Каноны непутёвого

  Я, Донат Вальпургиев, нотр-дамский угодник с осмысленным взглядом на их трещины для забавы, затаскивал гидок в постель, чтобы наслаждаться по утрам чашечками кофе с мизинцами в отставке.
  Находясь в обезУГЛенной окружности в плачевном состоянии, умытом слезами, радостно обладаю собой, не предъявляя к ним претензий. Тем самым я избавляюсь от негативной рефлекторной реакции на поцелуи, как издержок технического прогресса, к которым притёрся за долгие годы разобщения.
  Это помогает выступать за спасение китов и против уоллстритских акул, живущих в парижских золотых клетках с раздвижными прутьями.
  Поверьте мне, нет ничего благородней, чем гарпунить прирождённых хищников в целях самообороны.
  Я и сам в принципе не против наручников, если цепь платиновая и увесистая.
  Некоторые считают, что я выжил из ума.
  Возникает вопрос, извините, кого?
  Ну и что из того, что я обожаю снежных баб с ромом, тающих во рту?!
  Убийственный поток моих ниагарообразных слов, как плотный завтрак для худых и прохудившихся, водопадно захлёстывает, пытающихся в поисках здравого смысла преодолеть спонтанный напор в бочках из-под коньяка, обитых бархатными подушками.
  Мне сказали, что доброхоты под давлением общественности, следуя размашистым указаниям извне, обожают мой непристойный юмор, не понимая написанного.
  И я, идя навстречу пожеланиям, пошёл на трепанацию, чтобы мыслям было легче заходить в голову с заднего прохода.
  Но правильно ли это?
  Ведь не зная меня, они лишаются деликатесного чтива, обрекая себя на безликое существование.