Встреча на всю жизнь

1

Произошло это в середине восьмидесятых прошлого века. После окончания института я был направлен в один из строящихся сибирских городов. По прибытию на место, где должен был отработать три года, получил комнату в общежитие. При этом сообщили, что скоро, как молодому специалисту, дадут квартиру, а также пообещали повышение по службе — должность заместителя начальника технического отдела, настоящий зам скоро должен будет уйти на повышение. А кому её давать, скажите на милость, как не мне? В отделе одни женщины, и все без специального образования: кто учитель, кто воспитатель, а у кого только десять классов. Одно их ровняло — у каждой не было ни единой мысли о работе. Проще говоря, все они, как героини рязановского «Служебного романа», занимались всем чем угодно, только не тем чем надо. А тут командировка в город В*. Кому ехать? Конечно, мне. И специалист, и холостой, да и вообще не женское это дело терпеть неудобства командировочной жизни.

Поезд прибыл в город В* строго по расписанию. Было раннее утро, но даже сквозь оконное стекло тянуло сыростью. Дождя не было, но прохладный воздух был пропитан влагой, а плохая погода, как известно, всегда навевает грустные мысли: чужой город, чужие люди, сырость, холод... Бр-р! Невольно вспомнилось:

Где в этот дождь найти приют,
Чтоб жар сердечный сохранить,
Зажечь очаг, создать уют
И душу страстью утопить.

Я вышел на перрон последним. И вдруг какая-то необъяснимая тяжесть навалилась на меня, словно всю ночь работал грузчиком. Пройдя немного вперёд, возле почтового вагона увидел небольшое скопление людей, одетых во всё чёрное. В голове пронеслось: груз 200. «Всё к одному», — подумал с досадой и уже хотел пройти мимо, да так и застыл на месте.
Из всех встречающих выделялась одна молодая женщина. Блондинка, чуть выше среднего роста. Вроде бы, ничего особенного, но было в ней что-то, притягивающее взгляд. Печать скорбной минуты нисколько не испортила её. И слёзы, и глубокий чёрный цвет только сильнее подчёркивали большие голубые глаза, красивый, ярко накрашенный рот и безупречно стильная одежда. Траур обнаруживал в ней почти детскую, вызывающую сочувствие незащищённость. И в то же время рвущееся наружу, манящее соблазном, непобедимое женское обаяние.

Я ничего не мог понять, а только стоял и смотрел на неё, как заворожённый. Она почувствовала это и взглянула на меня. Но в это время вынесли груз, и вся процессия двинулась в сторону автобуса, который являлся катафалком; специальных служб тогда ещё не было. Вслед за внесённым грузом не спеша поднялись и встречающие. Все, кроме неё, этой необыкновенной, почему — не понятно, женщины. Она вошла последней.

Вступив на подножку автобуса и взявшись за поручень, она ещё раз взглянула на меня как-то особенно выразительно. Я не выдержал и опустил глаза. Когда я их поднял, автобуса уже не было. Я продолжал стоять, как заколдованный, не смея двинуться с места.

«Да что ты, совсем очумел что ли? — пробубнил я себе. — Баб что ли у тебя не было, втюрился с первого взгляда!» А в голове: таких не было и не будет! Наконец, наваждение рассеялось, и я направился к остановке трамвая.


2

Прошло немногим больше года, и вот я снова в городе В*… И всё по той же проблеме, только теперь уже не простым технологом, а настоящим замом. В общем, очень даже уверенным в себе мужиком с хорошей зарплатой, квартирой и перспективой карьерного роста. Осень в Приморье — самое благодатное время. Природа, словно устав от жары и дождей, даёт всему живому возможность набраться сил и терпения, чтобы подготовиться к зимним холодам и штормам. Такая бархатная передышка, конечно же, располагает к неге, хорошему настроению, романтике и любви. Командировка — достаточно приятное времяпрепровождение для любого человека, не говоря уже о беззаботном холостяке. Короче, судите сами. Настоящий отпуск! Ну, не отпуск, а почти!

