Князь Александр Ярославович Невский Глава II ч. 4

Часть 4 - Возвращение

Вновь Владимир весь в движении,
Тут и там разборки, смех.
Новгородцы, в их стремлении
Быть другими тешат всех.

И причина оживления
Не толпа иль просто сброд,
А такого появления
Делегации господ.

Во главе всего посольства.
Сам владыка Спиридон
Вовсе не от недовольства,
А с другой задачей он.

На всех лучшие наряды,
Савва словно на парад.
Все торжественны и взгляды
Собраны на добрый лад.

Воевода новгородский
Был всегда желанный гость.
Савва случай идиотский
Помнил, и душила злость.

И сейчас он при параде.
Как и мудрый Спиридон
В новой митре, как в награде,
Так предписывал канон.

И Великий князь конечно
Ждал у входа в Детинец.
Знал, что Новгород навечно
Русский город и боец.

Сын Андрей сейчас там тоже.
Александра подменил.
Знал, что слышать он их должен,
Помощь им не сократил.
 
Ну, а дальше в тронном зале
Ярослав, заняв свой трон,
Усадил гостей вначале,
Это был душевный тон.

Хоть должны по этикету
Перед князем все стоять.
Он нарушил прихоть эту,
Продолжая удивлять.

Все в хорошем настроении,
Чувствуя, что их поймут.
Лишь владыка в напряжении,
Зная то, на что идут.

- «Что случилось, новгородцы?» -
Ярослав свой тон смягчил:
- «Вы здесь не первопроходцы,
Русь одну нам Бог вручил.

Что смущает вас сегодня?
Говорите! Мы поймём.
Есть, проблема прошлогодня?
Будет время, утрясём».

Начал говорить владыка:
- «Наш поклон вам без границ.
За Андрея, он без крика
Урезонил всех тупиц.

Обстановка не такая,
Вроде мир на первый взгляд,
Но есть власть у нас другая,
Подливающая яд.

Схож с пожаром на болоте
Наш сегодняшний момент.
Нет огня, но дым во льготе …
Вонь и смрад, как рудимент.

Жар пока внизу, не видно,
Но в любой момент прорвёт.
За Андрея нам обидно,
Молодой ведь, не поймёт.

Здесь нужна рука и воля,
Это сможет Александр.
Здесь не месть, закона доля …
Божья власть она не дар».

Ратмир встал, как воевода:
- «Савва мне не даст соврать.
Вот уже в течении года
Не дают нам мирно спать.

Разоряют нашу землю
Литва, немцы, даже чудь.
Я такое не приемлю,
Рать нужна, иначе … жуть.

Александр, как князь и только,
Сможет всё восстановить.
Шведов было тогда сколько?
Всех сумел угомонить.

По всей Луге, Лужской сотне
Немцы с чудью грабят всех.
Угоняют скот, охотней
Хрюшек тащат без помех».

Савва поддержал: «Считаю
Александр спаситель наш.
Виноваты мы все, знаю …
Пусть простит за ералаш»

Встал посадник новгородский,
А Иван умел сказать:
- «Ваш Андрей пусть и не броский,
Всё ж сумел актив создать.

Симеон не смел открыто
Против князя возражать.
Всё подполье очень скрыто,
Бунт готовят и бежать.

Знают, что они в народе
Прыщ, а как на нём сидеть?
Так что Новгород им вроде
Барахолки. Офигеть!!!

Не сумели сделать шведский
Есть другой ориентир.
Будет Новгород немецкий.
Нет? Литовский, как трактир.

Вам, Великий князь, возможно
Александра вновь послать.
Выручайте!!! Ещё можно
Не дать городу пылать».

И вставали ещё люди,
Знать, но он их всех не знал.
Не погрязли в словоблуде,
Это был уже сигнал.

Ярослав всех слушал молча,
Ни на миг не перебил.
И Великого не корча,
Так как это не любил.

А в конце лишь разговора,
Когда каждый смог сказать.
Молвил: «Мы до приговора
Сможем подлость наказать.

Я согласен с вашей просьбой,
Александру передам.
Пусть решает сам и с тяжбой,
И по всяким там следам».

Словно тяжесть с плеч упала,
Улыбались все, кто был.
Обстановка вся дышала
Смыслом веры, он как плыл.

Спиридон читал молитву.
Он Всевышнего просил
Силы дать на эту битву
С духом тьмы небесных сил.

Не раздумывая долго,
Когда гости разошлись,
Сообщил, что ненадолго
Едет загород, пройтись.

Сам в Переяславль конечно,
Чтобы сына повидать.
Получалось скоротечно,
Но и время нет, чтоб ждать.

Александр же в это время
Плод охоты обсуждал.
Получился отдых – бремя,
Князь подобного не ждал.

- «Яков! Как ты объяснишь мне,
Что берлогу потерял?
Может, брать вас было лишне?»
Яков лишь сопел, молчал.

- «Ростислав! Тебя учили …» -
Александр повысил тон:
- «Дисциплине? Мало били?
Хоть Чернигов ваш сожжён.

