1. 3 Доброе антивоенное утро

Ласкает утро солнечным лучом
восточный фланг проснувшегося дома,
окон прямоугольник увлечён,
подмигивая солнцу-незнакомке,

и так случится снова и опять:
и дом, и солнце, не сдвигаясь с места,
вращение Земли пережидать
готовы ради ласкового жеста.

***

Пойти ль, берёзу заломати,
с гудочками о том сыграти,
что я сумею встать с кровати
и ту берёзу заломати.

***
 
Песня "Спасибо, утро"

***

Спасибо, герой,
за мурашки
как следствие
детского смеха;
за то, что
сумели однажды
заштопать фашиста
прореху;
за слёзы,
как следствие боли;
за жизнь,
за улыбку соседа,
за русский язык
и за волю.
Спасибо, герой,
за победу.

***

"С чего начинается Родина?" –
измучивший память вопрос.

Дорога к ответу не пройдена,
на месте - буксующий воз
из басни Крылова о Лебеде,
о Щуке, о Раке – о нас,
любимцах похвального лепета,
рождённого ровно на час,
а после – уже не халифами,
а пешками с верой в ферзя
проснёмся, смиряясь с тарифами
и словом запретным "нельзя" –
и Щучье завяло веление,
и Рак подступает к мозгам,
и Лебедь не станет царевною...

На месте вагон и вокзал,
рассеянный интересуется:
"докуда доехал я, друг?"
Ответит дождливая улица:
"за окнами – Санкт-Петербург".
Ответ – машиниста бурчание:
"Москва" или (вдруг?) "Петушки".
Ответят поездки случайные,
без мата и с матом стишки,
Уральские горы с "Пельменями",
Байкала глубины души,
дорога с её переменными
успехами хода машин...

Не сдвинут устои истории
ни Лебедь, ни Щука, ни Рак –
рассыпаны по территории
и город, и лес, и гора,
и каждый буксующий вроде бы
собой иллюстрирует воз,
но в каждом сбывается Родина
в ответ на заглавный вопрос.

***

Воробьишки слишком умные, 
чтобы верить в гравитацию. 
Все Герасимы — безмумные — 
это прямо гордость нации. 

Это прямо — Лобачевское. 
Геометрию Евклидову 
мы во имя всякой честности 
словно прыщик с тела выдавим, 

мы вернём Муму дыхание, 
даже если и искусственно, 
меж народами кахание, 
украинцами и русскими! 

Верлибретто начинается 
с искаженья Красных Солнышек. 
Люди делятся на нации...
Ну чего грустишь, воробушек?

***

Когда бы словом славились солдаты,
а не поступком, вскоре рядовым
убийством тех, кто движется навстречу,
тогда бы вы не изучали даты,
тогда бы вы, а, может быть, не вы
стреляли бы друг в друга слов картечью,
где к слову "цель" синоним не "мишень",
ведь нужно изъясниться до конца.

Когда бы не система иерархий,
система подчинений, вермишель,
что переплетена на вилке цар-
ственных особ; когда бы не монархи
трубили нам в газетах, интернетах,
что существует незаметный враг,
а потому — молчите и скрывайте,
учите лица, птичек на монетах,
дождитесь, как в четверг хвалёный рак
вам свистнет после дождичка сквозь фантик.

Я — человек с навешанной лапшой,
что пацифист — такой же скрытый враг,
как явный враг, что против нас развесит
свой скромный взгляд на слово "хорошо",
распустит руки, и развеет флаг.

Я — человек, ты — человек, но если
меня с тобой, по версии дантиста,
вооружат, как видно, до зубов,
просверлят мозг какой-то бормашиной,
то мы с тобой начнём считать убийства,
не аргументы в пользу... И "любовь" —
теперь не чувство, не тепло, а ширма.
За ширмой — не любимая твоя
и не моя смывает скраб и скорбь;
за ширмой — не Петрушка, не театры,
не города, которые стоят
который век; за ширмой — не аккорд,
не песня, не молитва и не мантра.

А мы идём стрелять за всех любимых
в сердца любимых (пусть другой страной),
хотя могли бы просто сделать визу,
проехать или внутрь, или мимо,
вернуться и услышать: мой родной,
ну как тебе Джакарта или Пиза?

Утопия могла бы выйти, но...
Я вам скажу, что прячется за ширмой:
не руки — осьминожьи многочлены,
что щупают страну другой страной.
Я знаю всё, поскольку я ошибка
системы Windows в памяти ячейке.

Я — незаметный для системы вирус,
и версия такого Total War
испортит ваши глупенькие песни,
падут, как впрочем часто, ваши Windows,
я разобью вам и стекло и створ-...

"ВНИМАНИЕ! ВАМ ГОВОРИТ Kaspersky,
СИСТЕМА ОБНАРУЖИЛА ТРОЯН!
ЖЕЛАЕТЕ ПОСЛАТЬ НА КАРАНТИН?
ЖЕЛАЕТЕ СТЕРЕТЬ ИЗ БАЗЫ, user?"

(И как бы ни стремились нас ронять,
система встанет на того пути,
ячейка чья систему перегрузит.)

Перезагрузка. "ЗДРАВСТВУЙТЕ!",— твердит
система, обновляя Total War,
продолжат битву юзеры и страны.
Столь антиутопический вердикт,
что ни один из юнитов не свой
себе, ведь ими правят игроманы.

***

А вы говорите: "мир!",
затем прозвучит: "война!"
А я говорю: "мессир,
вина!"

А вы говорите: "глядь",
а вы говорите "куй".
Я так же в ответ сказать
могу.

Слова и дела — штрих,
застынет чернил слеза.
Спасенье в одном — стих
писать.

***

Который год я чувствую, что год
кончается невовремя, заране-
е-
два поняв, что Орлеанской Жанне
навстречу Рим горит, и чешет гот
свои усы. А гот ли? – Вот вопрос,
меня колонизировавший резко,

Кортез строчит морзянкой смски,
папируса скоплением дорос
до брадобрея, вскрывшего окно,
за ним – второе – два краснющих глаза
не замечают мимолётной фразы,
что предлагает оптоволокно –
высокий темп истории притих...

Забилось сердце, выключен процессор...

Играют Элтон Джон и Лео Месси,
и я пишу какой-то странный стих.

***

Коснуться или не коснуться?
Штрафной удар. Приводит бутса
в движенье мяч легко.

Коснуться сетки, побеждая.
Коснуться матери, рождаясь.
Коснуться чьих-то кос.

Коснуться свежести небесной,
вернувшись в свет из шахты тесной,
вдыхая воздух в грудь.

Коснуться выключенным телом
подушки, одеяла, смело
ко сну направив путь.

Коснуться пальцем по экрану,
играя или утром рано
будильник отложив.

Коснуться струн, коснуться клавиш.
Коснуться так, что ты узнаешь
хоть что-нибудь про жизнь.