Поэма о любви

Столько судеб сломала война,
Это только из всех одна.
 
Звёзд не видно в небе Москвы,
Дирижабли, как рыбы, застыли,
Прожекторов скользящие лучи
Пространство всё перекрестили.
 
Зима. Сорок первый. Идут полки,
До фронта можно пешком дойти.
У бойцов, как у ликов, суровые лица,
В опасности Родина, её столица.
 
По снегу скрипят их шаги.
Идут туда, где ждут свои.
Где окопался подлый враг,
За строем строй, за рядом ряд.
 
Идут солдаты, снег хрустит,
Из тысяч глоток пар клубит.
Совсем немного, и они
Достигнут огненной черты.
 
Там ждёт огонь, снарядов шквал,
Там раскалившийся металл
Как будто ожил и не даст пощады,
Там не стихает грохот канонады.
В ночной тиши напрягшейся Москвы
Идут, идут на фронт всё новые полки...
 
Москва  прифронтовая не спала,
Продукцию для фронта выпускала.
Работала в три смены у станка,
И здесь в цехах же отдыхала.
Анюта кончила вторую смену,
Домой сходить решила непременно,
Отгулов накопилося три дня,
Да всяких дел собралась тьма.
 
Ей город показался вдруг нарядным,
В лучах прожекторов искрился снег,
Как будто в праздник новогодний
Струился отовсюду свет.
 
В каком-то непривычном возбужденьи,
В давно забытом  настроеньи
Взбежала по ступеням и остановилась,
Из-под двери полоска света тонкая струилась.
 
Слегка открытой оказалась дверь.
Подумала: «Соседка возвратилась»,
Но дверь соседки отворилась,
Стоял пред нею незнакомый офицер.

Он объяснил: «В Москве с товарищем по службе.
Свободное жильё представил управдом»,
Просил прощенья за вторженье в дом
И пригласил её на ужин...
            
Когда потом, в пустые вечера,
Сидела подолгу одна и вспоминала,
То надивиться не могла,
Как отдалась, совсем его не зная.

 Со взгляда первого он стал ей мил,
А дальше будто вихрь подхватил,
И никакой не чувствуя вины,
Признала над собою власть судьбы.

Пока на службу он ходил,
Она скребла и убиралась,
И как умела, создавала
Уют, которого и след простыл.
 
Он приходил сияющий, влюблённый,
И был, как старый верный друг,
До самого утра они не выпускали
Отчаяньем любви сплетённых рук.
 
Три дня промчались, как во сне,
И вот пора идти на смену,
Она ж совсем забыла о войне,
Впервые в эти дни услышала сирену.
 
С трудом теперь давалось ей
Привычное в цеху занятье.
Хотелось крикнуть времени: «Скорей!»
Скорее ощутить его объятья.

В короткий срок пройти успели всё –
Признания в любви, и встречи, и заботы...
Их время было сгущено
И с каждым часом ускоряло обороты.
 
Всё для нее утратило и смысл, и цену.
Домой бежала, а не шла со смены.
Уже зима сменилася весной,
Она летела, как всегда, домой.

А дома, убирая со стола,
Записку от него прочла:
«Прости, что я сказать не смог,
Сегодня ухожу на фронт.
Я счастлив, что узнал тебя,
Но ты свободна от меня».
И подпись.

На стул присела у стола,
Читала снова, но слова
Сливались, прыгали, плясали,
Их смысл постичь могла едва ли.

На целый век внезапно постарела,
С трудом поднявшися, взялась за дело.
Убрала по привычке и опять
Записку начала читать.

«Ушёл, ушёл и не вернётся»,
Но память о коротком счастье остаётся.
Не сомневалась – будет сын.
Теперь на нём сойдётся света клин.

А годы шли. Давно закончилась война.
Анюта и одна, и не одна.
Так замуж и не вышла никогда.
Но свою сумела вырастить семью.
 
Совсем уж взрослый её сын,
Он сам счастливый семьянин,
Две девочки в семье растут,
В них бабушкиной старости приют.


Однажды День Победы отмечали
И встречу ветеранов показали.
Анюта побледнела, задрожала
И, как безумная, всё повторяла:
«Он!.. Это он!..»
Мать говорила, что отец убит,
Но он живой, с экрана на него глядит...

Нечасто встретится история с таким  концом,
Был признан сын своим отцом.
И доказательства здесь не были нужны –
Ведь повторились в сыне отчие черты.               
 
А что Анюта? Как жила, так и живёт.
И встречи с прошлым уж не ждёт.
Любви, что в ней однажды расцвела,
Она не изменила никогда.
 
                Ноябрь 1992 г.