Предложил объединиться,
Чтоб Батыя побить.
Да мне с вами не решиться
Банду татей изловить.

Я вам там, в лесу конкретно
Своё мнение сказал.
И добавить что-то … тщетно,
Мне наш опыт доказал.

Точно справились с задачей
Только Прохор и Кербет.
Стал шатун и их удачей,
Вон лежит, как раритет.

А Ерёма сдал, бесспорно.
Нужно их сюда позвать.
Здесь займутся плодотворно,
Дарье замуж же опять …».

Обо всём поговорили,
Не остались на ночлег.
Без обиды проводили
Ростислава и коллег.
 
Утром тройка с бубенцами,
Сотня гридей и во двор.
Молодыми удальцами,
Как один все на подбор.

Ярослав не стал заранее
Говорить, предупреждать.
Иногда даже незнание
Может на руку сыграть.

Только вышел он из брички
И в объятия попал:
- «Изменил своей привычке?
Где гонец? Куда пропал?»

Александр был рад сюрпризу
И княгиня вместе с ним.
А Васятка дёргал снизу:
- «Это деда?» - и визжим …

В общем, встретили отлично,
Колготня забила дом.
Всем хотелось, чтоб прилично,
Всё ж Великий князь притом.

После завтрака с дороги
С полчаса лишь отдохнув,
Ярослав не без тревоги
Встал, вокруг себя взглянув.

Вышел в горницу и тут же
Сына попросил позвать.
- «Разговор серьёзный нужен» -
Он подумал: «Всё сказать!»

Александр пришёл с конюшни,
Вместе с ним и Кербет был.
- «Представлять его излишне,
Я ж знакомил. Не забыл?»

- «Нет, конечно, я всё помню.
Нужно Сашу пригласить.
Как княгиня, я напомню,
Всё должна знать, груз делить».

Слуги выполнили быстро
И княгиня за столом.
Чуть смущённая нехитро,
Мужу зыркнула тайком.

- «Я приехал не случайно» -
Ярослав отчёт начал:
- «Что всё станет чрезвычайно
Я нигде не отмечал».

Александр почти тревожно:
- «Ты о чём это, отец!?
Что-то здесь не так, возможно …
Всё поправим, наконец.

Из Владимира срываться …
Мог бы грамоту послать …».
- «Александр! Не красоваться
Я приехал. Дай сказать!»

Сделав паузу, так надо,
Начал снова говорить:
- «Делегация, … не стадо
Приезжала сбор трубить.

Уважаемые гости.
Савва твой, не только он.
А возглавил с мерой злости
Сам владыка Спиридон.

Он с пожаром на болоте
Ныне Новгород сравнил.
Жар внизу и при дремоте,
Вспыхнет город до могил.

Создал Симеон подполье,
С немцами ведётся торг.
Город сдать им, как подстолье
Для таверн и весь восторг.

Бунт готовят и серьёзно.
Веси даже чудь громит.
А Литва, вполне возможно,
И на Псков имеет вид.

Все они единодушно
Просят вновь тебя на трон.
И простить великодушно
За душевный твой урон.

А Андрея им всем жалко,
Говорят, что слишком юн.
Здесь рука нужна, как скалка …
Александр, мол, и без слюн».

Стало тихо, все молчали …
Кербет первым, как вдохнул:
- «Сердце ныло от печали,
Словно Ангел упорхнул.

Александр! Без разговора
Надо срочно выступать.
Рать собрать, чтоб эта свора
Не смогла нас испугать».

Ярослав смотрел на сына.
- «Ну, и как? Что ты решил?
Прав Кербет, здесь не дружина,
Рать, чтоб враг не мельтешил».

- «Новгород я не оставлю!» -
Александр, как отрубил:
- «Землю жрать бояр заставлю,
Кто решил, что нас убил.

Город Новгород свободный,
Он останется таким.
А ливонец – пёс голодный
И не будет мразь другим.

Об одном отец прошу я,
Посодействуй рать собрать.
Чтоб на власть не претендуя,
Под моё начало встать».

- «Подготовь гонцов в дорогу,
Я всем грамоты раздам.
Тверь, Ростов пусть понемногу
Не откажут, тон задам» -

Ярослав подумав: «Кстати
Ярославль есть, Углич, Лам …
Будет рать приличной стати,
Исключается бедлам.

Местом сбора предлагаю
Новгородский град Торжок.
Там спланируешь, я знаю
Что вернёшь им свой должок.

И ещё прошу Андрея
Во Владимир к нам отправь».
- «Но, отец, со мною зрея
Он быстрей усвоит навь»,

- «Хорошо, пусть будет рядом,
Дай ему хотя бы полк.
Всё же под твоим приглядом
Из Андрея выйдет толк».

Александра чуть с обидой:
- «Всё решили, а я как?»
- «Под твоей пока эгидой
Всё поместье, как-никак».

Александр прильнул к ней нежно:
- «Похозяйничай без нас.
Поживи здесь безмятежно,
Позову, … настанет час».

Тихий горд новгородский
Вдруг покой свой потерял.
Быт Торжка пусть идиотский,
Как по новой жить начал.

