Серый дождь струится с неба... Грусть...

Рассвет завёрнут, в серый цвет, как-будто в саван,
Струятся с неба: морось, мгла, седой туман,
Под прессом Грусти, Дух расколот и раздавлен.
Печаль беснуясь бьёт, как ветки - в ураган.

Тревог пустых, грохочет свора, болью в сердце,
Захвачен тучами, свет дня, в тяжёлый плен,
Вернуться тянет, на кровать, к подушке – тельце,
Под мысль о том, что всё на свете – только тлен.

Трясясь в троллейбусе, забитом, словно в бочке,
Под скрип колёсный, вой сирен, визг тормозов,
Гляжу в окно, где грязью мир, разбит в кусочки,
На витражи: из старых тем, бездонных слов.

Наполнит суетность, рабочий день, под крышку,
Под шорох капель с крыш, за тоненьким стеклом,
Но сколь не пялься, не сумеешь ты услышать –
Как зазвучит, весенним маршем, гулкий гром.

Лишь струны грязные, протянуты, к нам с неба,
По ним спускается, в наш мир, вальс серых стен,
И мы танцуем, в его ритмах, где б кто не был,
До завершенья дня – концов, рабочих смен.

И снова примет, в путь домой, край пешеходный,
На красных лужах, пляшет дождик – так достал.
Промозглый ветер, бьёт с размаху – гад безродный,
В лицо швыряя дождь, слепив его – в оскал.

В подъезде старом, тусклый свет – разбиты лампы,
Фонарь сквозь окна, чуть пробил, кромешный мрак,
Рекламы отблеск, взрезал глаз, как острый скальпель,
Да ключ в замке, скрипит сердито – «Сам дурак».

В холодной ванне, теплый душ. Грохочет вентиль
С водой текущей, исполняя – вальс «Бостон».
На кухне в печке, вспыхнул газ, в немом привете.
Халат затертый, поздний ужин, душный сон.

А завтра встанет, новый день – все будет снова:
Печаль и Морось, мир укроют, стылой мглой.
Пал Сумрак в мир, порвав на клочья силу слова,
Закрыв эмоций, светлый Дар, глухой стеной…