Ценность истины

Суровым был приказ Наполеона,
Когда, и хуже не было обид,
Гусара гнали прочь из  эскадрона
За то, что к тридцати он не убит.

И падали в сражении уланы
За торжество парижского двора.
За ними полковые капелланы
Крестили на могилах кивера.

Когда при Николае стало ясно  всем,
Насколько ценность истины упала,
Поэтов убивали в тридцать семь.
А похвалой для них была  опала.

Но только в Святогорский монастырь,
Домчали саркофаг, молясь  при этом.
Как вновь попу пришлось достать  псалтырь,
Увидев гроб  с очередным поэтом.

Был приговор отечества суров.
И новый гений пулей  друга скошен.
Стал для него последним домом  ров,
Где до утра он  был друзьями брошен.

Неважно, кем в России занят трон.
Сперва  цари, а после них генсеки
Предпочитали, вплоть до похорон,
Свои, а не Отечества успехи.

Кто, на беду,  не вовремя созрел,
Не думая про ад   или  траншею,
Тот получал  дуэль или расстрел,
Тюрьму или одел петлю на шею.

С тех пор уже прошло немало лет,
Но не прошли бесследно тренировки.
Тот до сих пор в России не поэт,
Кто не дождался пули и верёвки.

Такой обычай у Страны Советов,
Слепому не помогут костыли.
Здесь принято молиться на поэтов,
Когда их  вынимают из петли