Ты прости, что я тревожу

Петрович, ты прости, что я тревожу
Тебя и память, душеньку твою.
Я целый год таскала эту ношу,
Цепляясь ватными руками, словно вьюн

За внука дорогого, за работу,
Чтоб не упасть под тяжестью минут.
Я горечь мыслей отмела заботой.
И чтоб не плакать – запряглась в хомут.

Но воет все нутро, кричит, корежит.
Не нажилась с тобой я в том дому.
Горит все тело. Будто я без кожи.
Кому ты перестроил дом, кому?

Как жить теперь мне в нем без рук любимых?
Петрович, можно я его продам?
Стоит твой велик не у дел, с корзиной.
Тягать мне сумки трудно в холода.

Легко с тобой мне было: «Эй, Петрович,
Сгоняй за хлебом и за молоком».
Воспоминаний радость застит горечь.
А внук твой тоже будет рыбаком.

В него все силы вложу я, сгибаясь.
Но человеком будет Саша наш.
Мне будет трудность нипочем любая.
Поможешь ведь Оттуда, веру дашь?

Тут дочка приходила, помянули.
Спасибо, милый, ты мне дал детей.
Дни наши пролетели, словно пули
Так быстро. Привыкать одной теперь.

Я похудела, женщина сказала.
Наверно, помнишь, мы на почте с ней
Работали. Сказав: «Какая жалость»,
Что нет тебя, что помнит о Чечне.

И я все помню, потому седая.
Мы столько пережили там с тобой.
Да ладно, я вот вымою педали
Велосипеда, съезжу за мукой.

Да напеку чего-нибудь съестного,
Что ты любил при жизни и раздам
Соседям, на работе. Ладно, с богом.
Катайся ТАМ теперь, по облакам.