Устроился в гостинице. Позавтракал и не спеша отправился на службу. А там всё отработано ещё в прошлый раз: отдел кадров, техотдел и сразу же к Игорю Васильевичу, а для меня просто к Игорьку, с которым в прошлый приезд не раз сиживали и за столиком ресторана, и у него на кухне. Обнялись, поболтали о всяких пустяках, выпили кофейку. Он и говорит, что бумаги мои у секретаря, иди, мол, забирай. Да, кстати, зовут её Ниной Ивановной. У нас она работает уже с полгода. И как-то странно посмотрел на меня. Мы распрощались, и я двинулся к секретарской.

Когда вошёл, у меня не только широко раскрылись глаза, но и рот. За столом у печатной машинки сидела та самая-самая желанная женщина. Я стоял ни в силах сказать даже «здрасьте». Она взглянула на меня, улыбнулась какой-то лукавой, обворожительной улыбкой и спросила:

— Ну что, так и будем стоять и молчать? Вы что, немой?

Я не раздумывая, кивнул и что-то пробурчал. Она улыбнулась ещё шире и вдруг спросила уже серьёзно:

— Что, влюбился?

Я ничего не ответил, стоял и смотрел. Наконец, у меня вырвалось:

— Я командированный из города К*, мне нужны документы, меня Игорь прислал.

Улыбаясь, Ниночка, теперь мы её будем так называть, протянула мне папку. Словно заторможенный, взял документы и не прощаясь вышел из кабинета. Весь этот день я ходил сам не свой, ничего не видел вокруг себя, отвечал невпопад. Наконец, всё это другу Игорю надоело, и он сказал:

— Можешь идти, всё равно от тебя сейчас толку никакого. Отдохнёшь с дороги, а завтра с новыми силами всё наверстаешь, да ещё успеешь в море поплавать.

Я вышел за проходную завода и побрёл, рассеяно глядя по сторонам. Пройдя несколько десятков метров, в небольшом скверике увидел Ниночку. Она сидела и курила, закинув ногу на ногу. Улыбаясь, помахала мне рукой, приглашая присесть.

— Вот с работы отпросилась, вас поджидаю, — спокойно сказала она. — Надеюсь, вы не откажете в помощи слабой женщине.

И вручила мне небольшой пакет с надписью «Мальборо». С готовностью протянул ей руку. Опершись на неё, Ниночка встала, взяла меня под руку, и мы пошли в сторону трамвайной остановки.

А потом мы сидели в уютной, хорошо обставленной кухне, пили кофе и весело болтали. Казалось, мы были знакомы всегда. Меня переполняло только одно желание: владеть этой женщиной всё оставшееся время. Любой ценой, даже ценой собственной жизни. Прикурив сигарету, Ниночка взглянула на меня и вдруг сказала:

— Мне нужно позвонить по телефону, я ненадолго, аппарат у соседки.

Хочу сказать молодым людям, которые не жили в Союзе, что телефон в то время был далеко не в каждой квартире. Она быстро встала и вышла, а я остался в доме один. Чтобы занять себя, стал разглядывать содержимое мебельной стенки, тогда они были в самой моде. И тут на одной из полок внимание моё привлекли две фотографии, словно припрятанные от постороннего взгляда за большой хрустальной вазой. На обеих фотографиях была запечатлена Ниночка, только с разными мужчинами. Это были свадебные фотографии. Выходило так, что моя любовь была дважды замужем. Хлопнула входная дверь, я оглянулся. В дверях, грустно улыбаясь, стояла Ниночка. Она молча подошла, взяла из моих рук фото и поставила их на место. А потом, указывая на один из снимков, взволновано заговорила:

— Это мой первый муж. Работал механиком на судне. Они стояли в южнокорейском порту, и одному Богу известно, как он мог свалиться за борт.

