Амбивалентность бытия

  Амбивалентность  бытия

Сергея  чувствами не клирика ,
Влечет  возвышенная   лирики .
Но  у   Хвалешина   пузырика ,
Сюжет  продажный   панегирика .

И  у  Владимира   у   бюста ,
Маячит   лежбище  Прокруста ,
ЮркА   порублена   капуста
И самолет  подбитый  Руста .

У  Вали  фикции   скрижали ,
Скрижали  скопом  нарожали .
И  тропиканки   прибежали ,
Где  королевское   стяжали .

Мамоны   лживые  пластины ,
Пахнули  содержаньем  тины ,
Романным  запахом  скотины ,
Люпофью с привкусом  мякины .

Звучит  блистательная  лирика ,
В  душе писателя  не  клирика .
И  стрелы   яркого   сатирика ,
Летят  в  продажного  пузырика  .

    Ковчег   разврата
               
На Цне реке у горки храма ,
Ковчег дрейфует ресторана ...
И в капище нечистых срама ,
Витает блеянье барана .

Доносит ветер птичий гомон ,
Собачий лай и брех куницы .
Был ресторан плавучий сломан
Стихией , с мордою волчицы .

Такое виделось прохожим ,
Что жутко стало атеистам
И людям всюду толстокожим ,
И впечатлительным артистам .

За окнами ковчега ларей ,
Микст совершался непотребный .
Там люди превращались в тварей
И поедался идол хлебный .

Оторвы патлы разрывали ,
Шалавы выли обреченно .
И блудные к луне взывали ,
Как вурдалаки увлеченно .

Враги   поэта    бесновались ,
Вплетаясь  в  оргию    разврата .
Кривые    души    очернялись  ,
Вблизи   лукавого   собрата .

Но утром свет зари знакомо ,
Вонзался в морок ресторана --
У каждой твари тело гомо
И обжигала сердце рана .

                ***
Тамбовский альманах для Вали
И Александръ  весь  для  нее .
Звенят  Двурожкиной  медали
И  тучей   вьется   воронье .

Живется  весело   метрессе ,
Дарует  тексты   номерам ...
Мегера  пиковая  в  мессе 
И  панночка  по  вечерам .

Всех  окаянных  искусила ,
Всех  недовольных  изгнала .
Меда  всевластия  вкусила
И  бесам  смутным   воздала .

Ей  панегирики  с  задором ,
Рабы  в  журналах   вознесли .
Талантов  очерняют   вздором ,
Чтоб  дарованье  не  спасли .

Судили  злыдни  безобразно ,
Поэта  озаренных   вех  .
Теперь  ведут  благообразно ,
Бомонд  для  шабаша  потех .

          ***
Какое  страшное  кощунство ,
Попрать  Всевышнего  слова .
Души   напыщенное   скунство ,
Когда   порочная    крива .

И  чистота  живого  тела ,
Не  устранит духовный смрад ,
Когда   не  ведая  предела ,
Судить поэта  падший  рад . 

И ту что  светоча  винила ,
Оклеветав  в  кругу  пустом ,
Так  фаворитка   оценила ,
Как   королеву  в  золотом .

Лукавый  рядом  с  клеветницей ,
В  порыве  с  преданной  рабой ,
Пахучей   кружится   куницей ,
Злых  увлекая   за  собой .

Дурные   тексты  альманаха ,
Сплетенье  лжи   и  маяты .
Метрессы   шапка  Мономаха ,
Подделка  ради  суеты .

          ***
В  газете   Маша и Елена ,
Опять  на  первой  полосе .
В  кругу  поместного   домена ,
Их  ценят  абсолютно  все .

Они  бессрочно   молодые
И  в  сорок  юные  совсем .
Ровестники  давно седые ,
Они  девчонки   насовсем . .

Семнадцать лет они в  фаворе ,
У  Коли , Вали  и   других .
В любом приватном  разговоре ,
Они  дороже  дорогих .

Стихи  прекрасные  не пишут ,
Шедевры  вновь  не  создают .
Облюбовали  в   туне  нишу
И  Стаху  с  Валей  воздают .

Награды  есть  за  халабуду ,
Почет  и  слава  за  муру .
Сайт  отключу   и  позабуду ,
Прожженных  фифочек  к  утру .

   Классик  за  спиной

За  спиной  Трубы Толстой ,
С  бородой   в   рубахе .
Иванов  стоит  простой ,
Рядом  как  на  плахе .

Индульгенцию  вручил ,
Думая   о   многом .
Быть  повсюду  поручил ,
Толе  духом  с  Богом .

Текст  прощения  грехов ,
Вновь  послал  метрессе .
Чтоб с  монистою  стихов ,
Не  дурила   в   пьесе .

А в Тамбове бум  чинов ,
Славят  злыдню    власти .
Стопки с джемами блинов
И  с  икрой  отчасти .

Хор  блаженное  поет ,
Тен  сидит  ошую .
Макаревич  не  пошлет ,
Одесную  в  Шую .

Кто  поэта   распинал ,
Над  крестом  Голгофы ,
Позабыли  под  финал ,
Опорожнив   штрофы  .

Иванов  простил  врагов ,
С  Гонченко  в  придачу .
Но  поэт  между  стогов ,
Крикнул :-- Не заплачу!--

Каждому  свое  в  миру
И  стезя  по  краю .
Я  в  разменную   игру ,
С  долей   не  играю .

                ***
Если  звезды  с  именами
И   деревья  могут   быть .
Есть   таланты  между нами ,
Их  шедевры   не  избыть .

Пахнет  ласково  мелисса
И  клубнике  бьем  челом .
Назовем  сорта  Лариса ,
Как  Васильеву  в  былом .

Евтушенко  терн  колючий ,
Зельдин   яблони  в  леску .
И  Рахманинов  певучий ,
Вишни  ягоды   в  соку .

Пусть Двурожкина  раздора ,
Будет  дичек   покислей .
Троцкий  хмелем  командора ,
Обовьет  крушину   злей .

И  Цветаевой  весенней ,
До  небесной     бирюзы .
И  Ахматовой   осенней ,
До  возлюбленной  слезы .

У Аксиньи  цвет  полночный  ,
Раз    смородина  в  поре .
Ягодный   подарок    сочный ,
На  ветвях или   в  ведре .

Назовем   сорта   иные ,
Если  крепкие  в  ростках  .
Что бы  истины  земные ,
Звезды  приняли  в  веках  .

Фикцией  дары  не  метят
И  подделкой  не  зовут .
Люди   лживое   заметят
И  погано   обзовут .

                Пропащие

Пишут  о других невозмутимо ,
Лучшего  поэта  осудив .
Многоликим  лгать необходимо ,
Бесам  бездуховным  угодив .

Отпускают  сивые  бородки ,
Полысев на попроще  вранья .
Оглашают  лицемеров  сводки ,
С  колядой  фуршетного  рванья .

Предают  надменно  графоманов
И  творцов  от  Бога   предают .
Прославляют   злобы  капитанов
И  майорам  страхов    воздают .

Разум  безобразных  полыхает ,
Адовым  , мятущимся     огнем .
Ангел  незапятнанный  вздыхает ,
Ночью  над  пропащими  и  днем .

За  пороки  лживые  награды ,
За  грехи  почет  и  гонорар .
И вопят  судилищ   ретрограды :
"На богах божественный загар ".

                ***
Переменил   прикид  Модерн ,
Есть Дым  и  в нем  вино .
Не пробегает стая  серн ,
По  лугу   здесь  в  кино .

Напротив  светится   Дебют ,
Кафе   и  люди  в  нем .
И  манит  блюдами   уют ,
Промозглым  зимним   днем .

Идет Двурожкина   одна ,
Как   шавка  вся  быстра .
И  злоба  фурии  видна ,
На  стеклах  вновь   остра  .

Мегера , гарпия ,  карга ,
Все  надписи  в  огне ...
Летит за ступой  кочерга ,
За  злыдней  не  во сне .

Стекло  личины   отразит ,
Идущей   есть  харчи .
И  смотрит бездны  паразит,
На   борщ   и   калачи .

                ***
Дадите  грушам  имена
И  яблоням  садов  дадите ,
Но  в  золотые  письмена ,
Времен  любви  не  угодите .

Писатели  должны  творить
И  создавать среду  историй .
Героев  всех  боготворить ,
Без  факсимильных  категорий .

Порывы  трепетной  судьбы ,
Не  расторжимые  в  сюжете .
От  созерцанья  до  борьбы ,
Все  происходит на планете .

Разломы  в  выборе  властей ,
Разлады   в  семьях  происходят .
Уход  в  обитель  от страстей
И  в  вере   истину   находят .
 
Посадки  брендов   расцветут ,
Плоды  созреют  с  именами . 
Не  все  таланты   создадут ,
Миры  шедевров  между  нами  .

          ***
Труба на местном ревсовете ,
Будь -- Родион Добрых .
Кто за судилище в ответе ,
Столкни всех под обрыв .

Пусть поплескаются стеная ,
Им в омут по пути .
Русалка местная Даная ,
Поможет муть найти .

Когда вода отхлынет ладно ,
От нечисти на дне ,
Труба ты погарцуй парадно ,
На вороном коне .

Я не в реестре супостатов ,
Билет мой в днях былых .
Труба ты отхлестай кастратов ,
Бездушных , очень злых .

В Союзе ты не справедливых ,
Будь справедлив всегда .
Судилище писцов чванливых ,
Для грешников беда .

                ***
-- Гете  черты  у  Алешина ,
В  строфах о мистике  сада --
Так  Селиверстов  у  Скошина ,
Вывел  Олега  из  смрада .

Может быть тень Иоганна ,
Криво  легла  на  личину ,
Там  где  бесстыжая  Ганна ,
Вновь  обнимала  мужчину .

Гете  с  Олега  манерами
Или  Алешин  как  Фауст .
Суть перепуталась сферами
И  в  междометиях  хаос .

Что-то пристало от Вертера ,
Что - то прилипло от  Эгмонта .
Ветрено  в  рощицах   Веймара ,
В  кознях  Тамбовского  демона .

Бюст  Селиверстова  профиля ,
С бронзовым  звоном  мечтателя...
Может  быть  дух  Мефистофеля ,
Снова  вселился   в  писателя .

             ***
Кому  нужна людей держава ,
Когда  Щеряк вопит одной :
-- Герою   Валентине  слава ! --
Я  для  Дорожкиной  родной ! --

-- Яволь  метресса тропиканок !--
Кричит   Алешин  полицай .
И  даже  инкубатор   канок ,
Горланит : -- Чуждых  порицай ! --

Мария , Саша и  Елена
Невозмутимо вторят:--Хайль!--
Трепещет  в небесах Селена
И падает в  музеях   Брайль .

-- Виват  Дорожкина  диктатор ! --
Взывает  Ивлиева  к   творцу .
Но пан Труба не  провокатор
И  шепчет : -- Кукиш ей  к  лицу --

Всех  осудила   Валентина ,
Кто  отрицал  ее   нацизм .
И  вновь  Алешина    щетина ,
Как  серой   массы  атавиз .

      Имплементация

Экономика  важное  дело
И  текущий  научный   прогресс .
Но  стареет  у  каждого  тело
И   душой   обретается  стресс .

