Тайные игры Главы 1-4 из 33

               
 В этом повествовании, в иносказательной форме рассказывается, как московские школьники, получив определённые специальные знания и навыки, проникли на расположенную в одной из стран, особо охраняемую военную базу США, где дислоцируются американские  истребители и склады военного оборудования, и что из этого вышло. 
 
Рисунок   Василий Сергеев
   
     ***             
Вместо пролога

Игры тайные у взрослых               
Испокон веков идут.
К ним относятся серьёзно,               
Говорят, что важен труд.               

По взаимности древнейшей
Друг за другом впрок следят,
И с заданием, не меньшим –
Пятьдесят на пятьдесят.            

В общем, каждый без рекламы
Знает – эти игры есть,
И что кто-то столь упрямо
Хочет в чьи-то тайны влезть.


Предисловие

Солнце над Москвой сияло
В день начала сентября,
И погода обещала
Снег не стлать до декабря.

Ночью дождь пролил, очистил
Парки, улицы, дворы.
Стало радостно и чисто
Для московской детворы.

Вновь занятия, вновь школа,
Праздник знаний! Сколько их
Дополнительных застолий
В честь здоровья и святых.

Каждый раз какой-то праздник:
День танкиста, день труда.
Дней торжественных и разных
Набегает череда.
 
В ноябре, как для примера,
Тоже день отмечен свой –
Для особых кавалеров
Этот праздник со звездой.

Наш народ устоям верен,
Их хранит на кураже,
И по праздничным неделям
Держит первенство уже.



             Глава 1       
     Неспокойное время


В школе, где Петров учился
Вместе с братьями, как сход,
Праздник знаний завершился,
Начался учебный год. 

Вроде и совсем недавно
В первом классе он наказ
Получал от старших главный,
А уже десятый класс.

Вот как раз настало время
И подумать о судьбе,
И какое направленье
Выбрать в будущем себе.

Расставаясь с милым домом,               
В мир идёшь, где идеал
Лишь нажива по-любому
И циничный капитал.

В жизни есть свои законы.
Коль меняешь невпопад
Эти вечные каноны,
Жди негодный результат.

Прошлый век для нас с тобою
Был отмечен наперёд
Революций чередою,
Словно рек вспять поворот.

И в семнадцатом далёком,
И в другой тяжёлый  год,
В девяностом, раньше срока
Вновь у нас переворот.

И лихими старожилы
Называют те года,
Когда мания наживы
Захлестнула всех. Беда!

Кто успел присвоить что-то,
Раскидав других локтём,
Выжить смог, убрав кого-то,
Не лежит сам под крестом,

Тот слепил свою фигуру,
Как бы идеал во всём.
Стал почти духовным гуру,
К прежней грязи – не причём.

Вот они и правят балом,
Как в народе говорят,
И страной, и капиталом,
Много лет уже подряд.

Не хотят расстаться с властью.
Кто её познал, она
Выше денег, выше страсти,
Хоть и ими скреплена.

И к тому же, насаждают
Всем нам мнение (не счесть),
Сквозь масс-медиа, считая,
Что пусть будет всё, как есть.

Пусть такая, мол, свобода,
Хоть там что-то есть пока,
Чем придёт к вам новый кто-то
Всё ломать наверняка.

Жизнь идёт, судьбой хранима,
Но подвижек мало в ней:
Вновь застой в стране родимой
Или что-то поновей?..

В прошлом, очень недалёком,
Возводили коммунизм,
Что бродил по всей Европе,
Заплутал и быстро скис.

А теперь, по тем же тропам,
Позабыв порядок, честь,
Мчимся мы во всю галопом
В мир, где лишь нажива есть.

Коммунизм, как будто штатно,
Поменялся на другой
Строй, режим и непонятно,
Кто вот ты теперь такой.

И сейчас мы в Бога верим.
Все – от верха до низов
Видят в этом путь к спасенью
От своих грешных шагов.