Заметив мой вопрошающий взгляд, она пояснила:

— Нет, он не утонул, у него остановилось сердце. Вот так. А второй... — горестно усмехнувшись, продолжала она. — Ты его видел тогда на вокзале, парашютист-десантник, погиб по глупой случайности.

И улыбаясь, добавила:

— Хорошо, когда у мужа профессия, не связанная с риском, не так ли?

Она горячо обняла меня, прижимаясь всем телом. Глаза её были наполнены слезами.

— Ко мне скоро придут родственники, — прошептала она, — и я не хочу, чтобы они пока видели тебя здесь. Вот когда мы станем более близки, тогда... Понимаешь?

Я согласно кивнул головой, быстро собрался и ушёл.


3

В гостинице было свежо и тихо. Я лежал на кровати и глядел в потрескавшийся потолок, на котором занимались любовью две назойливые мухи. Они самозабвенно то сливались в одну жирную точку, то, совершая немыслимые пируэты, неутомимо кружили под потолком. И точно так же, как эти мухи, в голове моей кружились сказанные Ниночкой слова — «станем более близки». А оно мне надо: быть более близкими?! Все мои чувства как-то быстро прошли. Мне не хотелось уже ничего, ну ничего, вообще!

Выходные я провёл на всю катушку: пляж, рестораны, новые знакомства. Ну не командировка, а правда, настоящий отпуск!

В понедельник явился на работу и сразу к Игорю, а тот весь цветёт и пахнет, говорит, что женится, и «ты знаешь, кто она». Я удивился: откуда мне знать? А он в ответ: знаешь-знаешь, потому что это наша Ниночка. Я так и остолбенел.

— Только сейчас её нет на месте, она уехала по делам, оформляет наследство от тётки. Жили они вместе в последнее время, до её смерти.

И тут же, переводя разговор, спросил:

— Ты уже уезжаешь?

— Да, — ответил я, — поезд через три часа.

Игорёк расплылся в улыбке:

— Послушай, я купил машину и, как говорится, не в службу, а в дружбу подброшу тебя в гостиницу.

Мы вышли с завода, у проходной стояла почти новенькая «тойота». В то время их было уже довольно много в приморских городах. Мой друг любовно погладил капот и вдруг спросил:

— Ты пробовал водить японку?

Я отрицательно помотал головой.

— Ну, тогда давай садись, попробуй, довезёшь себя сам, — улыбаясь, заявил он.

Я сел за руль, и мы тронулись. Конечно, скажу я вам, после наших «москвичей» и «жигулей» в такой машине чувствуешь себя настоящим королём. Проехав пару кварталов, я остановился. Какое-то нехорошее предчувствие овладело мной.

— Ты что встал? — поинтересовался приятель.

— Да ну, не хочу: вдруг менты, а прав у меня с собой нет.

— Пустяки, здесь их никогда не бывает, — с безмятежностью бросил в ответ Игорь, садясь за руль. «Тойота» рванула с места лихо, с пробуксовкой, прямо как в американском боевике. Мы не ехали, а влетали на очередную сопку. Впереди шёл тяжёлый полуприцеп, перевозивший какие-то трубы. Мы обошли его почти на самой сопке, и, спустившись вниз, встали у железнодорожного переезда, чтобы пропустить состав. И вдруг страшный скрежет раздался у нас за спиной. Гружёный КРАЗ, который мы обогнали, визжа шинами, остановился в полуметре от «тойоты». В ту же секунду от резкого торможения одна из труб вырвалась на свободу, пробила заднее стекло автомобиля и разнесла голову моего друга.

Прошло уже почти сорок лет после того злосчастного случая. Судьба больше не забрасывала меня в город В*. За это время я сделал неплохую карьеру; можно сказать, что жизнь удалась. Одно только смущает меня: спутницу жизни, так сказать, верную подругу, я так и не нашёл. В каждой женщине мне видится Ниночка и печальный конец моего друга Игоря.

Вы скажете, что у меня паранойя, не так ли?