С Ярославля, из Ростова
Стали люди подходить.
В рать готовят всех их снова,
Чтоб порядок наводить.
 
На реке Тверца и стали
Лагерь слепо возводить.
Приглянулось? Там и встали,
Для палаток лес валить.

Из Димитрова и Твери,
Даже Углич не отстал.
Лагерь рос, открыв все двери,
Популярным даже стал.

Наконец переяславцы!
Александр дружину вёл
С новой выкладкой – красавцы!
Князь до этого довёл.

С персоналом разобрался
И по сотням всех разбил.
Кто откуда посчитался
Командиров застолбил.

Небольшое, но ученье
Провести он всё же счёл.
Даже дать нравоученье,
Чтобы каждый всё учёл.

Объявил и Кербет рядом:
- «Старший тысяцкий у вас!
Стала рать, была отрядом,
В ратном деле, это ас.

Завтра же начнём движение,
Всех старшин прошу в шатёр.
Дам своё распоряжение,
Скажут мне, кто бузотёр».

Там в шатре уже подробно
Он задачу разъяснил.
Инструктаж он делал пробно,
Всё в деталях затаил.

Только Кербет мог быть в курсе
Остальных пока не знал.
При таком в друзьях ресурсе,
Он подход иной избрал.
 
Утром вышли, шли не скрытно,
Тракт, по сути, был один.
Всё в округе самобытно;
Лес, селенья, цвет рябин.

Перед Новгородом встали.
Князь за Кербетом послал.
Прискакал он: «Что устали?
На виду у всех привал?»

Князь не обратил внимания,
Зубоскалить тот любил.
Не испытывал желания
Отвечать, не в духе был.

- «Так, остряк, дуй в Городище
Там Яким давно нас ждёт.
Он тиун мой и дружище,
Он и с истиной сведёт.

И ещё найди мне Савву,
Пусть приедет и Ратмир.
Можно власть пока Всеславу,
Всё же тысяцкий, кумир.

Исполняй всё осторожно,
Здесь не нужен твой кураж.
А сочтёшь, что невозможно,
Отстраню – это не блажь.

Будем ждать вас всех в предместье,
Заодно рать отдохнёт.
Что решать, решим все вместе.
Так что действуй и … вперёд».

Догонять и ждать, как мука.
Александр извёлся весь.
Кто-то спит и в рати скука,
Без костра не лезет есть.

Чтоб не привлекать вниманье,
Жечь костры он запретил.
Вот и стало ожиданье,
Как серпом, … чем дорожил.

Только к вечеру, как манна …
Все пришли, кого позвал.
Встреча стала так желанна,
Каждый, что сказать не знал.

Как запруду вдруг прорвало,
Надо каждому сказать.
Говорили всё, немало,
О секретах сообщать.

Александр, со смехом даже,
Ничего не понимал.
- «Как на Торге на продаже …
Успокойтесь …» - застонал.

Только страсти поутихли
И беседа началась.
- «Я скажу вам, …» = все притихли:
- «Что не смог бы жить топчась.

Видеть так опять всех вместе,
Откровенно это ждал.
Дело нашей общей чести
Ликвидировать скандал».

И к Якиму повернулся:
- «От тиуна жду доклад.
Полноценно окунулся,
Должен знать иуд расклад».

И Яким доложил кратко:
- «У меня их список есть.
Все живут пока что сладко,
Ждут сигнал к началу здесь».

Савва вставил дополнение:
- «Мы пока ведём контроль
И не только наблюдение,
Персональную их роль».

- «А посадник как на это?» -
Князь к Ивану свой вопрос:
- «Тут ведь общество задето.
Быт, торговля. … Всё под снос?

Ты же власть, хоть городская,
Вече может только снять.
В чём же дело? Это зная,
Должен всех давно подмять».

- «Так-то так, но власть условна,
Дума ноне правит бал.
Воля их всем безусловна,
Симеон своих собрал.

Даже князь им не помеха.
У Андрея добрый нрав.
От тебя мы ждём успеха.
Приструнишь и будешь прав».

- «Вот теперь и мне всё ясно» -
Был серьёзен, но не хмур:
- «Будем делать чётко, связно,
Не стараться чересчур.

Рать прибудет в Городище,
Там останется стоять.
Вам Иван поднять всё «днище».
Никого не оставлять.

Как посадник, ты с дружиной
Вместе с Саввой в Кремль войдёшь.
А оттуда хваткой львиной
Всех смутьянов и возьмёшь.

И веди за Волхов к Торгу.
Знаешь Павлов монастырь?
Там к всеобщему восторгу
Рать заполнит весь пустырь.
 
А Яким твоя задача
Сделать крепкий там помост.
И при этом обознача
Плаху – в преисподнюю мост.

Во главе этой колонны
Безусловно, Симеон.
Кто к бунтарству были склонны,
Разрешаю дать поклон».

Дальше всё пошло по плану,
Александр так расписал.
И к Тарасовцу, как к стану,
Рать пришла, никто не ждал.

А Тарасовец речушка
Первый Волхова приток.
И обитель, как игрушка,
В стороне, а дальше Торг.