Век  двадцатый Россию  кошмарил :
Революции , войны  ,  разлом ...
Кто - то  банки  деньгами  затарил ,
Кто - то  рок  уподобил  на  слом .

Время  все  изменяет   нещадно ,
Бытие   и   народов   мораль .
Но  мамона   царит   беспощадно,
Где  художник   воспел  пастораль .

Вот в Тамбове Тропинки  метресса ,
Дух  не чает в своих сорванцах .
Гонит  рьяно  поэтов  прогресса
И  гнобит  их  в терновых венцах .

Осуждают   карги    фавориты ,
Всех  талантливых   огулом ...
Тропиканки  везде   сибариты ,
За  наградой  идут  напролом .

            ***
Лучше стоя сказать: "Аз  воздам"
И   затылок  слегка   почесать .
Чем  стоять  на  коленях мадам
И  Василия   Коли  сосать .

Без " Люпфи " ты  была  бы  иной ,
Не  ославленной  вдрызг  пошляком .
А  с  развратом  несешь  перегной ,
Своих  случек  с  любым  мужиком  .

Что  удобришь  составом   грехов ,
Бездуховности   дерзкой  в  былом ?
Сотни  членов  познав   женихов
И  тунгуса  Николы    с   козлом .

Твой  роман о  животных  дурной
И  Морозов  ушел  от  тоски .
Для  тебя  за  порочной  стеной ,
Одиночества  бесы   близки .

Ты  зачем    осудила  творца ?
Для  кого ты  прогнулась  корцом :
Для  предателя  и  подлеца ,
И  Двурожкиной  с  ведьмы   лицом ?!

                ***
Видения  не  отступали ,
Нагрянули со всех   сторон .
К  Трубе  патриции  пристали : 
-- Вы  ослепительный  Нерон! --

Из  катапульты  флаг пустили ,
Летит  и  реет  на  ветру ...
К  Трубе  сивиллу  допустили ,
Увидела   пожар   к  утру .

-- Мой император ! Вседержитель!
Рим  наважденьем   обуян !
Отец   Пенат  и   небожитель ,
Сожги   приблудных   христиан ! --

Труба - Нерон играл на лире ,
Пел   об  Элладе  старины .
И  жертвы  полыхали  в  мире ,
Без  всякой   мизерной  вины .

-- Сады  у  Тибра   бесподобны !
В  них  боги  кушают  нектар ...
А  тех кто  факелам   подобны ,
Огонь  переместит в  Тартар --

            ***
Калабрия  не  вечный  Рим ,
Труба  в  гостях у Дома русских.
Простор  провинций   обозрим ,
Среди  поветрий  не  этруских .

Пора  в  дорогу  налегке ,
Омыты   ливнем   Сиракузы .
Трубу  дремота  в  холодке ,
Запеленала   без  обузы  .

Он  яркий  Цицерон  трибун ,
На  форуме  вещает  плебсу  .
И  видит   мириады   лун ,
Сияют  греческому   Зевсу .

Но во дворце  он  Меценат
И Августу  творец   идиллий .
Гай Цильний сказочно  богат
И  с  золотом  поэт   Вергилий .

Гораций  им  не  обделен ,
Поэмы  пишет  не  нуждаясь .
И  Меценат - Труба  влюблен ,
В героев  чтеньем  наслаждаясь .

С   дарами   августа     сады  ,
Трубе  привиделись  у   Дона .
Талантов  щедро   за   труды  ,
Он  кормит  медом   из  бидона .
         
               ***
Труба не платит за  кино ,
Не пахнут деньги в Риме .
Он пьет иллюзии вино
И весь в фантомном гриме .

Патриций и сенатор он ,
И всадник за заслуги ...
С ним побеседовал Катон
И ноги моют слуги .

На гладиаторских боях ,
Он ставит на воспетых .
И в завоеванных краях ,
Клыкастый для раздетых .

На храм Юноны посмотри ,
С душой не ассирийской .
Монеты делают внутри ,
Звезды Капитолийской .

Труба дары преподнесет:
Свинью , рога , лимоны ...
И все сокровища спасет ,
С монетами Юноны .


                ***
Труба  в  Венеции  не  дож ,
Он  с   гондольером  летом ,
На  Казанову  весь   похож
И  сон  его   об   этом .

Он  булочки с лимоном  ест
И  с  джемовой   начинкой  .
У  Казановы  сто  невест ,
С  горчинкой  и   перчинкой .

На  площади Петра  вода  ,
Взметнулась  по  колено .
Нависла  клеветы   беда ,
Как   черное    полено .

Трубу  в  свинчатку  упекут ,
По злой  интриге  дамы  .
И  к  приговору  привлекут ,
В  финале  смутной  драмы .

Трубу   Венеции   тюрьма ,
Сбежать  принудит к  люду .
Дантесом  станет у Дюма
И  ловеласом  всюду  .

Сон в  самолете  белокрыл  ,
Над  миром   весь  улетный ...
Труба бессчетным типом был ,
Но  Судный  день  отчетный .
 
     Аlchimiste  Труба

Труба  в  виденьи  Калиостро ,
В   другом  виденьи  Сен Жермен .
Переживает  очень   остро ,
Пустое   время   перемен .

В  подвалах Рима и  Парижа ,
Труба  алхимик  заводной .
Не пропадает  снова   грыжа ,
От капли  жидкости  одной .

Труба   мешает  и  болтает ,
И   нагревает  вновь  объем ,
Но философский  камень  тает ,
Сплошной  иллюзией при  нем .

Создать бы  камень  изменений
И  искажений  всех   и  вся ,
Тогда  Труба  без возражений ,
Стал  богачом   не  голося .

Никак  смешенье  не  дается :
Составов  , жидкостей  и  грез.
И  философский  камень  вьется ,
Где  alchimiste  Труба   всерьез  .

     Демиург  Труба

Трубу  сады  Семирамиды ,
Влекли  со  школы  дорогой .
И  всюду  мартовские  иды ,
Манили к сущности  другой .

Труба  хотел у  Мазарини ,
Легатом  важным   побывать .
И  кварту  светлого  Мартини ,
С   Джордано   Бруно  выпивать .

И с Галилеем  в Пизе спорить ,
Хотелось  шустрому    Трубе .
Но  времена  умеют  ссорить ,
Антагонистов  по  судьбе .

Однажды в грезах у вулкана ,
Труба  увидел   Спартака  .
Для  гладиатора  из  стана ,
Была  свобода  нелегка .

Двуликий  Янус - демиургом ,
Был  до  Юпитера   главней .
Труба  стремится  драматургом ,
Стать  Еврипида  поважней .

          ***
Так  вышло  ныне  и  случилось ,
Врагов  лукавых  пруд  пруди .
Почетным  быть  не  получилось
И  путь  нелегкий   впереди  .

За доброту   и  человечность ,
Судили   злыдни  над  крестом ,
Где  подорвали  храма   вечность,
С  распятым  Господом  Христом .

В Тамбовской жизни славят катов ,
В  разделе  фикций  спецпроект .
И  грома  не слыхать  раскатов ,
За  блефа   гнусный  диалект .

Мамоны   торжища  в  разгаре ,
Тщеславным  перемены  в  масть .
Бездарные  в  шальном  ударе ,
Их  награждает  щедро  власть .

Пишу  шедевры  без  надежды ,
Быть  напечатанным  спецом .
В  редакциях  сидят  невежды ,
С  душой   аморфной  и   лицом .

        ***
-- У  них  за  талисманы  ласты ,
Мещеряков  вдруг  осерчал --
-- Они  Тамбовские  балласты ,
Союза  творческих  начал .

Нули они , места  пустые ,
Не  пишут  больше  ничего .
Теперь их судьбы не простые ,
Гроша не стоят одного --

Предлит  имел  ввиду  Марию ,
Елену  , Сашу  ,  Толяна ...
-- Позорят выскочки  Россию ,
Стихи  не  пишут ни хрена !

Теперь и Зайцева  балластом ,
Народу  потревожит   слух .
Лишь Валентинович  фантастом ,
По саду  ходит  как  петух --

                ***
В саду студеный бродит ветер
И  перебранку  слышно  вьюг ...
Олег  Трубу  нежданно  встретил ,
Смотрящего   на  дальний   юг .

Печально   мыслил  Анатолий ,
Назад  вернуться  нету  сил .
Устал  от  ветреных  историй
И  рок  не  падать  попросил .

Стоит  и  думает  у  края ,
У   самой   огненной   черты .
Два  шага до земного  рая
И  шаг до вечной  пустоты .

Алешин  камни не  приметил ,
Сугробы зиждятся  внахлест ...
Где женщину весною  встретил ,
Там  завирухи  вьется   хвост .

Труба в снегу , Алешин тоже ,
В снежинках  мысли  по  пути .
И пробежал мороз по коже :
Как  душу грешную  спасти ?

                ***
Сады блистали над  пустыней ,
Как отголоски  райских  кущ .
Труба  переминался  с  дыней
И  был  сегодня   всемогущ .

Висячие  сады  и   виды ,
Дух  от  цветенья   пламенел .
Царицы  нет  Семирамиды ,
Уехала по воле  дел .

Труба  за  главного  повсюду
И  сладкие  дары  в   руках .
Он  божество  седьмого  чуда
И   будет  навсегда  в  веках .

Еще нет  башен  Вавилона
И  плена  северных   племен .
Труба  величина    закона
И  солнце  мировых  имен .

Он  веткой  фиговой  напишет
И  веткой   пальмовой   сотрет  .
Труба небесной  силой  дышит ,
Нос  змею   каждому   утрет .

Мозаика  с  лучистым  ликом ,
На  стенах  храмов  и  везде .
Он  чудо в образе  великом
И  жемчуг  звезд на  бороде .

Мардук  всего явился  миру ,
Знамением   времен  Трубой .
Лучами  прикасался  к  Тигру ,
К  Евфрату  тогой   голубой .

Рабыня  нежно  балагуря ,
Не поднимала  ввысь  глаза .
Но  сон  перечеркнула  буря
И грянула судьбы  гроза .

                ***
О  Дантесе  Александра  говорила ,
Где  надысь  меня   оговорила .
Поддержала  Валю  в   клевете ,
Позабыв  о  светлой   доброте .
Осудили  злыдни  без  труда ,
Яркого   поэта   навсегда .
Судьи все  Дантесы  у  метрессы ,
Как  садисты   бездуховной   пьесы  .
Марков  пистолет  направил в  долю ,
Николай  Наседкин метил  в   волю .
И  Труба  стрелял  не  в  воробья ,
Злобу  к   доброхоту    не  тая   .
Целовал  Алешин   жарко   дуло
И  Луканкину  порывами  не  сдуло .
Вновь по  македонски  без  огня ,
Стал  Мещеряков  хулить   меня .
Порох  у  Аршанского  взрывной ,
Пуля  цвета   подлости    земной .
У  Знобищевой - Дантеса  жизни  цель ,
Осудить    поэта   и   в  метель .
Над  крестом  распятия   где  был ,
Ближний  стать  подонком  не  забыл .
В  храме  покаяния    и  книг ,
Стали  люди  бесами  на  миг .

               ***
Товарищ  Тимофеев  снова Химки ,
Заставили  перешнурить  ботинки .
И посмотреть на праздные картинки ,
С  учетом  поэтической  сурдинки .