Перед нами вновь дилемма:
И куда ж идём, кто мы?
Хоть и новая система,
Не выходим из зимы.

Не поймёшь, что же настало,
Что с системой, верь – не верь?
Гимн, что пели раньше, стал он
Тем же гимном и теперь.

Тот же автор без смущенья,
В старом тексте изменив
Кое-что из слов, и все мы
Тот же слушаем мотив.

Поменялось много в жизни,
Если дальше рассуждать:      
Главное теперь – лишь бизнес,
И в политике, видать.

Флаг действительно России,
В государстве с давних пор.
Много подвигов свершилось
Под  российский триколор.

Кем же стали мы не знаем,
Но отечество храним:
Флаг российский защищаем
Под ещё советский гимн.

Получилось, эти годы –
Семьдесят с лихвою лет,
Вышли будто бы из моды –
Прежнее вернулось в свет.

Как же жалко тех и этих,
Кто боролся, жил, любил
В тот период и при этом
Их делам не изменил.

Жизнь прожили не жалея,
Если рассуждать опять,
Но за мнимую идею
Им досталось умирать.

Было яркое явленье –
Бой с фашизмом до крови,
И его крах  – во спасенье
Человечества земли!

Дед рассказывал, что прежде
Жили  как-то поскромней,
Было проще, свинства меньше,
Да и люди подобрей.

А сейчас готовы просто
Через вас перешагнуть,
Если кто мешает росту
И карьере как-нибудь.

Но не всё так плохо, тяжко.
Есть семья (с ней повезло!),
Кто последнюю рубашку
Даст, коль будет тяжело.

И друзья-единоверцы,
С кем доверие во всём,
Кто не сдаст вас в круговерти
При раскладе роковом.

Говорят ещё при этом,
Что спецслужба есть у нас,
По особенным заветам
Действует, не торопясь.

Много всяких «спец» по службам,
Но нужнее та, поверь,
Что войскам российским служит –
Было раньше и теперь.

Всем вооружённым силам
И науке боевой
Помогает быть всесильной,
Защищая край родной.

И какой режим бы не был –
Пусть велик и честен он,
Изворотлив пусть, с загибом –
Без той службы – обречён.

 


             Глава 2
Новые времена – старые книги


Ученик Петров Василий
В школе слыл передовым,
Не любил друзей спесивых,
В спорах был неутомим.

Рос в семье благополучной,
Братья — Пётр и Степан.
Вместе с братьями созвучный
Был у них семейный клан.

Словом, общества ячейка
(Маркс сказал, идейный муж)
Или проще — душегрейка
Для родных и кровных душ.

Мама, папа — все на месте.
Воспитание идёт
По Макаренко, по чести
Никого никто не бьёт.

Есть пример у них достойный:
Их родня – благослови! –
Воспитала их в спокойной
Обстановке и любви.

А взаимоотношенья,
Как согласия венец,
Молодому поколенью
Подходящий образец.

В детстве стычки были вроде.
И по глупости скорей,
Братья, по своей природе,
Выясняли, кто сильней.

И всегда ничья, на равных.
Неуступчивый народ!
Стычки в основном словами, —
Кто же братьев разберёт?

Подрастая, понимали,
Что не в этом жизни смысл.
На Василия равнялись
И искали компромисс.

Он, как старший, безусловно,
Среди них авторитет,
Но и младшие покорно
Не глядят ему вослед.

И достоинство у братьев
Есть для малых их годов,
И докажет каждый статью,
Кто же он, в конце концов.

И выходит без корысти
Положительный герой
Из семей таких, по смыслу —
Человек передовой.

Книги — главное в их жизни.
Ещё раньше средь родных
Всем известный прадед-книжник,
Сказывают, был у них.

Он помог собрать немало
Старых, новых –  разных книг
С любопытным, небывалым
Прошлым – как живой родник.

Перебраться в интересный,
Предков наших, уголок,
До сих пор нам неизвестный,
Через книги он помог.