И Яким всё сделал чисто,
Рать пришла, помост стоял.
Каждый, кто увидел близко,
Сразу всё тотчас понял.

Люди стали собираться,
Рать чужая, эшафот …
Нападение отвергаться,
Весь настрой совсем не тот.
 
Заскрипели вдруг ворота
И на мост, что в Торг ведёт,
Их Кремля, словно из грота,
Отряд вышел, шёл вперёд.

Возглавлял всё воевода
Народ Савву уважал.
- «Ты уходишь? Цель отхода?» -
Кто-то, крикнув, рот зажал.

Потому что уже дальше
Шла колонна в сотен пять.
Все зажиточны без фальши,
Но и связаны опять.

Симеона все узнали,
Шёл отдельно от других.
Тоже связан, знать поймали
И поблажек никаких.

Замыкал отряд из гриди.
И наместник с ними шёл.
Счастлив был, что Бога ради,
Выход всё-таки пришёл.

Вскоре колокол Софии
Возвестил, как в Крестный ход.
Спиридон без эйфории
С паствой в путь, как доброхот.

Все туда, где рать стояла,
Где воздвигнут, был помост.
Толпа только прибывала …
Интерес, что будет, рос.

Пленным около помоста,
Как молясь, сказали встать.
Симеон упёрся, … просто
Получил кнутом, как тать.

Тьма народа, все в неведении,
Кто такое совершил?
Все, кто связан, в общем мнении
И плевка не заслужил
 
И вот вдруг из рати грозной
Всадник выехал, как Бог.
На лошадке грациозной,
А окрас, как снег, белок.

- «Невский! Невский! Невский! Невский!» -
Как волна пошла, как хор.
Рёв стоял, как мазохистский,
Мир не слышал до сих пор.

Александр и сам смутился.
Что, что, … это он не ждал.
Голос в шуме растворился,
Когда он его подал.

Перезвон вдруг колокольный,
Как накрыл Славянский ряд.
Подтверждая, город вольный
Обретает свой заряд.

Александр поднял вверх руку,
Шум стал медленно стихать.
Их двухлетнюю разлуку
Не хотелось вспоминать.

- «Новгородцы дорогие!» -
Начал князь: «Прошу простить!
Что в дни подлые, лихие
Я не смог себя сломить.

Вы мне снова силы дали,
Сообщив, что вам грозит.
И опять друзьями стали …
Новгород не будет бит.

Никогда враг иноземный
Не посмеет диктовать.
Нам порядок чужеземный,
Нужен, как коню кровать».

Хохот был ответ на шутку,
Но князь жестом дал понять:
- «Я не склонен в прибаутку,
Суд наш правый превращать.

Вот они! Сначала шведу
Город наш хотели сдать.
Чем всё кончилось? Беседу
Можно и не продолжать.

А сейчас друзья их немцы,
Город вновь хотят отдать.
Им милее чужеземцы,
Чем Русь в горе, всё же мать.

Со дня на день ожидали
Их сигнал, начать мятеж.
Для начала б власть убрали,
А затем и грабь, и режь …

Вот такая перспектива
Ожидала горожан.
Только мужество актива
Сохранило прихожан.

Вот поэтому сегодня
Учиню свой княжий суд.
Пусть их примет преисподня,
Всех, стоящих здесь иуд».

Подошёл к коню Владыка:
- «Александр! Ты храбрый князь.
Но одна есть заковыка –
Милосердствуй не боясь

Православия в чём сила?
Не боится зло прощать.
Их ведь тоже мать вскормила,
Дай возможность осознать».

Спрыгнув с лошади, он гриди
Поводок тотчас отдал.
Спиридону: «Их спросите,
Кто хоть гривну храму дал?

Хорошо! Прощу, но только
Если людям клятву даст.
Поцелует крест ваш столько,
Сколько он ещё горазд.

И ещё, пусть как присягу
Поцелует и мой меч.
Поклянётся рати, стягу,
Чтобы прошлое отсечь.
 
И Владыка обратился
Ко всем тем, кто связан был:
- «Перед Богом кто склонился,
Чтобы зло ваше забыл?

Подходите! Все слыхали,
Что Властитель объявил.
Кайтесь! Люди милость дали,
Крест целуйте, чтоб простил.

В этом есть ваше спасение,
В покаянии Бог простит.
Если нет, грехопадение
Высший суд определит».

В тот же миг пошло движение,
Всех пришлось сопровождать.
Безусловно, достижение,
Что не всех пришлось карать.

Правоту же Спиридона
Князь прекрасно понимал.
Есть заблудшие, … с амвона
Дальше видел, больше знал.

И так через покаяние
Прошло двести человек.
Остальным сие деяние
Было ни к чему вовек.

То ли веру поменяли,
То ли ум пошёл в разлад.
Разбираться и не стали.
Шанс был дан, а дальше ад.

Александр, кого простили,
Строго всех предупредил,
Чтобы виру заплатили,
Не дай Бог, чтоб кто юлил.