Бревно  в  глазу  увидели циклопа
И  как  плыла  на  буйволе  Европа .
Так  поиграл  Орфей   земного  лика ,
Что  в  музыке   воскресла    Евридика .

Слова  не  знаки  времени  и ноты ,
Они   светила    творческой    работы .
Слова  планеты   образных   миров
И  ангелы   шедевров   мастеров .

Не  все  преодолели   сито  Химок
И  поредел   первоначальный  снимок .
Писателем  не  станет   костоправ ,
Не  сотворивший   мирозданье   глав .

Товарищ  Тимофеев  нас  не   ждите ,
Вы  сами  о   талантах   заявите .
Чтоб творчества  машина  повольней ,
Сияла  всей   палитрою   огней  .


                ***
После   Судилища  я  обращался ,
Думал  помогут  ответы   найти .
Год   ожидания  лихо  промчался ,
В  гору  придется  Сизифом  идти .

Для  Иванова  важнее   процессы ,
Для  Шаргунова   важнее  журнал .
Были  в  России  похлеще  эксцессы
И  пострашнее  судебный   финал .

Оклеветали  творца   безобразно
И  исключили   из  списков  своих ?
Но обвинитель Труба  безотказно ,
Делает  все  для  СП   за  двоих .

Мещеряков  в секретарской   колоде ,
Мерин  Пилат для Тамбовских кобыл .
И  у  Двурожкиной  алиби  вроде ,
С  ней  Николай  Николаевич  был .

Злым  индульгенции , доброму  фигу ,
Катам   награды , поэту  зеро ...
Если  попал  в  генеральную   лигу ,
Будет  почетных  подарков  ведро .

                ***
Что толку обращаться к Иванову ,
Ему  важнее  список  большинства .
С  доносом  осудили   Казанову ,
Красавца  без  известного  родства .

Что  толку  обращаться к  Шаргунову ,
Сергею   важен  образный   мотив .
Приходится  шататся   по  Тамбову ,
И  думать  как предатель некрасив .

Предатель не один такой ужасный ,
Как  с  улицы  Двурожкиной   кошмар .
И  обвинитель  злобный   безучастный ,
Нанес  судьбе  язвительный    удар .

Поэта  защищать от злыдней  надо ,
Бездарные  свой   курень  защитят .
Талант  всегда  бесхитростное чадо ,
В  него  ошметки  нечисти   летят .

Творец  один  , бездарных  мириады
И  в списках  превалируют    они .
И  Шаргунову  с  Ивановым   рады ,
Когда  охаят  светоча    в  тени .

Награды  за  туфту  им  золотые ,
Приспособленцам  выбора  простор .
Пустые строфы , авторы  пустые ,
Но  заведен  величия   мотор .

Мои  шедевры  отвергают сразу :
Сергей Шаргунов , Замшев и Труба .
Не  прибегая  к  мудрому  наказу ,
У  классика  нелегкая  судьба .

Пусть отвергают доброго  творенья
И  защищают  злыдней  колготы .
Моей  души светлы стихотворенья ,
Витающие  в  мире  красоты .

         ***
Хоть  клещами  рви  Марину 
И  на  плахе  бей  плетьми ,
В  грезах устремится к Грину ,
По  волнам  времен   с  детьми .

И  по Грузии   без   мани  ,
На  арбе  проедет   вновь ,
Чтоб  с   горянкой   Пиросмани ,
К  всаднику  воспеть   любовь .

Вновь  Кудимова  в   фаворе ,
У  бомонда   аля   рус  .
Не  исчезнет  на  просторе ,
Где исчез Наседкин трус .

Пишет  ярко  о  салонах ,
О  поэтах   дальних  мест .
О  порывах  и  поклонах ,
Светлых  липецких  невест .

Нет  Кудимовой  "Расплаты",
За  поэта  лучшем  днесь .
Путь его судили  каты ,
Где  родная  ее  весь .

                ***
Пока зятек  за вице - мэра ,
Пока ты  всюду лоер - мент ,
Твоей  литературы  сфера ,
Имеет   ближних  комплимент .

Несешь  пургу  неудержимо
И  гонишь  суший  порожняк ...
Но  обожанье   достижимо ,
Среди  фуршета   раскоряк .

Твой  Нилов  выдуман нещадно
И Гамалей  двоится   весь .
Лишь  Безобразов  беспощадно ,
Пересечет любую  весь .

Триумвират  не пал у края ,
Нет  брюмера  шальных  обид .
Державин  саблей  не  играя ,
Не  затупил  ее  на  вид .

Архивы  пошерстил  с  задором ,
Но  без таланта  тексты  хлам .
Ты  лабухов   берешь   измором ,
Воспев  бессмысленный   бедлам  .

            ***
Ты  для  чего ходил в Баграме ,
В  атаку   с  новым   АКМ --
Чтоб  осудить  поэта  в  храме
И  обвинить  в  палитре   тем ?

Ты  воевал  за  что  не  хило
И  рисковал  своей  судьбой --
Чтоб унижать  творца  уныло ,
С  Аршанским  катом  и  Трубой ?

И  клевета  лукавых  членов ,
Тебе  важнее  всех  причин ?
Ты  идеолог  грешных   кренов
И  кореш   пакостных   личин .

Ты с Валей  против  Иванова
И  с ней  же чествуешь  его .
Пилат  крещеного  Тамбова ,
Отвергнув   Господа   всего .

Ты  осквернил с толпой  убогих ,
Престол  где  теплилась   свеча  .
Ты  защищал когда - то многих ,
Теперь  ты  хуже   палача .

          ***
Не  стихи а  рассужденье ,
Пересказ  былых  времен .
Николаевой   раденье ,
О  значении   имен .

Кай  и Герда  Александры ,
Ждут  в  морозы  чудеса   ,
Не  сажают   олеандры  ,
Льдом  слагают  словеса .

Получается  как   было .
В  сказке с темой  ледяной .
Александры  снова  шило ,
Из  сосульки   слюдяной .

Борода  вся  из сосулек ,
И  стреха  солома   грез .
Иней   синий  от  писулек ,
С  рунами  стволов  берез .

Радзивиллы  не  кривили ,
Каждый   грешною    душой
Вмиг  Барбару   отравили ,
Панну  с тенью небольшой .

Мать  невестке  у  камина ,
Яд  подсыпала  в  бокал .
Как   метресса   Валентина ,
Когда  демон  потакал  .

Сами  в  храме   осудили ,
Вдрызг   творца  оклеветав .
Николаева   не  ты  ли  ,
Стала  фурией  подстав .

Ходит  призрачная  панна ,
В  черном  около  пруда ...
Александры  сказов  манна ,
Сыпется  в  кулек  всегда .

Развернет  кулек  пошире ,
Манна  строфами  парит  .
Сколько  откровений  в  мире ,
Столько  Саша  повторит .

Пастернак  там и Елена ,
Здесь  Дорожкина   и  ты .
Освещает вас  Селена ,
Серых  в  дымке   пустоты .

                ***
Спали  тамбовские  кошки ,
За  золотым  кораблем .
Маша  протерла   лукошки ,
Чистым  своим   миткалем .

Не  сочиняйте   законов ,
Кошки   домов   бытия .
Год  не  услышите  стонов
И  не   взметнется   шлея .

Сэра  мяукай  потише ,
Будет  Просперо  легко .
Бруно  калачиком  в  нише ,
Сонный   парит  высоко .

Мы  за  жрецов и провидцев :
Валя  , Елена  и  я  .
Снова  не  лживые  лица ,
Наши   тревожат   края .

Судим   кого  пожелаем ,
Парус  величья  подняв .
Лунный  покров   расстилаем ,
Снов  волшебство   переняв .

Драный  кошара  Никола ,
Снова    истошно  завыл ...
Надпись: "Двурожкиной школа",
Криво в броске покривил .

Судим  на месте  распятья ,
Злобно  оскалив  уста  .
Наши  чудесные  платья ,
Краше  заветов Христа .

Нас возносили  с пеленок ,
Каждый  с короной  храним .
Кто не Тропинки  ребенок ,
Будем  мы  Ироды  к  ним .

                ***
Назрели  ливни  над  Тамбовом
И  грянул  вдохновленный  гром .
Кудимова  брела  за   словом ,
Глотнув  еще  кубинский  ром .

Среди   коммерций   геометрий ,
Вновь  геометрия   ума  ,
Была  подругой  асимметрий
И  беспокойная   весьма .

Витала   параллельность  линий
И  пряжка  милого   вблизи .
Но  тротуар  под  ливнем  синий ,
С  перпендикулярностью в связи .

Соседи  осуждали  и  хамили ,
Но что им понималось в конуре .
Любили  мы  и  оба  разлюбили ,
Свое  былое счастье в октябре  .

Судьбины  параллели  не  рассчетны ,
Дарованы   создателем   всего .
Кудимовой  причины   перечетны  ,
Долдонили  дождинки   без   него .

           ***
Умножить  зло  невозмутимо ,
Под  видом  добрых  мудрецов .
Такое  действие  сравнимо ,
С  перелицовкой  подлецов .

Быть лицемеров - кредо ваше ,
Чинам  двуликим   угождать .
Все  светлое  родное  наше ,
Любым  путем  не  подтвержать .

Сильна  Дорожкина  в  почете
И  Тропиканки  все  в  меду .
Плевать что грешная  в  зачете ,
Давно  у  нечисти  в  аду .

Судилищем творца  распяли ,
Во храме  Господа  креста .
И  злыдни  вдрызг оклеветали ,
Поэта  с  верою в Христа .

Ты с шельмой  заодно  Марина
И  ты  Аркадий   заодно ?
Взорвись Амаргеддона мина
И  канте  на исчадий дно .

        ***
Калашный ряд , свиные  рыла ,
Тень подлецов меня накрыла .
На  стенах  рынка "Спецпроект" ,
Кропает  низменный  субъект .

Он предал юность с  журавлем
И  пишет  о  былом   углем .
Сам  никакой  в высоком  слове ,
Но за  мазурика    в  Тамбове .

Плешивый   друг  его  вблизи ,
Весь  хряка  мордою  в  грязи .
Другой  откормленный   сикач ,
С  клыками  трепетных   палач .

Когорта   в  свиньях  бесенят ,
Всех   не  вонючих  обвинят .
Они  цари   бомонда   мини 
И  свиноматка Валя с  ними .

Уйду  подальше  от  мурло ,
Где  други  лоера  Тарло .
Там  пахнут  медом   калачи
И  свет  божественной  свечи .

                ***
На Чердаке  читали  Пастернака ,
Стихи  и  откровения  Живаго .
И  обвиняли  каждого  варнака ,
Доведшего  Бориса   до  люмбаго .

Какие  коммунисты   роковые ,
Творящего  шедевры  затравили ?
Устои  и  основы   вековые ,
Идеями  люмпенов  покривили .

Чердачники  не помнили эксцесса ,
По  коридору  ближнему  налево .
Поэта  обвинила  поэтесса
И  наплевала на распятья  древо .

Она  травила  светлого  поэта
И над Голгофой  вмиг  оклеветала .
Ее  друзья  поборника   завета ,
Судили  как  Дорожкина  мечтала .

Пылала  жалость  к  житию  Бориса ,
К  Валерию осталась без ответа .
Читала  строфы  яростно   актриса
И  хлопали  судившие  поэта .

