Письма из старости

Я боюсь старости. И не потому, что пенсионный возраст растет вместе со мной.

А потому, что... в 76 лет внутри я всё та же девочка. Мне 18. Хочется любить, шутить о высоком и танцевать. Тело этого уже не может. Оно всё меньше меня слушается: на каждое резкое движение отвечает головокружением и коликами в животе. Я часто мерзну и летом уже не ношу босоножки. С шерстяным носком не наденешь ведь.

Вот мне 89. Тело превращается в руины. Видели в деревнях такой черный, иссохшийся и покосившийся от времени, забор? Обычно он еле стоит и подпирается палками, чтобы не разлететься трухой по ветру. Это мой брат-близнец. Меня точно так же подпирают столбики таблеток по утрам.

Глаза стали мутнеть. Бывает по несколько дней к ряду я почти ничего не вижу, а потом — нормально. Ложка как гиря тяжелая, да и есть-то особо не хочется... Целыми днями сижу сычом и смотрю в окно. Жду, жду, а нету. Одна радость, когда кто-нибудь приходит. Хоть поговорить. Вдохнуть жизни ещё немного...

Приходи.