Ну а дальше Симеона
И ещё двоих дружков
К плахе всех без капюшона,
Чтобы видел, кто каков.

Первым лёг дружок постарше,
Что-то плахе прошептал.
Голова, как при демарше,
Отлетела, как убрал.

Со вторым чуть посложнее,
Тот чего-то попросил
Палачу было нужнее,
Чтоб быстрее проскочил.

Снёс башку без разговора,
Только брякнул сам помост.
Симеон, хоть был опора.,
Облажался в полный рост.

И с вонючими портками
Его к плахе поднесли.
Так и умер со слезами,
Словно черти унесли.

Остальных без покаяния
Приказал повесить всех
На стене для назидания,
Тем, кто бунт считал не грех.

Несмотря на лютость меры,
Житель кару поддержал.
Появилось чувство веры,
В справедливость, в то, что ждал.

На другой день объявили,
Всех казнённых можно снять.
Кое-как похоронили
И к делам другим опять.

Ситуацию подробней
Князю Ратмир доложил.
Ему было поудобней,
В тех краях родился, жил.

Дело в том, что ижоряне
Стали вроде как кордон.
Немцы, хоть и померане,
Зрили в Ладоге резон.

Крепость сделали в Копорье,
До Невы рукой пожать.
И Ливонцы там всё взморье.
Мыслят у ижор отжать.

Князь всё понял с полуслова.
Допустить такое? Нет!!!
Рати сбор, в дорогу снова
Выйти на немецкий след.
 
Основная цель Копорье,
Не дать немцам там осесть.
Невский берег, устье, взморье …
Не давать Ливонцам влезть.

Вышли собранно, открыто,
Не секрет был говорить.
Первый раз с семьёй, не скрытно
Люди вышли проводить.

Только лишь на третьи сутки
Вышли к Луге, встала рать.
Вид селений были жутки,
Домом трудно и назвать.

Все окрестные погосты
Сожжены, старалась чудь.
Почерневшие наросты
Всё, что было домом. Жуть!

Лагерь у реки разбили,
Александр собрал совет.
И Ратмиру поручили
Всё разведать, дать ответ.

Ближе к вечеру дозорный
По тревоге рать поднял.
Разговор в лесу задорный
Услыхал, смысл не понял.

Тут же Прохор Александру:
- «Можно мне сходить, узнать.
Может просто слышал выдру,
С перепугу не познать».

- «Ты, давай, не хорохорься» -
Александр ему всерьёз:
- «Перед ратью не позорься,
Рассмешишь людей до слёз.

Возьми сотню и спокойно
Лес проверь буквально весь.
Люди там? Веди достойно,
Если немцы, в бой не лезь».

Через полчаса буквально
Разразился громкий смех.
В сотни глоток, просто шквально …
Озадачил в рати всех.

А из леса вместе с сотней
Вышел Прохор с ним мужик.
Хоть и старый, вид добротей,
Видно, что не лыком шит.

Ну, а следом за дедусей
Шёл уверенно отряд.
Александр узнал: «Полусий!!!
Как ты здесь? Такой же взгляд!»

- «Князь! И ты? Вот это встреча!!!» -
Оба крепко обнялись:
- «Я слыхал про это вече.
Счастлив, что разобрались».

Это был отряд ижорский,
Старшина возглавил их.
- «Снова лезет хмырь заморский,
Мало им земель своих» -

Сделал вывод остроумный,
Александр в ответ кивнул:
- «Вот и думай! … Был бы умный,
Ярла вспомнил бы, … икнул».
 
Утром вышли. Вниз по Луге
Отшагали вёрст пятьдесят.
Водь попряталась в испуге,
Увидав рать и отряд.

Пятерых вожан поймали,
Крепость строили в плену
Через год они сбежали,
Знали всю их новизну.

Как устроены подходы.
Где какой стоит запор.
Все подвалы, даже броды
Через Лугу был фурор.

И ещё они сказали
В замке немцев сотен пять.
Эстов лучниками взяли,
Чудь, … умом их не понять.

- «А литовцы есть?» - спросили.
Те плечами лишь пожав:
- «Точно не установили,
Но литовец более брав».

Не дойдя с версту примерно,
Вновь устроили привал.
Подготовить всё всемерно,
Чтоб при штурме не зевал.

Кто-то лестницы, кто крючья.
Кто таранный блок тащил.
Маскировкой были сучья …
Жечь костры князь запретил.

И когда совсем стемнело,
Исключая всякий шум,
Войско грамотно, умело
Начало этап на штурм.

Штурм начали до рассвета,
Александр рать разделил.
С первой Кербет без совета.
С ним Полусий в бой вступил.

Вышли с севера от града.
Здесь подъём не очень крут.
И в три тысячи армада
В полной тьме рубеж берут.

Стража охнуть не успела.
Крюк в стене торчит, как клык.
В тишине, так рать умела,
Слышен мат да злобный рык.

Эсты-лучники проспали,
Да и в темень не привык.
Все покойниками стали,
В плен не брали, всё впритык.

Александр на южной стенке
Тоже штурм начал молчком.
С ним корелы, как в шеренге,
Шли, как сказано, тишком.