                ***
Четыре по двадцать  Макарову ,
Аркадий   гласил  интервью :
Как  сложно  больному  Дракарову ,
Творить  эпопею   свою .

Неможно  остаться  поэтом ,
Когда  оставляют   стихи .
Нельзя   восхищаться  рассветом ,
Когда  ослепляют  грехи .

В  мешках откровения  дамы ,
Макаров  порыв   прочитал .
Роман  о   событиях  драмы ,
Дрожащей  рукой  начертал .

Еще  Кузнецова  припомнил ,
Которому  честь  воздавать .
Иуде  вблизи  не  напомнил :
Погано  творца  предавать .

Не вспомнил Макаров  о плахе ,
Судилища в  храме  былом .
Не вспомнил Аркадий о крахе ,
Поправших  Завет   огулом .

Щеряк  за кровавого Понтия ,
Алешин  Иуда  в  строку .
Дорожкина  выродок  Монтия
И  ждет  их  петля  на  суку .

Наседкин  волчара   Крылова ,
Труба  из   изгоев  времен .
Аршанский  еврей  из  Козлова
И  прочие  с  кляксой   имен .

И  в  восемьдесят   лицемеру ,
С  друзъями  приятно  грешить .
Почетной  гражданки  химеру ,
К  безбожному   делу  пришить . 

Вовсю восхищался  Аркадий
Макаров  друзьями   беды .
До рая  неведомо  стадий ,
До  ада  судивших  следы .

         ***
Настало   время  скобяное ,
Все  у  Макарова   земное.
Поэзия  не  бьет в  набат ,
Аркадий   не  зари  комбат .
Он  не  водица  в  снегирях
И  не  служивый   в  Бондарях .
Макаров  не бежит по травам ,
К  взывающим   подлунным  павам .
Он  не строитель  на  стене
И  тень  незрима   на  стерне .
Поэзия   ушла  без   веры ,
Макаров  эгоист  без  меры .
Без  музы  очерствел   теперь ,
Как  загнанный  ветрами    зверь .
Не  отразит  Воронеж  весь ,
Стекляшками   родную    весь .
Но  друг  Алешин  всем  задаст ,
С  личиной  маг  Пустобалласт . .
Аркадий  гонит    порожняк ,
Алешин   коваль    железяк .
Такую  чушь  несут  вдвоем ,
Гудит    тамбовский    окоем .

                ***
Где  твои  таланты  Валентина ,
Тысяча   превознесенных  дам ?
Поглотила  отрицанья    тина ,
Сонмы  одаренных   по  годам .

Скольких  ты  хвалила  тропиканок
И  Трубе   в  бреду  не  сосчитать !
Кто - то  обалдел  от   запеканок ,
Кто - то  научился    подметать .

Маша  ничего  почти   не  пишет ,
Саша   чушь  пролетную   творит .
И  Елена  равнодушно   дышит ,
Вестницей  миров  не  говорит .

Выставишь стишата   в  Александре
И  опять   рутину   создаешь .
Почернеют   соки   в  олеандре ,
Когда ложь  бездарных  воспоешь .

Драмтеатр  Державин  не  построил ,
Здание   собрания     дворян .
Кто в  журнал  поддельное  пристроил ,
Оставляет   с  кукишем  мирян  .
         
                ***
Макарова коснулась старость ,
Все устремления смешны .
Излишняя слепая ярость ,
Когда попутчики грешны .

Твердит Аркадий о прошедших ,
Событий в мире не простом .
Но смысл в судилище нашедших ,
Он  оправдал в краю пустом .

Лихое время у варнаков ,
Твоих жестоких кунаков .
Они помечены без знаков ,
Исчадий метою веков .

Гордыня ваша неуемна
И души разъедает зло .
Россия выбором огромна ,
Вас к святотатству привело .

Творца к беде приговорили ,
За слово правды на юру .
О чем вы лживо говорили ,
Все почернело на ветру .

                ***
Твое  повечерие  ложное
И  был  Акулинин   прав  .
Поветрие   духа  безбожное ,
Сквозит  в  промежутках   глав .

Ты  лгать   подбивал  Алешина
И    щедро    юлить   судьбой  .
Перчатка   сражений   брошена ,
Дорожкинцев   чти   гурьбой .

Продажных  венчай   у  Лихона  ,
Кумирами   быть   времен .
В  Донском  повечерии   Тихона ,
Господь  за   духовность   имен .

Тщеславия   до  отвратности ,
Посей  семеня  свои ,
Где  чинят сплошные  гадости ,
Двуликие    други   твои .

И   ярость   твоя   лукавая  ,
Как  сам  ты  лукавый   весь .
Стезя     откровений     правая ,
Не    студит    родную   весь .

                ***
Твой  родничок  в  саду  безлюдном ,
Мой  родничок  в  степи  родной .
И  в  творчестве   не   обоюдном ,
Нет   перемычки   ни   одной  .

Мы   разные   до   электронов ,
До  всех  молекул  существа .
Ты  жаждешь  звуков  камертонов ,
Я  жажду   трепет   естества  .

Ты  предаешь  и  обвиняешь ,
Не   сожалея   ни   о  чем .
Как   лютый   патлами   линяешь ,
Взирая  согбенным  сычем .

Я   вдохновенье   ожидаю
И   берегу  поэта   честь .
Россию   словом    созидаю ,
Шедевров  грез  не  перечесть .

Мы  разные   на  фоне  статуй 
И  в  междуречье    бытия  .
За   сумрачное    время    ратуй  ,
За   свелое    радею   я  .

         ***
Когда  мозги  туманят  бесы ,
Взывая   гласом  из  души ,
Для  Александры  поэтессы ,
Все  мирозданья    хороши .

И  вековечное   над  тленом ,
И  ветреное   в   голове ,
Займутся  огненным  обменом ,
Когда  росинки   на  траве .

Для  Николаевой  нет Бога ,
В  ее  поэзии   святой  .
Блеснет  лучинами  тревога 
И  лед  растает  под пятой .

Поэт  один  у  Александры ,
Всевышний светится не с ним .
Бегут  из  леса  саламандры ,
Чтоб  в поле повторить  интим .

Такая  чушь в строфе  бытует ,
Как   дикая  ночная    мреть !
Но Александра  вновь  кукует ,
Чтоб нос невежде  утереть .

            ***
Услышав  речь не  в  поволоке ,
А  с болью  искренней   души ,
Был  Игорь Николаев  в  шоке
И  побледнел  весь не в  тиши .

Кричали  глашатаи   рынка  ,
О  пересортице   рядов ...
Моя  ужасная   картинка ,
Была  о  перечне  судов .

Раскрылась  каверза  худая ,
В  библиотеке  на  краю ,
Дорожкина  не   молодая  ,
Оклеветала  жизнь  мою .

Несла  мегера  ахинею
И  обвиняла  как  могла .
Собранье соглашалась с нею ,
Забывшей  Господа  от  зла .

-- Валерий ты душой не плачь 
И  честь в  суде  восстанови --
-- Зачем , когда  Щеряк  палач ,
Поклялся  бесам  на  крови --

                ***
Играла  музыка  Модерна 
И  лира  трепетно   звала .
Кружилась молодая серна ,
Вблизи  янтарного   угла .

Балкон  жасмином  убеленный ,
Взывал к дождю у  журавля .
Вновь  созерцаньем   умиленный ,
Я  был  придворным   короля .

Карета  здесь  остановилась ,
Красавица   сошла  легко .
И  у  Модерна   помолилась ,
Мечту   увидев   высоко .

Иные  светлые  причины ,
Меня  не  мучили  тоской .
Сбежали  лживые  личины ,
В туман за времени  рекой .

Летела  птица  зоревая ,
На зов  душевных  визави .
И  я  взирал  подозревая ,
Что  эта женщина любви .

            ***
Рассказы о детстве Макарова ,
Подъем  напечатал   зело .
Как  будто на хуторе  Ярова ,
Икара   пылало   крыло .

Все  образно  и  замечательно ,
Но  время  летело  стрелой .
И  Ремизов  сам  основательно ,
Учил всех  кружится  юлой .

Поэзии  не назидательно
И  Майя  учила   любя .
Макаров Аркадий  старательно ,
В  стихах  не  пригладил  себя .

На пятнице  у  Акулинина ,
Другие  слова  и  дела .
Аркадий чихвостил Скотинина
И  грез  распускал  удила .

Вот  я  поталантливей  многих,
В сюжетах  и  каждой  строфе .
Макаров  за  друга  убогих
Друзей   палача  в  галифе .

Алешина  любит  продажного ,
Аркадий  теперь  одного .
И ценит  газету  вальяжного ,
Где  ценного  нет ничего .

Творца над крестом осудили ,
Макаров молчит при свечах .
С  Алешиным вновь возродили ,
Иуды  фантомик   в  речах .

         ***
Какое  имя  дорогое ,
У  Меньшиковой  Эмма .
Звучит  значение  другое ,
Душевная  не  клемма .

Не  каменистая  натурой .
Не  дождевая   существом .
Эммануэль  не с  диктатурой ,
Созвучна  с высшим  божеством .

Прекрасна  Ирма  покаяньем
И  Эмма  превосходный   тип  .
Но  угнетает    воздаяньем ,
Начальникам  седалищ  ВИП .

Речей  хвалебных  медовуха ,
Не  всем  талантам  по  душе .
Ты  вдохновись  стрелою  духа ,
А  не  лягушкой  в  камыше .

Свободная  от  словоблудства ,
Будь Эмма с Богом  навсегда .
От  раболепья  до  иудства ,
Фальшивых  пассов  череда  .

                ***
Они  забыли  о  судилище ,
Мгновенно  в  раже  торжества .
Дорожкина  идей вместилище ,
Кумир  мамоны   божества !

Зачем  творец  им нерадивый ,
В порывах  жаждущий   любовь ?
Когда  взывает  мир игривый ,
Наградами  и  славой  вновь .

Дорожкина  заслуги  мает ,
За многолетний  бренд   кружка .
И  с  удовольствием   взимает ,
С  подруги  голос и  с  дружка .

Поэт  осмелился  мытарить  ,
Ее  стратегию   во  всем ?!
Пусть  обвиненный   погутарить ,
У  водопада  с   карасем .

По  уговору  суд безбожный ,
Провел    исчадий   карагод ...
И  оголтелых  зуд подкожный  ,
Был  метой  будущих  невзгод .

                ***
Как  выйдет  розовощекая ,
Призывно  мотнет  головой
Так  публика  невысокая ,
Становится Марор  травой .

-- Такая вот баба Тамбовская ,
Мария  Знобищева   днесь ! --
Рашанский  и  Ива  Жиндовская ,
Приветствуют  лютою  весь .

-- Баранова - Гонченко  брошена ,
В  фантомный  задворный  утиль .
Трава  Современника  скошена --
Двурожкина  лжет  Изергиль .

За  Машеньку  все  за  румяную ,
Любого  на  свете  порвут .
И   снова   траву   дурнопьяную ,
Под  святки   Купала  нарвут .

Миронов  для  шАбаша  кривичей ,
Как  Голубь - Прегольский  лапух .
Летят  Притамбовские    чибисы ,
Где  взмыл  одуванчиков  пух .

          ***
И  на  Рифеях  Маша  выступит ,
Как в  Химках под Москвой .
Все круги  ожиданья   выстудит ,
Метелью  слов   пустой  .

