Вдова

  Торжествовал народ: «Мы победили!» 
И разносилось вдоль села: «Ура-а-а!»
Вдове же слёзы радости – как гири,
И сил их не было унять... 

Пора
Весенняя дарила людям радость
И жажду мир вокруг воссоздавать.
Ей не мила была вся их парадность
Ей не хотелось жить, любить, мечтать.
А вечерами вовсе – тошно в доме:
«Нет никого вокруг меня окроме...» -
И пред иконкой, словно перед другом,
Вела беседы слёзно на досуге:

«Всевышний, помоги моей кручине –
Не получается мне раны заживлять.
Ну как, скажи-ка, как забыть о сыне,
Которого, не научив стрелять,
Забрали на войну? Победа ли изменит
Всю боль мою? Сын;в ведь не вернуть!
Да и супруга кто теперь заменит?
И растолкуй мне, как в глаза взглянуть
Тому, кому ещё больней? –
И вдруг забывшись стихнет на минуту. –
Да разве хуже может быть кому-то?
Как я ждала, мечтала всё о ней,
А радости... совсем и нет как будто!»

Дом опустел. Но бережно хранит
Вдова вещички милых ей людей,
И в рамке с фотографии глядит
Весёлый баянист – её Матвей.
«Ох, как же эта радость мне больна! –
Срывался стон с потрескавшихся губ. –
Но хорошо хоть проклятущая война
Закончилась, да уцелел наш сруб».

Непрошено текли ручьи из глаз,
Давила память, грусть-тоска крепчала.
Но мысль была: «А может ещё раз
Попробовать начать всю жизнь сначала?»
И тут же, как ответ: «Но как начать? –
Теперь одной придётся вековать –
Годочки ведь давно уже не те,
Дом старенький и силы иссякают.
Кому нужна в такой я бедноте? –

И снова в крик: «Ну кто же, кто же знает,
Как жить-то дальше? – У Варвары сын
С войны вернулся! Рядом, у Матрёны
Невестки с внуками остались в доме
И внуки заменили им мужчин.
Татьяне радость – в коме хоть Витёк,
Но ждёт его! Ведь жив он! – Возвратится!
Пусть будет даже он без рук, без ног,
Но он – мужик, и для неё он – Бог!
А мне, видать, судьба одной ютиться.

Кому нужна теперь я в старости своей?
Вон, молодых вдовиц гляди-ко сколько».
И вспоминая снова милых сыновей
Рыдает женщина. Нещадно-горько
Терзает боль израненность души
И всё вокруг не в радость, всё не мило...
«Ты погоди, родная, не спеши! –
Ей чудилось, когда сдавали силы. –

Ты, милая, живи, живи! Теперь,
Взгляни вокруг, – все строятся сначала!
И души наших сыновей, поверь,
В мальцах селян живут! Не замечала,
Как часто бегают они к тебе,
И как похожи эти шалунишки
На сыновей, что, набивая шишки,
Обеды мне носили по тропе?

Ты, милая моя, не плачь! Живи! –
Мы рядом! Мы всегда с мечтой твоей!
Ты только постарайся, разгляди
Нас среди поля и среди людей».
Тем и жила, разглядывая в каждом
То мужа ли, то сыновей своих.
Всех привечала, раскрывая душу,
Не замечая средь людей чужих.

Все для неё казались ей свои,
Все близкие, родные, милые.
«Ты, умница моя! Живи! Живи!» –
Шептал ей муж ночами
                из могилы.
 



                (картинка из интернета)