Результат, как у Кербета,
Ночью их никто не ждал.
На стене уже с рассвета
И начался идеал.
 
Без потерь зашли на стену,
Там уж натиск не сдержать.
И ворота в щепки, цену
Трудно даже и назвать.

Осаждавшие всё лезли,
Эсты начали сдавать.
Их рубили, чтоб исчезли,
Немцев надо доставать.

И вот князь напару с Саввой
Вместе с княжеским полком,
В город вихрем не за славой,
Завершить этот разгром.

Но ещё кипела сеча,
Первым чудь бросал свой меч.
Не спасала эта встреча,
Голова летела с плеч.

Немцы же дрались упорно,
Рослый немец поразил,
Весь в кольчуге, плодотворно
Длинный меч его разил.

Толь ижорцы, то ли наши
Корчились у его  ног.
Сознавая финиш даже,
Продолжал насколько мог.

Был он в грудь заколот пикой,
Александр это видал.
Молвил: «Схватка будет дикой,
Зря он выбрал Русь и пал».

И ещё один верзила
Камни со стены кидал.
В князя метил же чудила.
Со стены, правда, упал.

Схватка завершалась явно,
Кое-где ещё дрались.
Это были немцы. Ясно!
Первый раз вот так сошлись.

И триумф, таки, свершился,
Град Копорье Русью взят!
Блуд Ливонский завершился,
Радостью весь край объят.

Менее сотни потеряли
И с ижорами притом.
А трофеев столько взяли …
Местным князь раздал тайком.
 
Семь десятков немцев взяли,
Остальные не сдались.
Но бесславно всё же пали,
Не учли то, с кем сошлись.

Пленных чудь и эстов сразу
Всех ижорам передал.
Пусть по местному указу
И решат, кто что пожал.

С немцами князь счел иначе.
Кто из бедных, отпустил.
А вот рыцарей, к удаче.
Взял с собой, им не простил.

На обмен он согласился,
Наших пленный вызволять.
Кто в Ливонии томился,
Шанс такой нельзя терять.

А в Копорье, как и нужно,
Князь оставил гарнизон.
И Ратмир вполне радушно,
Согласился на кордон.

Оставляли добровольно,
Оставались, кто желал.
Человек пятьсот невольно
Стали, кто не прозябал.

И ижоры, и корелы,
И вожане шли тут жить.
Потому что были смелы,
Берег невский сторожить.

Вскоре в Новгород вернулся,
Встречен был, как верный князь.
Мир вокруг перевернулся,
Люди пели не стыдясь.

Ждал гонец его е тому же,
Отец срочно вызывал.
Не писал, зачем был нужен,
Сам и не подозревал.

Во Владимир, взяв Кербета
И без Прохора никак,
Двести гридей для ответа
Тем же татям, чтобы смак,

Рано утром, спозаранку
Убыли без лишних слов.
И по тракту-лихоманку
Путь знакомый и суров.

Осень поздняя стояла.
Ветер стылый гнал всё прочь.
Ничего не умиляло,
Да и дул всё время всочь.

Лишь в Твери стояли долго,
Надо было отдохнуть.
След татарский стал надолго,
Третий год, а не стряхнуть.
 
И бурьян на пепелище,
Где хозяев больше нет,
Как напомнил о жилище,
О трагедии тех лет.

Но земля, как оживала,
Большинство ближайших сёл
Поднимались, жизнь дышала,
Люди были вроде пчёл.

Смерды с семьями на месте
Стали сеять и пахать.
Иногда с соседом вместе
Жать, ковать и отдыхать.

Ярослав принял в палате
С ним ближайший круг бояр
Нет намёка о диктате,
Словно кто-то юбиляр.

Вино, как рубин, в бокале
И тепло, хоть и ноябрь.
Свечи будто в тронном зале,
Светят, как бы с канделябр.

Обстановка для беседы,
А никак не инструктаж.
Вид радушный, хоть все седы,
Александру, как кураж.
 
Но особо выделялся
Лишь один, на вид купец.
Александр в душе поклялся:
- «Этот главный, не отец».

Феодор, боярин знатный
Ярослава близкий друг.
Патриот Руси нещадный
С юных лет, совсем не вдруг.

Весь седой, но голос твёрдый
Говорил не торопясь.
Много ездил, значит тёртый
И вещает не таясь.

Вот отец и обратился
Повторить его рассказ.
Александр лишь удивился,
Почему не сам и враз.

Феодор начал не сразу,
Как бы что-то вспоминал,
Чтоб приплюсовать к рассказу.
Он не всё упоминал.

- «Крестоносцы-латиняне
Понесли большой урон.
Их разбили египтяне,
Сохранив при этом трон.
 
Ассали, кесарь Египта
С Палестины их попёр.
Я узнал из манускрипта,
Мне монах его прочёл.

И сейчас король Наваррский
Отзывает всех назад.
А за ним и князь Бургундский
Положению не рад.

Перелом внёс наш «друг» Батый,
Напрочь разгромив, поляк.
Мыслит в Венгрию проклятый,
Для него Париж пустяк.