Пройдут два  года  ненаглядных
И  к  вам   приедет   икс.
В  лесах Тамбовщины  оглядных ,
Поев   десятки  Твикс .

Быть может Ветер - Моисеева ,
Быть  может  Самород ?
Приедет  Любушка  Рассеева ,
Весь  скушав  бутерброд .

Я  Медная хозяйка  Горушки ,
Знобищева  для  вас .
Из хрусталя Рифейной Золушки ,
Сварганю  туфли  класс .

Фантом  расшаркался  Миронова
И  Голубь  как   Фагот .
Знобищева  и  Ветрогонова ,
В одном лице  Майн Гот !

          ***
Бумажные  самолетики ,
Направились  вникуда ...
Алексисы  все  пилотики
И  клоников  череда .

Рисованы  лица  юные ,
Похожие  как   один .
Витают  мечты подлунные ,
За  откровеньем   гардин .

Недвижима створка открытая
И  ветер  притих   вблизи .
Упала  Алексис  сбитая ,
Стрелой  утонувшей в грязи .

Проснулась  девица  нежная ,
Гитара  висит  на  стене .
Россия   любви   безбрежная ,
Появится  друг  не во сне .

Амур на  картине  пятый ,
Где  четверо  у   моста  .
Лежит самолетик   смятый ,
Шагает с цветами  мечта .

          ***
Толи  шар  еще  не  в  лузе ,
Толи   Миша  на   парах ?
Не  узрел  красотку  в  музе
И  напился  в    номерах .

Говорил  с  собой  зеркальным ,
Крулолицым  как   бобок  .
Я  в  Лаосе  был  астральным ,
Самый   вольный  колобок .

Убежал  от волка  разом ,
От  лисы   и   кабана .
И увлекся  вновь рассказом ,
О  прикольном   оба - на !

Мой  герой  Гришаня Тошкин ,
С детства  шустрый  дуралей .
И  дружок его  Картошкин ,
Сущий  Квакин  Бармалей .

Дети  слушая  смеются ,
Где  Картошкин там аврал .
А  у  Миши мысли  вьются ,
Словно в гоне  он  марал .

                ***
Трубе  приснилось  покаянье
И  исповедь  как  на духу .
Он  жаждал  небу  воздаянье
И  вытряхнуть грехов труху .

Труба  рукоположный   клирик
И  прихожанин  не  святой .
-- Поэт Валерий Хворов  лирик ,
Осужден  злыми  с  клеветой .

С отцом к нему  я  обращался ,
Помог  творец  с надеждой  мне .
Я  с  доброхотом   распрощался
И  уличил   его  в  вине .

Дорожкина  и  жид  Аршанский ,
Мне  помогли  жестоким  быть.
Но дух  обетованцев   шпанский ,
Из  их  лукавства   не  избыть .

Мещеряков  и  гнусь Алешин ,
Такие мрази , просто  жуть .
Я  членством в СПР взъерошен 
И  каюсь за  тщеславья  путь --


           ***
В сумерках Елена  одинока ,
Радуется  смутному  суду .
Притамбовья волчья  поволока ,
Заползает  в душу на беду .

Очерствела к светлым доброхотам ,
Привечает  ухарей    страстей .
Сумерки  бессмысленным  заботам
И  закат   тревоге    новостей .

Есть награды в  коробе  любые ,
Нет  любви  взаимной  дорогой .
На  суде  все  курицы  рябые
И  творец  невинный  не  благой .

Присылал  Наседкин  эсэмэски ,
Убеждал   поэта  не  читать .
Я  Алена а не Анне  Вески
И  Николу  тошно  почитать  .

Убежал Морозов  без  печали ,
Он судов не ценит без основ .
Эх, мечты судьбину  подкачали ,
Сумерки  и  эхо волчьих снов .

                ***
Опять  кошмар  приснился  садоводу ,
У   Пушкинской   убогие     сидят   .
Несущему  творцу святую  воду  ,
Кричат   и   ошалелые    галдят .

--  Ты  нас  обидел  светлое несущий ,
Копеечки   разменные     не   дал  .
Мы   нищие    и   образина    сущий  ,
Нам   бездуховной   метою    воздал .

Зачем  ты   погубил  раба   мамоны  ,
И   из  себя  по  капле   удалил  ?
Мы   падшие   перекроим   законы
И   ад    нас   извращенцев     опалил .

Присядь  вблизи  и  покорись  гордыни ,
Будь  палачом  и   ближних   осуждай .
Поешь  остаток  почерневшей   дыни 
И    рьяно    бесовщину     насаждай  --

У  садовода   вдох   перехватило ,
Убогих   вера  в   истину    слаба .
Но  воли    человеческой    хварило  ,
Чтоб    уважать   поэта   не   раба .

              ***
Нет  денег  на  журнал  в  казне
И  власть  сменилась   дорогая  .
Мечта  Трубы   не  на   коне ,
А  на  козле сидит  нагая .

С  работой   абсолютный   швах ,
Нет  места  даже  в   полотеры .
Возвысились  в  крутых  правах ,
Олег  Алешин  и  партнеры .

Мещеряков кричит : -- Болван !
Ты  строфы грез не накропаешь .
Труба  закрой  пащеки  кран ,
Свистишь   и  вонью  раздражаешь --

Все  отвернулись  и   грубят ,
Грозятся  обвинять  за  что - то .
И  чувства   злобой   теребят ,
Суля  забвения   болото .

-- Зачем  творца  я   осудил ?!--
Вопит Труба  надрывно  всюду .
-- Тщеславьем   бесов  возбудил
И  гордостью  противен  люду --


               ***
Поэтом   быть  Сергей  Куняев ,
В  Тамбове  на  Голгофе  быть .
Здесь  много  гордых  негодяев ,
В  СП  и  лживых не  избыть .

Обетованцев   как   поганцев ,
Избыточно  до  горьких  слез .
И  графоманов  вольтерьянцев ,
Хвалящих  строк  педикулез .

Труба , Рашанский и Евстахий ,
Друзья   процентщицы  интриг .
И  мне воспели   амфибрахий ,
Судилища  творя   блицкриг .

И  Гангнус - Евтушенко все же ,
Не  пожалел  свистушек   сброд .
-- Красивости  читать  негоже ,
Стихи  не  с медом бутерброд --

Сжигать я  чучело  не  стану ,
Как  сжег  Проханов  за раскол .
Общаться  с  мразью  перестану ,
Грехом   нанизанных на  кол .

Они  едины  в  лаже  жуткой :
Белых , Гришаня , Канчуков ...
Их  клевета  витает  уткой ,
Надутой  птицей  чудаков .

Прошли  в  СП и озверели ,
Меня   судили  огулом .
Змею   бесчестия  пригрели
И  души   опалило   злом .

Алешин  катам   подпевает ,
Предав  былое  с  журавлем .
Мещеряков  Пилат  зевает ,
Прослыть  желая   кобелем .

Сплошные блеф  и  показуха ,
С  завесой  кривды  наградной .
Худоба в творчестве , проруха
И  музы  рядом   ни  одной .

            ***
Черносотенцы  не  фашисты .
Не за личность они , за  Русь .
Что б  не  множились анашисты
И  страну  не терзала   гнусь .

Царь отрекся  на грани фола ,
Черносотенцам  как  стоять ?
Толи  черной  свиньей  раскола ,
Толи  белого  вепря  ваять .

Православные   воины   духа ,
Грубоваты   и   все  же  светлы .
Что б Россию  поменьше  проруха ,
Выжигала   минуя   котлы  .

Но сегодня  не сотня  злыдней ,
Двадцать  падших  чернее  всего ,
Поиграли  в писателей  сидней ,
Осудили  творца   одного .

Хуже  черной  буранной  тучи
И  отвратной   бубонной   чумы ,
Члены  судной  Тамбовской   кучи ,
Извращающей   ложью    умы  .

         ***
Если  премия  будет  Деникина ,
Или  Врангеля  и  Колчака .
Их  получат Дорожкина - Дикина
И  Труба  проваляв  дурака  .

Вот   Белых  получил  Василия
Шукшина  за   архивный  свод .
Приложите  и вы   усилия ,
Будет премия  от  невзод.

И Наседкин  имеет Шолохова ,
За романы Люпофь и Джуроб .
Если премию  выручит Дорохова ,
Он  дополнит плащем гардероб . 

За  Гангнуса  разгром Боратынского ,
За знакомство с Максимом Светить.
Если  премия  тронет  Стравинского ,
Лена   может  мечту  воплотить .

Для  Марии   щедроты  Миронова
И  для  Юрия  знак   МВД .
Как  статуты  внедрят  Симеонова  ,
Сразу  Зайцева станет Гарде .
            
                ***
Я узрел безобразных личины
И познал их бездушное зло .
Извратили подонки причины ,
Обвиняли поэта зело .

Исходил клеветой Наседкин
И Иудушка Марков смердил .
Анатолий Труба заметки ,
Зачитал и творцу навредил .

Поглумился Аршанский не русский ,
Над поэтом славянской земли .
И проход до Ваала не узкий ,
Утвердил и страданья взошли .

Ката Юрия черная сила ,
Довела до греха над крестом .
Душу падшего перекосила ,
Над  суда   приговора листом .

Упырями   смотрелись  члены
И клыками  терзали    творца ...
Но Дорожкиной сребреник мены ,
Мета  каждого   подлеца .

       ***
Ты  не  читай  мои  Елена ,
Вовек  поэмы   о   стране
И чувства  возбудит Селена ,
Люпфи  к  Наседкину   вдвойне .

Гуд  бай перичитай  до мая
И  Алкаша  до  сентября .
В  саду  Олега   понимая ,
Ищи  себя  душой   горя .

Трубу  читай  до  упоенья ,
Марии  строфы  о  камнях .
И  Вали   разговоров  звенья ,
С  бабулей в призрачных  санях .

Читай  Картошкина Гришаню ,
Аршанского с серпом страды .
Акулова  исследуй  Ваню ,
С  туманом  нави у беды .

Мои  поэмы  о  купанах ,
О  женщинах Галдымких грез
И о степных  казачьих станах,
Елена  не  читай всерьез .

                ***
О чем  ты  Валерий  гутаришь ?
Кого  под  звездою   пасешь ?
С  Кудимовой  каши не сваришь ,
С  Макаровым  край  не  спасешь .

Поэт   Остроухов   не  пишет
И  жизнь в Петербурге    влачит .
Алешин   по  хитрому   дышит ,
Предаст  и о жертве   молчит .

Наседкин  безумная   сволочь ,
Друзей  продавал за  гроши .
И Марков пытается в полночь ,
С залогом уснуть  без  души .

Дурит  солдафонистый   Юрий ,
Судилищем  всех   устрашил .
И   нету  отбоя  от   фурий ,
Где с бесами он согрешил .

Никто  не  поможет  поэту ,
В  годину  жестоких  причин .
Тянусь я к духовному  свету ,
Повыше  от  мерзких  личин .

Для подлого  личная  шкура ,
Дороже  всего  до конца .
Взывает  к  исчадьям натура ,
Чтоб  в храме судили  творца .

Влекут  лицемеров   награды ,
Как  ботало  мысли   звенят .
Взывают  к  беде  ретрограды
И  доброго злобой  казнят .

