты.
   И что птенец проверещал,
   Заставит покраснеть ланиты.
И все ведь это сохранит,
И даже нить у Ариадны
Первоначальный примет вид,
Настолько памяти все жадны.
   И я шепчу ей – поделись,
   Она всегда с большой охотой,
   Но вот в тупик заходит жизнь,
   И в нашей памяти – болото.
                ***
Теперь уж, больше не проси,
Сим-сим ворота не откроет.
Уж, лучше ноги уноси,
Прием тебе здесь не устроят.
   И постарайся все забыть,
   Коль память лучшего не скажет.
   И снова Ариадны нить,
   Тебе, возможно, путь укажет.
Но удивленью нет конца,
И нет какого-то предела.
От несмышленного юнца
До старца только в белом.
                ***
И завершая свой трактат –
Открытье делаю большое:-
Что память с разумом не брат,
А что-то, в принципе, иное.
               ***
Ну, вот и я  «аминь» сказал,
Запомнить это не под силу.
Ну, слава богу, подковал
Одну жеребую кобылу.
                Ф. МАТИШЕВ
                13-15.06.12г
                П. Лозовое,
                Крым
Загнеток-специальное место для сжигания лучин.
Лучины- нащепленные древесные полоски.
Пела с иглы – патефон.
Тарелка – радио.