An out all

Резкий выдох и - всё.
Отраженье застыло
на почти идеальном тоски полотне,
что развёрнуто мною на небе постылом,
ради шанса опять не копаться в херне

рвущих душу за мелкий порок абсолютов.
Роковая усталость подводит черту
под столетьем, вмещённым сегодня в минуту
пребывания смерти на жизни посту.

Мерой боли становятся несколько линий
на ладони, что сжата в неловкий кулак,
обрывавший завесы натыканных скиний,
где за свет выдавался просеянный мрак.

Тёплый хрип заменяет по ходу дыханье...
Тихий стон - обречённость на храп тишины...
Ведь куда не сорвись, нет душе покаянья!
И куда не исчезни - есть чувство вины

за какие-то тысячи нервных движений
у подножья взведенного наспех креста,
где безмерно жестокий божественный гений
закровавил идею земного холста.

Всё - потеря!..
И всё - лишь пустая находка
на совсем не весёлом, но верном пути
от язвительных рифм к сочетаниям кротким,
заставляющим душу хотя бы спасти

в этой нервной борьбе за удобства незрячих
и понятные тексты с рожденья немых.
Всё - немного беспутно и странно, а значит
всё - лишь отсвет придуманной в сумраке тьмы,

и поэтому выдохи каждой эпохи
не нуждаются в метках потомков на том,
что случайно найдётся в не сделанном вдохе
непростого начала в финале простом...