         ***
Под  Тамбовом  в  Жогове ,
Вольдемар  стенал :
-- Отсидятся  в  логове ,
Издадут  журнал .

Авторы  все   местные ,
Из своих  в   кругу  .
Отзывы   прелестные ,
Об  игле  в  стогу .

О войне с фашистами ,
Издадут   стихи .
Станут вмиг артистами ,
Вали   женихи .

Замуж выйти  хочется ,
Девушке   в   летах .
В  ступе  не  толочится ,
Скорлупа  от  птах .

Вылетай   из  логова ,
Согбенной    и  злой .
Ты  раба  не  Богова ,
С  ветреной  метлой ! --

  Богоявленский   грешник

Вот Первомайск  и дом Трубы ,
Весна   за  окнами и всюду .
Но  нет просвета  для судьбы
И  сохранил  Тамбов  зануду .

Олег  Алешин  точит  нож ,
Узрев  газету  с обормотом .
В  Венеции  мечты  он  дож ,
С  непотопляемым  вельботом .

Предаст любого  и   везде ,
Продаст  за  капельку  нектара .
Чтоб  восседая  на  звезде ,
Разрядом  поразить  Икара .

Куда податься  без  садов
И  карантин  сжигает  душу .
Дорожкиной   шлеей   судов ,
Хотелось  озаглавить  грушу .

Как  удержаться  на  плаву ,
Главредом  быть и  фаворитом.
СП  Тамбовским  не  живу ,
Не  исповедуюсь  с  предлитом .

Мещеряков  судил  творца
И  я  судил  его  нещадно.
Грубил  с  личиной  подлеца ,
Поэта  гробил  беспощадно .

Все  одурели   от  игры ,
В  угодников  почетной  Вали .
Как  звери  вышли из норы
И  в Бога верить перестали .

Дом  затрясло  от  маяты ,
Душа  без веры  помутнела .
Как  мало в жизни красоты ,
В  округе  грешного  предела.
 
Икону    привезли   попы ,
Молитвы   Господу   возносят .
Но у Трубы  в  глазах  клопы ,
Кишат  и  светлое  поносят .

Труба  не  Пушкин  взаперти ,
Не в  Болдино  его  жилище .
И  вмиг  таланта  не  обрести ,
Что  славить  даже  пепелище .


                ***
О , дети  мои   ненаглядные ,
Тропинки  места  неоглядные !
Знобищева я , вы  Дубровины ,
Забросьте в болотце  хреновины .

Ненадо   подножное   трогать ,
На  палках  заплеванный деготь .
Вот здесь меня  важные  славили
И  замуж  за  папу   направили .

Вот  там  обучала  не  Брошкина ,
Азам  зарифмовок   Дорожкина .
Я  вирши  свои  у  гостиницы ,
Читала  с  верлибром  латиницы .

О , дети  мои  быстроногие ,
Познайте  проблемы  не  многие !
Вот  здесь  я  судила  поэта
И  смысл   растоптала  завета .

Властям  переменчивым  льстите
И  делайте  что  захотите .
Гребите  награды  безбожно ,
Обманывать  лживых  не  сложно .

                ***
В  Тамбове  все  гораздо хуже ,
Невыносимо   для  творцов  .
Мышление  подонков  уже ,
Чем  устремленье   подлецов .

Поэт от Бога  добродушен ,
Стремится дружбу  укрепить .
Тщеславным доброхот не нужен ,
Им  суть  важнее  извратить .

Талант сильнее  дарованьем ,
Но  лицемеры  все  хитрей .
И с истиной  обетованьем ,
Творец  в  юдоле   назарей .

К хулящим  проявляя милость ,
Поэт  прощал  их  маяту .
Но ведая  грехов  постылость ,
Стяжают  злыдни    клевету  .

Шедевры  создает гонимый ,
Восславив  Родину  в  веках .
Гонитель графоман  галимый ,
Во первых наградных строках .

Почетные и  их  шестерки ,
С  умом хорьков и сволочей ,
Живут  судилищем   разборки ,
Без  света храмовых свечей .


             ***
Дискуссия   похожа   на   расправу ,
За   Иванова  многие  селом .
Но  по  какому  нравственному  праву ,
Озрызко  вы  грызете  огулом ?

Не  удалил  Огрызко   не  жаркое ,
Статьи  о  надоедливых   дельцах .
Оставьте  вы  редактора  в  покое ,
Его судьба не лошадь в  бубенцах .

Вы   ныне  молодые   фавориты :
Пилатов , Агасферов , Каиаф ...
Вы  тоном  бездуховным  сибариты
И  презирала б  вас  Эдит  Пиаф .

Огрызко не  пацюня   на  подносе
И  Слава не  Креститель Иоанн .
Причина  в  переменчивом  вопросе ,
Кто председатель тот и хитрован .

Знобищева  штабсфюрер   Гитлерюгенд ,
Где  Голубь гебитсфюрер  Игорек .
Вольфшанце  у  саратовского  Брюгенд
И   Цитадель  где  Химкинский  ларек .

Пройдут  года  вы  хором  воспоете ,
Успешных   вольфштурмистов   профессур .
Отмашку   вы   Огрызко  не  даете
И  он  ваш   размалюет  каламбур .

              ***
Казалось  зоревое   близко ,
В СП    талантам   воздают .
Но  главредактора  Огрызко ,
Анафеме  вновь  предают .

Страстями  СПР  взъярился ,
За  Иванова  встал  горой .
И  бес  смеяться  уморился ,
Вражды  безвременья   герой .

Творцы  России  вне  закона ,
Таланты  в Думах  вне   игры ,
Но  рвут  Огрызко  у  затона ,
Придуманных  грехов  муры .

На сайте  травлю объявили ,
В  ответ на  выпад  проходной .
Всклень  Вячеславу   предъявили ,
Вину  за  ветер   заводной .

Похожее  в  Москве   случалось ,
Латунских  каверзных  не  счесть .
Сгубить   поэта  получалось ,
Но не отнять  святую  честь .

Толстого  в  раже   отлучали ,
От  церкви  истины   большой  .
И  в  темном   ярких   поучали ,
Как  надо  посереть  душой .

Я  уповал  на   Иванова ,
Когда  Судилище   познал .
Приехал в логово Тамбова
И  палачей  моих  признал .

Оклеветали  над   распятьем  ,
Меня   за   правду  огулом .
Дал  Иванов  лукавым  братьям
И  сестрам  серьги  с  помелом .

От  безнаказанности  млеют ,
Бездарные   тусовок  тьмы .
От  индульгенций  сатанеют ,
Порочных  души  и  умы  .

Пылает с  пеплом  атмосфера  ,
Помпей   заблудших   неспроста .
Прав  Иванов  не  у  барьера
И  прав  Огрызко  у  креста .


           ***
С  газетой  можно  разобраться ,
Закрыть ,  редактора  сменить ...
Но как  с  поэтом  посчитаться ,
Что б   из  реестра  удалить .

Когда  талант  оклеветали :
Лгуны  , подонки , подлецы .
Когда  Тамбовские  скрижали ,
Писали   фальши    удальцы  .

Творец  свое , дельцы  другое
И  расхожденьям  нет  числа .
И  время  ныне  не  благое ,
Стремлений  лодка  без  весла .

На поводу  пойти  у  катов ,
Творца  в  пучине  погубить ?
Иль  отойти   от  перекатов
И  всех  прощенных  возлюбить .

Быть может яркой диктатурой ,
Блеснуть с  эмблемой  эполет .
Остаться  значимой  фигурой
И  днесь  забудется   поэт .

Мираж  иллюзии  не  близко ,
Лазурный  весь  до  темноты .
Плывет  на  катере Огрызко
И  пушкой целится в мосты .

Разрушит  Вячеслав  пролеты ,
Когда   преодалеет  шквал ...
Строчат  коллизий  пулеметы
И  пенится   девятый  вал .

Поэт  у  заводи  широкой ,
Творит  шедевры   на  заре .
Всклень  посылает  светлоокой  ,
Мечте  алмазы   в  серебре .

      Мышиная  возня

Для  Олега  Джоконда  мазня
И  бессмыслица   фуги   Баха .
Вновь  мышиная  в  центре  возня ,
Где  столичных   разборок   плаха .

Вячеслав Огрызко не  тот ,
Николай  Иванов   не дока  .
Пламенеет  Алешина   пот
И  мутнеет  души поволока .

От мышиной  возни не уснуть ,
Нет  солидности  у  Дорошенко .
Вот бы  страсти  нектара  плеснуть
И  закружит с косой  Тимошенко .

Может в  бане  у  камелька ,
Оголится  солидная    дама .
Сон   расслабил  Олега слегка ,
После  тонких  глотков  Агдама .

Под рукой ненаписанный том ,
Под лежанкой незримая  книга .
И  Алешин  твердит о пустом ,
О  мышиной  возне   блицкрига .

Нет  писателям  новых квартир ,
Нет  талантам  нигде  гонорара .
Только  жерла  музейных  мортир
И   рассказы  германского  Рара .

И  закона  о  творчестве  нет  ,
Как  защиты  творцов  президентом.
Сочиняй   о  движенье  планет ,
Оставаясь   словес резидентом .

На  кону   не  поэта  душа ,
Фишка  бродника  и    фаворита  .
И  Тамбовщина  вновь  хороша ,
Когда  жаждет  любви  Маргарита .

Толи  сон , толи  яви  туман ,
Баня  топлена  в  бликах  парная .
Пусть мышиный  писклявый  шалман ,
Смоет  в  грезах  красотка  Даная .

Пусть  Огрызко  воюет с ордой ,
Я  матрос  Железняк  по  духу ,
Похмеляться   хочу не  бурдой ,
Пригублю  с  чабрецом   медовуху .

          ***
Влюбись в зверей Диана Кан ,
Тамбовских  вех  исчадий .
Станцуй   у  логова  канкан ,
Гармонь раскрыл  Аркадий .

Макаров  пальцами  пройдет ,
Ряды   Матани  местной  .
И  солнце лютое  взойдет ,
У  Челновой   прелестной .

Тебе  помогут танцевать ,
Мегеры в раже  бестий .
И  Мата Хари  убивать ,
Не станут без известий .

Ты расскажи им о краях ,
Востока  с  Согдианой .
И  с  Саломеей на паях ,
Кровавой  стань   Дианой .

Станцует  блудное   Дункан ,
Всем    нетям    Исидора .
За сребреник  Диана  Кан ,
Съешь  яблоко  раздора .

Завоют  волки  на  луну ,
В   лесу   остервенело .
Творцу  ты  предъяви  вину
И  посмотри  на  тело .

Оно  прозрачное  в  кругу ,
Под  лунным   покрывалом .
Где  испоганили    кугу ,
Козел  Щеряк  с  амбалом .

Матаня  жуткая  звучит ,
Макаров  мечет  пальцы  ...
И хор взывает чико - чит :
Лишь ведьмаки  страдальцы .

Продажные  тебя  взметнут ,
Диана  до  вселенной  .
И острые ножи  воткнут ,
В лучи  души нетленной .

Скупают  слабых за гроши ,
Апологеты    краха .
Диана  верить не  спеши ,
Личинам   Альманаха .

                ***
Другой  Краснов  не  генерал ,
Не  воевал  с  полками  красных .
Петр  вдохновенно  создавал ,
Шедевры  о  героях  страстных .