И его отец – прапрадед –
Знатный книжник с Моховой
Смог ещё давно наладить
Уникальный бизнес свой.

Для любого антиквара
Есть мечта, как в жизни свет –
Разыскать под крики «браво»
Редкий, книжный раритет.

Среди них «Апостол» – книга
Для России – первый шаг,
Что в печатанье достигла
Признанных высот и благ.

И прапрадед стал известен,
Разыскав сей экземпляр,
И который безвозмездно
Государству передал.

В Ленинской библиотеке
Есть об этих временах
Запись в фондах картотеки
О его благих делах.

Много книг новейших, модных,
Много редких — божий дар.
Мало знает о подобных
Даже тот же антиквар.

Книги эти, как на троне.
Вот ещё: впервые сказ –
«Описанье о Японе»
Издан был давно у нас.

Скоро триста лет настанет
Этой книге, экземпляр
Уникальный, с картой-планом –
Истинно, как божий дар.

«Редких русских книг» каталог
Зафиксировал её,
Чтоб с веками не пропало
Наше прошлое житьё.

О Японии известной
Много раритетных книг.
Например, есть том – «Известье…»
О поездках деловых.

Это первое посольство
(Суть – поездка) россиян
В ту страну восхода солнца
Был указом свыше дан.

Тот указ Екатерины
Ведь начало положил,
Как почин торговле мирной
Между странами он был.

Но потом пришла немилость:
Три войны серьёзных, спор
Территорий, получилось
Стычек этих перебор.

О войне одной трагичной
Для России, есть подбор
Книг военных, необычных –
Нашим действиям укор.

Проиграв войну на море,
Под Цусимой, хоть тут плач,
Выявлял штаб для обзора
Все причины неудач.

Кто остался жив в сраженье
И вернулся в край родной,
Те писали донесенья
О той битве роковой.

Гриф  у этих книг закрытый.
Главный штаб морской  собрал
Взгляды тех, кто хоть и битый,
Но прошёл девятый вал.

И помечено особо,
Что откроется секрет,
Коль указ не будет новый,
Только через десять лет.

Книги гриф имеют, точно,
Но в семнадцатом году
Изменилось всё досрочно
Пред всем миром на виду.

А ещё есть образцовый
И старинный экземпляр:
С позолочённой основой
Текст и кожаный футляр.

Экземпляр собою ярок,
Издан малым тиражом,
Сохранился без помарок,
Вам расскажет о былом.

Говорят, что и в Париже
Сотню с лишним лет назад
Выставлялся для престижа
И издательских наград.

Книги эти уникальны,
И решился прадед наш –
«У себя их нереально
Содержать, не тот багаж.

Пусть учёные читают,
Изучив оригинал» –
Рассудил и без печали
Государству передал.

По отцовскому примеру
Книги древней старины
Были собраны умело
И для всех сохранены.

Книги, книги – кладезь знаний
Раньше были и теперь.
Но их форму поменяли
В такт со временем, поверь.

И сейчас в любых айфонах
И айпадах книг не счесть,
В новых супер-телефонах
И стихи, и проза есть.

Нет лишь духа, для начала,
И изданий старины.
Чувство у людей пропало,
Вроде роботов они.

И в метро, и на привале
Многие (всё впопыхах)
Не двухтомник, как бывало,
Держат, а планшет в руках.

Это стало как бы модным –
Те, кто раньше не читал,
А теперь через смартфоны
Их читает – стар и мал.

Но, вот, в общем, без каприза,
К книгам интерес угас:
Интернет и телевизор
Заменяют их сейчас.

И богатые столь ловко
Стали выставлять, как шик,
Томики на книжных полках
Дорогих и редких книг.

И находятся в их доме
Книги не для чтения,
А содержат, как в парткоме,
Вроде для почтения.

Дополненье к интерьеру,
Книг размер и цвет под стать:
Для престижа кавалера
Лучше даже не искать.



