Путешествие графа Толстого туда и обратно 4

Путешествие графа Толстого Льва Николаевича
туда и обратно. Туда живым, обратно - мертвым
28 октября (ст. стиля) 1910 года - 9 ноября 1910 года

Ясная Поляна — ст. Щёкино - ст. Горбачево - Козельск - Оптина Пустынь, Шамордино - Козельск - ст. Белев - ст. Волово - ст. Астапово - ст. Козлова Засека - Ясная Поляна

(Продолжение. Начало в публикациях от 06.12., 09.12 и 10.12 2019)

Оптина Пустынь, Шамордино
28 октября, 18-00 - 31 октября, 6-00

Вечерело, шли мало помалу.
Тишь да гладь, не опишешь пером.
Графа с Душаном ближе к финалу
перевез через речку паром.

Вот и прибыли. Оптина Пустынь.
Конспиратор! Без сна и еды…
Так сюда он стремился без устали,
ради этого путал следы?

В монастырской гостинице скромной
(три всего Вифлеемских звезды)
вымыт пол, стены белены ровно -
отдых есть для седой бороды.

Узнан граф. Обалдевший монашек,
при гостинице вроде портье,
бледен так - в морге видели краше
и скукожен, как складки портьер.

- Только, братец, ведь я отлученный.
Может мне и приюта здесь нет?
- Что вы, что вы, ведь я просвещенный,
мы читаем колонки газет!

- Ну смотри, чтобы всё без обиды,
чтоб не смели тебя обвинить.
Нам не надо на Оптину виды,
лишь бы голову где приклонить.

- Понимаю. Давайте котомку.
Вот же радость! Какая же весть!
Провожу вас в лучшую комнату,
там кровати и стул даже есть.
…
- Граф, вы как?
- Так себе, человече.
Щиплет, Душан немного глаза…
Капал воск из тающей свечки,
капал воск и Толстого слеза.

***
В годы прежние он верст двести
пешкодралом, бывало, отмахивал,
чтобы в этом намоленном месте
толковать по душам с монахами.

Башковитые старцы в скиту.
Те о смерти рекут, граф - за здравие.
Он им правду принес, да не ту,
подрыватель основ православия.

Странный, странный такой визитер,
и странны его обстоятельства.
Быстр умом, на язык остер.
Как не примешь, ведь граф же, Сиятельство!

Не пустое в России имя.
- Что пришел-то?
- Я только спросить.
И такая сквозит гордыня,
хоть святых из скита выноси.

Он стал гуру новейшей веры,
но вдруг понял в конце пути,
что кружили его химеры.
Нет, не то он хотел обрести.

Эта Оптина оптимальна.
Жил бы, домик какой присмотрев.
Скромно так, на доход минимальный,
словно агнец он, а не Лев.

И еще старику вот что вспомнилось.
Юбилей, что два года назад.
Благодать, сентябрьское солнце,
вышел граф в неувядший сад.

- Что там бают по этому поводу?
Ну про 80, боже, спаси?
Девки наши сходили уж по воду?
Ты мне, Софья, газет принеси.

Притаранила Софа из здания
пуд увесистый небылиц -
и губернские есть издания,
и листки двух болтливых столиц.

Граф листает, до чтения падок он.
На подписку монет не жалей.
Со страниц льются елей и патока.
«Вот дожИли, какой юбилей!

Глыба, гений и светоч разума.
Не рождала таких земля!»…
- А они не дошли до маразма?
Неужели все это - я?

Над Поляной скворцы пролетали,
припозднились порою той.
Газетенку (чья есть?) «Пролетарий»
открывает последней Толстой.

- Ишь ты, пишут, что я как зеркало
революции нашей русской…
Плохо вижу уставшими зенками,
шрифт какой-то слепой и узкий…

О, не просто зеркало, а кривое!
Лучший друг «заскорузлых крестьян,
не пригодных к борьбе и бою».
А писатель часом не пьян?

- А кто пишет?
- Какой-то «В. Ленин».
Щелкопер, к юбилею примазался.
Что он смыслит в народной лени,
понимает в крестьянских мазанках?

Поглядим мы. К грядущему лету
тем иль этим голов не сносить.
Ты вот, на-ка, газетишку эту
на подтирки дворовым снеси…

Но про зеркало мысль запала.
Сочинят же такое в бреду.
Знать, хотели от графа запала,
чтоб взорвалось всё в 5-м году.

Пять годков между тем еще минуло,
плохо ль прожили, хорошо.
Ну ему ль заниматься минами?
Не за тем ведь до Оптиной шел.

Двое в комнате - он и зеркало
в черной раме на белой стене.
Зоосад видит: Лев и зебры,
и вольеры по всей стране.

Всё решетки, решетки и надолбы,
цепи тяжкие выспренных слов…
«Тут иначе действовать надо бы!»
Снова морды - сановных ослов.

Смотрит: лик чей, как груша в сиропе,
суперстар? Или суперзвезда?
Не его ль развезли по Европе
фото скорые поезда!

Дальше - кровь и чье-то свержение,
прет толпа. Кто тут лев, а кто прав?
Вдруг осклабилось отражение:
- Г`еволюция это, г`аф!

(Продолжение следует)