"Гостиный двор" журнал простой ,
Без  изщвращений   либеральных .
Есть в Оренбурге дом  пустой ,
С граффити крайностей оральных .

Есть " Оренбургская  Заря " ,
Журнал   писателей   Союза .
И  Ерпылева  снова    зря ,
Волнует   лишняя    обуза .

Два  полюса  не  фронтовых ,
Имеют  силы   притяженья  .
Краснов  запечатлей   живых
И   Ерпылев   без  униженья .

В  Тамбове  худшее   страшней ,
Судили  классика  во  храме .
Над Господа крестом  страстей ,
Осатанели  каты в  драме .

Влет  прикупили  подлецы ,
Макарова  душонку   с   бесом .
Дианы  Кан  не   удальцы ,
Стихи  признали с интересом .

Кудимову  ввели  в  игру ,
Быть  председателем  отбора .
И  соблазнили   на  юру ,
Разрезать  яблоко  раздора .

Печатают  своих  в  ТА ,
Балдеют  графоманы   снова .
От алфавита  Я  до  А ,
Лишь  друганы  Мещерякова .

Кому  доверил  Иванов ,
Командовать  парадом  членов ?
Когда  поэта  без  оков ,
Оклеветали  злыдни  кренов.

Спаситель каждого спасет ,
Кто верит  в  истинного Бога.
Билет  СП  не  принесет ,
Судившим   радости  итога .

     Куда  идешь поэт ?

Угол  улиц  современных ,
Перекресток  дней  судьбы .
Мыслей  много  переменных ,
От   забвенья  до борьбы .

Вдруг Дорожкина  навстречу ,
Помутился  Божий   свет .
На вопрос  потом  отвечу :
-- Камо ты грядеш поэт ? --

К  храму  взоры обратили ,
Там  Казанский  монастырь .
Мы  друг  друга  не  любили
И  слова   как  нашатырь .

-- Вы за что меня судили ,
Над   Голгофой  и  крестом ? --
-- Знай  Валерий , навредили ,
Коля  с  Марковым  хлыстом --

-- Вы могли с духовным братом ,
Вдрызг  страдальца  не  губить?! --
-- Юрий  стал  ужасным  катом
И  Труба  во  зло  трубить ! --

-- Гнали вы  меня  годами ,
Унижали  без  отрад --
--  Приглашала  я  с  трудами ,
Лет пятнадцать  вас назад --

Вновь  судилища  проруха ,
Вся  блистала под звездой .
Вновь  проценщица  старуха ,
Маялась    душой   худой .

-- Николай  на  вас  обижен ,
Оскорбили  словом  всех --
-- Чем  алкаш  люпфи   унижен ,
Может  пошлостью  потех ? --

-- Я  в  суде  не  виновата
И  три года  не  у дел --
-- Вы  метресса  газавата ,
Гнать  поэта  ваш  удел --

-- Проходи  Валерий с Богом ! --
-- Вы  стяжайте  духом    свет  --
Мне   подумалось   о  многом :
-- Ты  куда  идешь  поэт ? --


               ***
Я  не  живу  тлетворных  слухом ,
О  фрике   с  куклой  на  софе .
Скорее  с  Гумилевым  духом
И  образом  похож  в  строфе .

Я  откровенен  и  не  злобен ,
Добро  творю  спасая  мир .
Но  враг  Иудушке  подобен
И  злыдня  палачам  кумир .

Меня  в  Тамбове    осудили ,
Как  Зощенко в столице вмиг.
И  как  Ахматовой   вменили ,
Войны с реальностью  блицкриг .

О Боге строфы и о  чести ,
О трепетной  любви  двоих .
О  грешных  безобразной  мести ,
Среди  поветрий  не  своих .

Судилище для злых  отрада
И  обвинения  как   бред .
Творцу шедевров муза  рада ,
Спасая  истину  от  бед .

          ***
Очень  хотелось  добра ,
Маркову  в  дни  былые .
Что бы всегда  до  одра
Ближние  были  не  злые .

Встретился добрый поэт
И  вдохновил  порывом :
Образный  яркий   сонет ,
Днесь сочинить о красивом .

Встретилась  Валя  одна ,
Без  охмуренной   свиты .
Злыдня к творцу  холодна ,
Замыслы  с  бесом  повиты .

Без золотого  добра ,
Марков   судил  поэта .
Сребреник  из  серебра ,
Звоном  дороже  Завета .

Где  вопрошали  святых ,
В искренней  доброй  молитве ,
Марков  и  шобла  крутых ,
Были  злонравными  в   битве .

             ***
Пастернака скамья в  Мучкапе
И книги с  вишнями  на ней .
Вновь   на  истории  этапе ,
Знамение  прошедших  дней .

Оно  лучистое  в  металле ,
О  миге творческой   судьбы .
В  вокзальном одиноко  зале ,
Считать  за  окнами  столбы .

Скамья  стези  не  роковая ,
Живаго  доктор   не  чужой .
Борис  на  время  уповая ,
В  Мучкапе пребывал  ханжой .

Любовь прошла на перепутье ,
Остались  вишни  от  нее .
И живота тревожит вздутье ,
Где  кружит  тучей  воронье .

Ромашки  белые  к  просвету ,
На  станции  земных  теней .
По  Белому  поедет свету ,
Поэт  без  пламенных  коней .

Дым  паровоза  остывает
И  разлетается  вдали ...
Дракон беды не  унывает ,
Над  убиенными  в  пыли .

О , жуткий образ откровенья ,
Ты  безобразен без оков  .
И Пастернак познал мгновенья ,
Которые  важней  веков .

Война Гражданская лютует
И чувства рвуться охладев.
Душа  поэта  не  тоскует ,
О слабости  доступных  дев .

Еще  Пегаса Стойло будет ,
Конфликт  с  Есениным  вблизи .
И  Фауст  в  образе  пребудет ,
Вновь  с  Маргаритою  в  связи .

Любовь прошла не дорогая ,
Не  осенен судьбы этап .
Нагрянет  верная   другая
И  ангел  озарит  Мучкап .

          ***
Размышляю не  о главном ,
Все  побочное   вокруг .
О судилище  бесславном ,
Рассуждаю  без  потуг .

Для  чего Союз творящих ,
Если  многие  грешны ?
У  икон  животворящих ,
Лицемеры все  страшны .

За  добро творца осудят ,
За свободный дар казнят .
Вновь заблудшего принудят ,
Съесть заклания  козлят .

Соловей  же  не разбойник .
Друг  Тамбова  Валентин .
Молоток  он  и  отбойник ,
Внес  в  историю  картин .

Либералов черный  ящик 
И  Пандоры пресс - папье .
Соловей душой смотрящий ,
Зло  отобразил  рантье .

Валентину  не  отрадно ,
Что  есть  падшие  суда .
И с Иудой  дружит  ладно ,
Вновь  Володя  Середа .

Заодно  Олег  и  Вова ,
Место под каргой нашлось ,
Что бы  девочки  обнова ,
Впору  чучелу  пришлось .

Лежбище  хмырей  Мытищи ,
Там  оракулы  наград .
И фонят  событий  свищи ,
Где анчутка  ретроград .

Старостин Евгений в думах,
Что в борьбе он натворил ?
Подсчитал ошибки в суммах ,
Выпил  спирт  и  закурил .

Соловей свистит крылатый  ,
Рядом  с  домом   Соловья .
Темами  творец  богатый
И  враги  давно  друзья .

                ***
Пылал  камин  и водку пили ,
Творцы  у  яркого   огня .
Но  все  тщеславные  забыли
И  скопом  предали  меня .

Им в вожделеньях ненасытным
И  в славы дующим свистки  ,
Перебиваясь хлебом сытным ,
Метресса  кинула  куски .

Поели крохи и  зарделись ,
Вновь от причастия к вранью.
Огнем   безумия  согрелись ,
Всю  долю  опалив  свою .

Дорожкина  судила   прежде ,
Поэта   в  храме  не  стыдясь .
Глупцов восславила  в надежде ,
К  нечистому  судьбой  склонясь .

Одни  Завет  переступили
И  Господа  попрали  Глас.
Другие  чувства  притупили
И  интервью  дают  на час .

Сходили в туалетах жарко
И  крохи  смытые  даров ,
Тщеславным олухам не жалко ,
На свежем  празднике  ветров .

Почила дружба безвозвратно ,
Осталась горечь от обид .
Оклеветать фантом занятно ,
Поставив чучело  на  вид .

Но мета падшего на каждом ,
Предавшем  светлого  творца .
Все в обвинителе вальяжном ,
Теперь с грехами до конца .

Забыта  творчества свобода ,
Стиль  поэтических  высот .
Кумир   Тамбовского  народа ,
Тропинка  призрачных  красот .

           ***
Ох  как  Олег  молился Богу ,
Когда  с гастритом  похудел :
Брал милосердие  в  подмогу .
И  много христианских  дел .

Евстахий Начас шел по зонам ,
Чтоб  заблудившимся  внимать :
Шпане , ворюгам , фармазонам
И сливки рвавшимся  снимать .

Дорожкина  молилась святым ,
Просила  многое   простить .
И всем  талантам не распятым ,
Грехи   мирские  отпустить .
 
Аршанский Марор  вспоминая ,
Писал  о  горечи   в  судьбе  .
Евреев  сердцем   понимая ,
Желал  прозрения  себе .

Судилище  всех  попустило ,
Быть падшими  отпетых   стай .
Когда  дурное  не  постыло ,
Безбожник  бездну  обретай .

Влияй  на олухов харизмой ,
О  связке  схожих  лепечи ...
Размахивай собачьей  клизмой
И  о  достоинстве   кричи .

О чести  возопи  блестящей
И  попраной  в строфе  стиха .
В  твоей  беде  ненастоящей ,
С  избытком  мутного  греха .

Расправу учини  без правил ,
По вожделенью  большинства .
Тебе  мозги анчутка вправил ,
Без  дня   Христова Рождества .

Не  милуй  вольного  поэта ,
Он  не  от  мира  воротил .
И осуждай  во храме  света ,
Который в ад  ты  превратил .

                ***
Трубе награда  не приснилась ,
Он  в Думе областной  в  чести .
Пастушкой Тенни  появилась
И  Матушкин  пришел  пасти .

Все  депутаны   неуемны  ,
Несут  по  фракциям   свое .
--Трубы  заслуги  окоемны ! --
Кричит  жующий  мумие .

-- Журнал ведет и в СПРе ,
Секретарем торчит теперь .
Дать Боратынского в манере
И сразу выставить за  дверь --

Аршанский   бестия  газеты ,
Почетным  пожелал  блажить .
-- Присвоить  отстранив  Заветы ,
Безбожнику с волками  жить --

Труба  пройдоха с Боратынским ,
Аршанский  приобрел  почет .
Евгений Матушкин за Клинским ,
Пошел  выпил  не в  зачет  .

             ***
И если  вас  Никитин  кинул
Унизив  взглядом  роковым ,
Раж  упоительный не   минул ,
Быть  знаменитым  центровым .

Афганистан  войны  жестокой ,
Не  интересен в мирный  день.
В саду иллюзий  с  поволокой ,
Найти  не  трудно  мутотень .