         Глава 3      
      Трудный день


Класс девятый по наукам
Труден был, как марафон,
Но Василий по заслугам
Красный получил диплом.

Впереди ещё два года,
Темп терять никак нельзя.
Постоянная забота –
Как же сохранить ферзя.

Класс их в школе был примером,
И среди ребят, девчат
Там царила атмосфера
Дружбы много лет подряд.

Рядом в классе, вроде стаи,
Те же девочки легко
Курят, грубо выражаясь –
Нет, они не для него.

Рассуждать о чём-то рано,
Но когда шестнадцать лет,
Что-то вдруг придёт нежданно
И тебе покоя нет.

Чувство новое, такое
Не случалось, хоть уволь.
И в груди всё чаще ноет,
И приятна эта боль.

Выбрать спутницу по жизни
Ведь придётся всё равно.
Присмотреться к ней не лишне
И сейчас, хоть стороной.

Братья младшие, к примеру,
От него не отстают:
И в учёбе – пионеры,
Как товарищ – каждый крут.

И они, на самом деле,
Не на облаке живут.
И у всех планшет в портфеле,
Интернет – как институт.
 
Вот теперь увлёкся Вася
Детективами вполне,
Где рискованно, опасно, –               
Всё равно как на войне.

Только что закончил чтенье:
«Штирлиц — русский ноль-ноль-семь»,
А на школьное творенье,
«Всё о дружбе» — сочиненье,
Нету времени совсем.

Штирлиц… сколько было силы,
Сколько хитрости в тот раз,
Когда тайно проводил он
Операцию «Санрайз».

Правды хоть и на полушку,
Но прошёлся по умам:
Ведь нацистскую верхушку
Он почти прибрал к рукам.

Да, стране нужны герои:
Улицы назвать в их честь,
В парке памятник построить,
Женихов водить, невест.

Если наступает всё же
Время новое, как знать,
То меняют, где возможно
Все названия опять.

Был в опале – стал в фаворе:
Снова перемена тем.
Отмывают от позора
Тех, кто раньше был никем.

Но потом придут иные –
Вновь у тех приоритет,
И опять друзья былые
Наверху, своим вослед.

Наш народ непредсказуем –
Любит над собою власть:
Чтит её напропалую,
А потом ругает всласть.

Даже с рейтингом особым –
Не у дел – идёшь на снос:
Могут выжить, как микробу –
Так в России повелось.

И в истории недавней
Есть, кто с рейтингом большим
Становился вмиг бесславным
И для дела неживым.

Так, наверно, будет дальше,
Ведь характер не унять,
И кого-то после царства
Будут втаптывать опять.

А вот Штирлицы иные
Будут вечно на коне,
Пусть хоть времена другие,
Хоть неверные в цене…

Мать ругается: уроки,
Мол, забросил заодно.
Раньше был порядок строгий:
Школа, спорт, потом — кино.

Но сейчас лишь детективы
Всё у Васи на уме.
Младших учит, чтобы чтиво
Это было в их семье.

Правда, понимает Стёпа
Мало что про «тайный сход»,
Но, вот, детектив, без трёпа,
Слушает, разинув рот.

Ну, а Петя равнодушен
К тайно-потайным делам,
Но и он готов послушать,
Как там ходят по следам.

Игры тайные, как знамя.
Многим детям до сих пор
Импонируют названьем,
Как секретный уговор.

Любит поиграть в шпионов,
Как известно, детвора,
Но, не выходя из дома –
Игр планшетных мастера.

А с детишек взятки гладки.
Где фантазии предел?
Та ж игра в простые прятки
Ведь начало тайных дел…

День сложился неспокойный:
Сплошь контрольные, зачёт.
Дочитал роман убойный,
Там, где Штирлиц ореольный
Свой незримый бой ведёт.

Да ещё соревнованье —
Бег с препятствием, футбол
Между классами, заданье –
Починить на кухне стол.