И в события вмешался
Римский папа Бенедикт.
Видел он, как нарушался
Папой, созданный вердикт.

Обращать в Святую Веру
Всех туземцев, с ними Русь.
И тут Батый в его сферу …
В планах не было уймусь.

Срочно в Чехию и в Ригу
Он послов своих послал.
Не раскручивать интригу,
А союз создать сказал.

Объявить поход Крестовый
Против Батыя – он враг!
Сарацин, но только новый,
Беспощадность его флаг».

Посмотрев на Ярослава
Феодор Данилыч смолк.
- «Дааа!!! Ползёт сюда отрава …» -
Ярослав теперь: «Наш долг

Упредить поход Крестовый.
Путь к Орде лишь через Русь.
Нам союз нужен готовый
Лишь с Ордой! Уже крещусь …

Не дать им соединиться,
Немцев бить начать самим.
В Копорье смогли вселиться?
Так что спуску не дадим».

Александр весь во внимании,
Смысл он начал понимать.
Феодор и при желании
Не сумел бы вспять подать.

- «Где сейчас стоит хан Батый?» -
Он боярина спросил.
- «У себя в Сарае, клятый,
Гуюк-хан так попросил.

Угэдэй в Каракоруме
Плох, внезапно заболел.
Так что все сейчас в раздумье,
Как бы трон не опустел.

А хан Хорда, брат Батыя
Краков в Польше, разгромив,
Для Тевтонцев стал стихия,
Для татар, как рецидив».

- «Ничего не остаётся» -
Александр подвёл итог:
- «Псков забрать назад придётся,
Наш он с Западом порог».

Феодор лишь улыбнулся:
- «Верно, мыслишь! Молодец!
Так что ты не разминулся,
Слушай, что молвит отец».

- «А теперь твоя задача
Ехать к Батыю послом.
Разъяснить, причём без плача,
Мы союзники притом.

Крестоносцы враг наш общий,
Надо, чтобы хан понял,
Латинянство бред всеобщий!
Вера та, что ты принял».

- «И когда мне собираться?»
- «Время нас, увы, не ждёт.
Всё должно осознаваться …
Мчаться, мчаться и вперёд».

- «Я друзей возьму с собою?»
- «С кем приехал? Не вопрос.
Пайцзу вот возьми.  Открою!
Пропуск к хану, ты дорос».
 
И вот вскоре из столицы
Вышел санный караван.
Шёл в Москву, Руси частицы.
Город только христиан

Сани сверху были крыты,
Александр дары в них вёз.
От дотошных были скрыты,
Меньше знаешь, меньше слёз.

Ограниченный круг знали,
Что за дар получит хан.
В тайне всё формировали,
Не дразнить, чтоб горожан.

Так как путь был не короткий,
Да и времени в обрез,
Каждому приказ дан чёткий,
Без отказов наотрез.

Чтобы лошади не пали,
Отдых через двадцать вёрст.
Все они бежали в паре
И менялись без упорств.

Кони шли легко и быстро,
Наст был прочен, неглубок..
И морозец, хоть не остро,
Подгонял, как поводок.
 
Лишь на третий день дороги
Москва встретила обоз.
Лай собак, как диалоги,
Стал обычный, без угроз.

Александр был здесь впервые,
Про Москву только слыхал.
А все сведения скупые
Слушая, порой вздыхал.

След татарского пожара
Из Москвы почти исчез.
Да и люди от кошмара
Отошли, такой замес …

Поднимались вверх постройки,
Срубы новых теремов.
И в посаде сплошь застройки
Крепких, рубленый  домов.

Торг близ стен кипел торговлей,
Выбор тоже был широк.
Тёсом, рамами и кровлей
Запасаться можно впрок.

Медвежатник, бортник тут же,
Смерды из соседних сёл.
Каждый нёс, не что похуже,
То, что сам добыл, иль сплёл.

Александр лишь удивлялся.
И откуда шёл народ?
Торг с Владимиром сравнялся,
И товар не от невзгод.

Он увидел перспективу
Встать Москве в достойный ряд
С городами, их активу,
Как Смоленск, Ростов, Усвят …

Делать отдых там не стали,
Хоть наместник в гости звал.
До Оки не отдыхали,
Там коротенький привал.
 
По Жиздре в Козельск попали,
Город из руин вставал.
Стены даже выше стали,
В остальном едва дышал.

Появлялись новостройки,
Но посад был ещё пуст.
Так, … отдельные пристройки,
В остальном же грусть из уст.

Здесь не стали оставаться,
Следующий Добрянеск был.
Не успел Батый добраться,
Городок небитым слыл.

Александр решил остаться,
Дать спокойно отдохнуть.
И с народом пообщаться,
Может что-то почерпнуть.

Михаилом недовольны,
Что он бросил свой народ.
Князь молчал, так думать вольны,
Значит, был такой подход.
 
Двое суток передышки
И теперь Десна, как тракт.
Копны сена, словно вспышки
Вдоль реки, как грустный акт.

До Чернигова пустынно,
Край буквально разорён.
И людей почти не видно,
Александр был потрясён.