Страну   трубой    калейдоскопа ,
Вращает  писарь  волостной .
И   видится  срамная    попа ,
В  сортире   бытности  квасной .

Мои поэмы о прекрасном ,
О  жизни  вольных  казаков .
О рубеже событий  страстном
И  днях   влюбленных   мужиков .

Меня  Никитин   не  читает ,
Ему  Труба важней  творца .
И  вас  ничуть  не  почитает ,
От  стукача  до  подлеца .

                ***
От перемены мест нет толку ,
Душа  заблудшего  в  борьбе .
Тамбовскому  тревожно волку
И  в  Липецке  не  по себе .

В Тамбове  метил  окоемы
И  выгрызал  свою  среду .
Внедрял безбожные   приемы ,
Предать  творящего  суду .

Собрание Союза  членов ,
Вдруг  исказило   моветон
И на  холстинах  гобеленов ,
Отрылся  шабаша   притон .

Картины  судеб  изменялись ,
Блуждали  сонмы   егерей ...
Но злыдни  скопом  превращались ,
В  перековерканных  зверей  .

Он  важаком  перебивался ,
Без чести  воина  былой .
Кумиру  злобы  поклонялся
И  закалял  характер  злой . 

Повадки зверя  утверждая ,
Личины  походя   менял .
Лукавым  бесам  угождая ,
Творцу  душою   изменял .

От  перемены  сумма  та же ,
Грехов  осталась   у  него :
Дал фору  договорной   лаже ,
С  мурой  беспечности   всего .

Петровский мост их суховея ,
Из  крыльев  перелетных птиц .
Вокруг  печальная   Расея
И  мало озаренных  лиц  .

Играть  нещадно  уповая ,
На  круг  теней  у камелька .
Но  муза  пологи  срывая ,
Превносит звонное  в  века .

На картах Майя козырная ,
В четыре масти  игрокам .
Духовным ликом  неземная ,
Нигде не светит  дуракам  .

Тара , Трубчевск , Таруса ,
Творческих  грез  города .
Шмары ,Трубы , Рыжеуса ,
Гнезда  словес   навсегда .

Штемпелев грезит в Анапе ,
Ливин  заходится   с  ним  .
Снова  Ишим  на  этапе ,
Северным   духом   храним .

Только в  Мичуринске грустно ,
Смылся   Труба  из него .
Вирши  читают  устно ,
Втуне   ваганты   всего .

В строфах широк Виноградов ,
Жнет Бердичевская  лен ...
Толя Трубчевский - Задов ,
Всюду  в награды  влюблен .

Снова казну  раздербанит ,
Власти  лихой  партократ  .
Местных  талантов  забанит ,
Алчный главред  казнокрад .

Нет заводной  партитуры ,
Чтоб  окрылился  народ .
Снова  козлище  халтуры ,
Лезет в чужой огород .

Зреет  прибытка  капуста ,
В стражах  Труба  Одиссей .
Сделала  ложе  Прокруста ,
Власть для Тамбовщины  всей  .

           ***
Стадо свиней  на  судилище ,
Хари  и  рыла в  грязи .
Желуди Вали в кормилище ,
С хрюканьем  чушек  в связи .

Чавкают  свиньи  поганые ,
Желуди    с  древа   жуют .
Сутью   продажные     странные ,
Грешнице  всласть   воздают .

Духом  уже  не  крещеные ,
Падшие   ради   гроша .
Все  подлецы  извращенные ,
С бесами  вровень  душа .

Как  им безумие  нравиться ,
Любиться  шабаш   всегда .
Скопом с пороками справиться ,
Трудно  в  загоне   вреда .

Были людьми до судилища ,
Черствыми с  метою  зла .
Стали  вне  книгохранилища ,
Слугами бездны  козла .

            ***
Патрина  из  Каменки ,
Где   восстали  пахари .
Где  носили валенки
И  лечили   знахари .

Продолжает   чадо  ,
О прошедшем  грезить .
К штабу  предков надо ,
Бузоладзе  съездить .

В  Пушкинской  иное ,
Храм  стоял  до срока .
Жаждал  люд  земное ,
Без  спасенья   рока .

И взорвали  стены ,
Со  святыми   храма .
В  вере    перемены  ,
Все с  грехом   Адама .

Книги  дней  минувших ,
О  борьбе  за  волю  .
Ты среди  примнувших ,
Пострадай  за   долю .

У  главреда  Дронова ,
О   комбедах   верстки .
А  бойцы    Антонова ,
Против  продразверстки .

У  друзей   Рашанского ,
Все  кожанки  новые .
И в  руках  Моршанского ,
Ксивы  все  пановые .

Не моги  за  нужьями ,
Прятать  рожь  поддонную .
Продотряды  с  ружьями ,
Явят  власть законную .

В  ярости восставшие ,
С  красными  неможно .
Сечу  вновь  искавшие ,
Рубятся  безбожно .

Бузоладзе  Саша -
Был  Антонов  Саша .
Если жизнь параша ,
Будет с кровью  каша .

                ***
В кильдиме с фальшивыми книгами ,
Судил  он  поэта  не  с  фигами ,
А  с  пламенной  жуткой   хулой
И  с  кривдой  неистово   злой .

Ссылаясь  на  дружбу  умелую ,
Судьбу  он   подсек  очумелую .
Упала  судьба   в  преисподнюю ,
Отринув   лучину  Господнюю .

И  тени  судивших  неправедно ,
Летели  бескрылые   завидно .
Видение  падшего  тусклое ,
И   жерло  пролетное  узкое .

На  дне  все грехи бестелесные ,
Для  черного  духом  прелестные .
В клоаке  поганых и гадостных ,
Предателей  сонмища  сладостных .

Друг  друга  грызут  обреченные ,
Как  звери   едой   увлеченные .
О  дружбе  кричат  неразлучной ,
Об  участи  мерзких  не  скучной .

               ***
Не  мастурбация  лингвиста ,
Не   рукоблудство  пошляка ,
Поэзии   звучит   солиста ,
Бельканто  судеб  на века .

Огрызко Вячеслав  не  понял ,
О  чем  сказание   творца  .
И  камень  отрицанья  поднял ,
И  бросил  в  яркого    певца  .

Синяк  пройдет  недолговечный ,
Творцу  страдать  не  привыкать .
Сюжет  непониманья  вечный ,
Когда  нет  личности   вникать .

Огрызко  проще  кляксу ставить
И  очернять  шедевр  хулой .
Людей  гордыни   не  исправить ,
Пронзенных  тщетности   стрелой .

Поэт  не  пишет  на  потребу ,
Когда   судьба   его   не  мед .
Взывает  угнетенный  к  небу
И  в  творчестве  идет   вперед .

              ***
Мельтешите  в  пространстве  вольера ,
Шкуры  перекисью   осветлив .
Я  поэт  вдохновенный   Валера
И  душой  светозарной   красив .

Вы  почетные  времени  блефа
И   бумаги   купили  шутя .
За  спиной  хитромудрого Грефа ,
Вырастает  мамоны  дитя .

Вы  лукавите  хищные  дружно ,
Говорите  о  многом   легко .
Никому  роковое  не  нужно ,
Если  Бог от него далеко .

С пастухами блуждают бараны ,
Лысогорской  породы  стада .
Вы  поэта  душевные  раны ,
Обжигаете  злобой   вреда .

Вы свиней попасите вальяжно ,
С бесовщиной от  Лысой Горы .
Для продажных безбожное важно ,
До  Суда  Поднебесной  поры .

                ***
Иванов  Николай  очищает ,
СПР  от  бездарностей  хлама .
Оглашенных мечтой  причащает ,
О  хрустальных ашрамах Баграма .

Буд - то Рерихом  пребывает ,
И  рисует  вершины достойным .
Иванов  о  Руси  забывает ,
Где творец не бывает спокойным.

Здесь на дне  обретается  Китеж
И  поэтов  доводят до стенки .
Здесь  звенит  позолоченный  витязь ,
Выдавая  с  наградами   гренки . 

Лукоморье с двуликими  рядом  ,
С  ведунами  повязанных  страхом  .
Вот  Огрызко  лукавых  обрядом  ,
Славит энциклопедиста с размахом .

Безобразный  Наседкин   подонок ,
Осудил  невиновного в  храме .
Я  Парнас озаренных  с  пеленок ,
Наяву  озираю  не  в  раме .

Иванов  возлюбил  креативных ,
Деловых  по  значению   клева  .
И  Трубу  прохиндея  противных ,
И  Ивана  Орен - Ерпылева .

Фаворитам  слезливые   взоры ,
Словно детям  священного  дома .
А  творцам  отрицанья  заборы
И  разборы  с  картиной Содома .

Были  чистыми  светлых  билеты ,
Иванов наплевал  на  карманы  .
В  СПР  всем  солдатам  котлеты ,
А  изгоям   солонки   на  раны .

От Чистилища  веет  не чистым ,
Пустозвонным  тлетворным  духом .
Трон  теней   называют  лучистым ,
Кто   вождя   посыпает  пухом .

                ***
Мудрее  надо , тоньше надо ,
Общаться   с  верою   другим .
Я  русский ! Притамбовья  чадо ,
Для  злыдней  стал  не  дорогим .

Евреи   края  не  жалея ,
Меня   судили   обозлясь  .
Мою   погибель   вожделея ,
Все   озверели    распалясь  .

На  месте  храмовой  Голгофы ,
Оклеветали  как   смогли .
Так  отрицали   мои строфы ,
Как  изверги  чужой  земли .

И  предавая   поглумились ,
Над  русским  русские  вовсю .
Как  буд - то Богу не молились ,
Судьбину   извращая  всю .

Союз  писателей  поместный ,
В  Тамбове  логово   кручин .
Душевный , совестливый , честный ,
Унижен  сборищем  личин  .

Всласть продолжают издеваться  ,
Мою   поэзию    кляня  .
Вовеки падшим  не  поднятся .
Во чреве  Судного  огня .

Владимир Чистяков и Гад  сада  иллюзий
                ***   
Посмотрел   я   журнал   Александръ ,
Электронную   версию   снова  .
Не  нашел   никаких   саламандр ,
В  откровеньях    поэтов   Тамбова .

Не  нашел   я   червей  и  жуков ,
Не  увидел   навозную    кучу .
Вот  Володя  поэт  Чистяков
Устремился  орленком  на  кручу .

И  уселся   на  круче   один ,
Принял  облик   влюбленного   Леля .
И  запел  о  судьбине   годин ,
Под  цветами  порывного  хмеля .

Я  услышал    лирический    тон ,
На  просторах    журнала  без  хмари .
Чистяков   создавал   свой     бутон ,
Алых  строчек  без  облачной  гари .

О   любви    говорил    Чистяков ,
Об  отчаянной     нежности   взгляда .
Словно    слышал   поверье   веков ,
Что  земного   не   выставишь  гада.

Гад  с  обличьем  Трубы  зашипел ,
Ольгу   Видную  всем  соблазняя .
И   красавице  стансы  пропел ,
За  шедевры  творца  обвиняя .

Только  призрачной  не  поддалась ,
Пелене  и  погибельным   путам  ,
Ольга Видная  вновь  предалась .
Созерцанию  светлым   минутам  .

И  полымя    жестокой    войны ,
Пронеслось   по  обтесанным  срубам .
Я   поэта     увидел     страны ,
Но  журчали   помои   по  трубам .