Язычник
Живёт в селе. Пасёт коров.
Травою лечит.
И заговаривает кровь
невнятной речью.
Пошепчет, пальцем проведёт –
уйдут болезни!
Благодарит его народ:
колдун полезный.
...Была гроза. Посыпал град.
Струхнул немного.
Ударил молнии разряд
пред ним в дорогу.
То ль происк неких тёмных сил,
то ль дух небесный? –
Вознёс и плавно опустил
на новом месте.
Пришёл в себя он: жив, здоров,
а за спиною –
всё стадо в семьдесят голов,
хвосты – трубою!
И рядом конь его – живой!
Нисколь не битый,
тряс беспокойно головой
и ржал сердито.
И даже верный старый пёс
(без родословной)
скулил и в травы прятал нос,
боялся словно.
Куда его забросил рок,
в края какие? –
Глухие дали и лесок,
луга глухие.
Обшарил взглядом окоём,
вздохнул с досадой.
На дальний холм с березняком
направил стадо.
Затем на следующий холм
брели с надеждой...
Сгустились сумерки в глухом
краю нездешнем.
Остановились близ кустов
на ночевую.
Он молоко сдоил с коров
в траву сырую.
Устала сдаивать рука,
а в сердце стужа –
дымилась лужа молока,
как белый ужас.
Вздохнула в сумерках гроза,
и в травах белых
ослепший смысл искал глаза
в иных пределах.
И снова в путь, лишь рассвело...
И за горою
внезапно вышли на село,
село чужое.
Спросил у жителей села
координаты.
В соседней области была
родная хата.
И побледнел пастух, как снег,
узнав, что брошен
в далёкий край, назад в четверг
недели прошлой.
«Спасибо, что не в глубь веков» –
так отозвались.
И подоить его коров
не отказались.
«Ступай, – сказали, – на восток.
Дойдёшь в неделю».
Еды насыпали в мешок
и дали денег.
И снова стадо мирно шло
к желанной цели...
Вернулись странники в село
спустя неделю.
Родные избы вдоль реки
и палисады!
Как паровозные гудки
взревело стадо!
Он шёл и плакал вдоль дворов
от умиленья.
Хозяйки встретили коров
без удивленья.
Никто – где был? – не вопросил.
Казалось, будто
своё он стадо проводил
сегодня утром!..
Он взор свой к небу обращал –
поведать знаний.
Но Тот, Кто ведал – иль молчал,
иль делом занят.
Потом за Лысою горой
смотрел на поле,
где правит автором герой
помимо воли…
2-
На выпасах, у Диких скал,
в краю озёрном
обломок дерева торчал
сухой и чёрный.
Сражённый молнией шальной -
сосны огромной -
застыл обломок тишиной
судьбы и грома...
Стоял пастух и прозревал
пред чёрной скорбью.
Затем из древа вырубал
своё подобье.
Он топором лицо исторг
и торс корявый.
Упали сумерки в простор
и смолкли травы.
Нераспустившихся цветов
глаза открылись.
Костры языческих веков
словам приснились.
Вздохнул тревожно тёмный лес
и снова замер.
Взглянул на идола Велес
цветов глазами.
Потух лицом пастух. Потом
исчадью ночи
помазал губы молоком
и кровью - очи.
Окликнул зычно мрак земли
и гор отроги -
людские страхи приползли
и их пороки.
Столпилась нечисть темноты:
с клыками рожи,
лоснились шеи и хвосты
змеиной кожей.
Полудницы, нетопыри,
хмыри клоаки,
фантомы, ведьмы, упыри
и вурдалаки.
Со смрадным запахом густым,
с лицом поганым
склонилось навье перед ним
и истуканом.
Повёл очами истукан
и дланью чёрной.
Молочный плотный пал туман
на край озёрный.
"Карай!" - вскричал пастух. Приказ
исполнил идол.
Метнулись молнии из глаз,
огнём болидов!
Слились в одно: и страх, и гнев,
и вой уродов!
Листва посыпалась с дерев
и встали воды.
Сгорело навье - прах и дым!..
Под лязг железный
пред истуканом грозовым
разверзлась бездна.
И камнем канул идол в ней!..
Земля сомкнулась.
В лесу заплакал соловей,
вода очнулась.
Роса упала. У цветов
закрылись очи.
Туман струился вдоль кустов
рекой молочной...
Взял под уздцы пастух коня,
траву колыша,
перелистнул страницу дня
и к людям вышел.
-3-
...в переплетениях ветвей,
лучей и свиста
томился зноем соловей
в укромных листьях.
И аромата ореол
млел над сиренью.
В церквушку местную побрёл
пастух смиренный.
Смотрел на мир, вдыхая зной,
он с чувством новым.
Былое стлалось за спиной
Начальным словом.
Над головою пел и цвёл
высокий полдень.
И грешный автор следом брёл,
сомнений полный.
А миром правил ясный день,
смеялось солнце!
Плыла на облаке бабень,
луща подсолнух...
Комментарии 5
Свидетельство о публикации №119121606069