А в день седьмой...

А в день седьмой ( бардак, дедлайн, запарка,
Все на исходе времени и сил)
Творец, наверно в качестве подарка,
Как бонус, человека сотворил.

***
Рассказан мир и сотворен не нами.
Идут через игольное ушко
Верблюды с разноцветными горбами,
А плоскость превращается легко
То в шар, то в призму, в лезвийные грани,
В слонов на спинах древних черепах...

Для ёжика, что в призрачном тумане
Бредёт, весь мир настоян на грибах
(Не тех, простых - волнушки и лисички).
Туман густой (Солярис, это ты?)
А Глеб Жеглов опять роняет спички
На землю с беспредельной высоты
Нечаянного роста Гулливера 
(Летит, летит сквозь вечность коробок,
Сквозь имена, периметры и веры).

Идут верблюды. Греется восток
И кипятит исчезнувшее море:
Считай на миражах барашки волн,
Лови хвосты потерянных историй.
Смотри, как вдруг Аида ветхий чёлн
Взлетит на гребень, снова ухнет в бездну:
Почти что Одиссей, слегка Мазай
Немного Ной (чуть-чуть). Под Марсельезу,
В волнах кренясь, уходит судно вдаль.


А автор, щеку подперев ладонью,
Дописывает тридесятый том.
Начало? - скажет - Э, да я не помню,
Семь дней. Дедлайн. Пойдем-ка чай попьем.

18.12.19