А футбольный матч скандальным
Оказался, вот беда.
Получил удар банальный
Сзади, грубо, как всегда.

Но и Петя, брат он всё же,
Ловко бившего сколол,
И теперь тому, похоже,
Месяц не играть в футбол.

И готовить срочно надо
Им о Пушкине доклад.
В городской олимпиаде
Вместе с Петей умным дядям
Будут делать, говорят.

И Степан поддержки просит:
Сказку сочинить за ночь –
«Как Иванушка выносит
Из огня царицы дочь».

Сон – как лучшая награда
Для усталых молодых.
Утомился он: «Прилягу»…
Поводил он сонным взглядом,
Весь забылся и притих.

Спал по-детски: крепко, сладко.
Ночь в родной его Москве.
Всё смешалось в беспорядке
В его юной голове…


 

        Глава 4
   Где-то за морями

Кто бывал в стране, тот знает:
Снег в столице в январе
Как обычно выпадает, 
А уж сходит в феврале.

Летом там дожди косые
Вперемежку с духотой,
Парки, улицы пустыми
Оставляя за собой.

Но бывает дождь, как взвеси,
Мелкий, будто бы стоит,
Будто кто его повесил
И он сутками весит.

В это время без прохлады,
Без искусственной, никак
Не обходишься. Отрада, –
Где есть холода очаг.

Офисы, автомашины,
Как примеры новизны,
Рестораны, магазины –
Все  прохладою полны.

И они, как передышка,
Как оазиса мечты,
Если вдруг бывает слишком
Этой тяжкой духоты.

Есть и мягкая погода –
Только о такой мечтать!
Когда прямо с небосвода
К вам исходит благодать.

Расслабляешься невольно,
В это время мыслей нет
Ни обычных, ни крамольных,
Ни про тот и этот свет.

Расслабляться до предела
Не позволит жизни ход:
Контрразведка то и дело
Наблюдение ведёт.

Такова её работа,
Так трактует их устав,
Чтоб в любое время года
Показать свой жёсткий нрав.

А случается, тайфуны
Налетают, всё во мгле.
Дождь, как будто бы чугунный,
Прижимает вас к земле.

Есть причина побеситься
Всей природе, так ревёт!
И она в том мастерица
Дни и ночи напролёт.

Краски, как в калейдоскопе,
Кружат в танцах без конца –
Солнце в дождевом потоке,
То вдруг мрак, как у слепца.

Кто бывал в такой стихии,
Знает, что не знаешь ты –
Льются словно столбовые
Сверху массы из воды.

Все бессильны перед нею:
Контрразведка не ведёт,
И не можем мы полнее
Что-то сделать на сей счёт.

Обоюдное согласье –
Как в футболе фейр-плей.
Но оно всегда негласно,
Без каких-либо друзей.

Город главный в чём-то сложный,
И стране своей под стать.
Может показаться грозным
Он кому-нибудь опять.

Но спокойно в той столице,
Дополняя антураж,
И приветливые лица
Повседневность, а не блажь.

Но возможно, всё для виду,
Напоказ, как говорят,
Утаив свою обиду,
Все смеются невпопад?

Кто и как в стране смеётся –
Жизнь рассудит, им видней.
Нам же только остаётся
Приспосабливаться к ней.

И сейчас там не до смеха –
Взрывы подлые, террор.
Страх – не повод для успеха,
Всей судьбе наперекор.

В городе работать стало
И опасней, и сложней,
И возможности провала
Вырастают всё сильней.

            *** 
Времена, порой лихие,
Превратились в цель одну,
Чтобы, наконец, впервые
Братья прибыли в страну.

Подготовка их в спецшколе,
Где занятий – до небес,
Им дала возможность вскоре
Перебраться за рубеж.

Оказались непростыми
Их дела за рубежом,
Но, и скажем, непустыми
Результаты в деле том.

Что случилось до приезда
В эту дальнюю страну,
А потом там, до отъезда,
Рассказать теперь рискну.

(Продолжение следует)