Даже храмы опустели,
Смрад от почерневших стен.
Снять иконы не успели,
Лики смотрят на весь тлен.

Одичавшие собаки
Словно спутники тех бед.
Вроде символы, как знаки
Безысходности, как след.

Александр смотрел тоскливо.
Молчалив был и угрюм.
Кони быстро мчали мимо …
Не уйти от мрачных дум.

Ночевали дважды в поле
И Чернигов миновав,
Весь обоз по доброй воле
Встал у киевских застав.
 
Всё, что видели – ужасно.
Город не существовал.
Всё разрушено и гласно …
Кто такое диктовал?

Александр, сказать, ни разу
Киев так не посещал.
Но и даже по рассказу
Этот город восхищал.

Был когда-то он столицей,
Юг Руси объединил.
И Европы был частицей,
Красотою поразил.

Золотыми куполами
Он гостей с ума сводил.
А сейчас продут ветрами …
Статус свой не сохранил.

- «Если царство разделится
Лишь в себе и просто так,
Царство тут же прекратится …» -
В ум пришёл этот трактат.

Он Евангелия от Марка,
Как услышал; «Ты поверь …»
Тыща лет прошло, … так ярка
Эта заповедь теперь.

И чем дальше удалялся
Их обоз, теперь на юг,
Тем сильней усугублялся
Сам с собой конфликт-испуг.

И чудовищною стала
Мысль с сатрапом диалог.
Он убьёт же всех сначала,
Не поможет дар-залог.

И тогда перед глазами
Тень повешенных иуд.
Даже перед образами
Не просили милость тут.

- «Немцы, шведы – христиане,
Все мы христианский мир.
А татары мусульмане
И их Бог не наш кумир.

Может, правы были эти,
Кто тевтонцев поддержал?
Бенедикт подобен гати,
Христианский мир держал?» -

Эта мысль его долбила,
А другая, как в ответ:
- «Почему же греков сила
Латинянам только нет.

Тридцать лет болгары бьются,
Чтобы папство не пустить.
А боснийцы всем клянутся
Православие хранить.

И ижорцы, и корелы
Били шведов только так …
А вожане? Хоть не смелы,
Но Копорье брал. И как!?»

Вспомнил вдруг, как наставленье,
Феодор с ним говорил:
- «Христианство, как явленье
Разномастно, кто в нём жил.

Есть ещё несторианство.
Про такое ты слыхал?
Это тоже христианство,
Правда, ересь я б сказал.

Вот такие «христиане»
Есть, живут среди татар.
Хуже чем те латиняне?
Не орут: «Аллах акбар!»

Все, по сути, азиаты
И кочевники, как есть.
Скотоводы диковаты,
Многие сегодня здесь.
 
Не потомки Иофета,
Может Сим, а может Хам.
Дети Ноя без ответа,
Нам не скажут, кто кем дан.

Вот Великий хан монгольский,
Дом его Каракорум,
Взгляд на всё довольно скользкий,
Но для всех он общий чум.

Для кого Спаситель догма,
Для кого-то Магомет.
Есть кому и Будда норма …
Ни к кому претензий нет.

Чтут монголы Небо, Землю.
Силком Веру принуждать?
Лично я таких не внемлю …
 А вот силу уважать?

У монгола это свято!
Знай всегда, мой юный друг».
Феодор, пусть не предвзято …
Александр всё понял вдруг.

Так и ехал размышляя,
Много ценного узнал.
Папа Римский, всех желая
Паствой сделать. Вот финал!

Бенедикту только римский
Богоизбранный народ.
А другой; угорский, финский …
Скот рабочий, просто сброд.

Вспомнил, как в Переяславле
Сам отец корел крестил.
Церковь, крест в макушке-главе
Им построил, освятил.

Делал всё без принуждения.
Кто язычество хотел?
Ради Бога! Снисхождения
Он от князя поимел.

И ещё подумал: «Силой
Веру в душу не внедрить.
Всё закончится могилой,
Кто решил всё насадить.

Творец создал человека,
Чтобы он свободным стал.
Чтоб плодился и до века
Нормы жизни соблюдал».

В Диком поле были встречи
И попытки всё забрать.
Только пайцза, нет и речи,
Помогла обоз признать.
 
И вот Волга в снежной дымке.
Перекаты, всё же степь.
И дерезняки в обнимке,
Вместе взятые, как цепь.

Батый ждал, ему сказали,
Что посольство князь послал.
Цель его, пока не знали,
Но приятен сам сигнал.

Чум стоял-таки, громадный,
Вереница из костров.
Запах шёл почти лампадный,
Духов гнал до облаков.

Весь обоз встал под охраной,
Наших гриди не пронять.
Даже речью балаганной
На настрой не повлиять.

Прохор старшим здесь остался,
Князь и Кербет сразу в чум.
Александр не опасался,
Кербет рядом, легче двум.

Соблюдая их каноны,
Ярослав предупредил,
Войдя, сделали поклоны,
Остальное не спешил.

Юрта вся была забита,
Столько разных собралось.
В основном это элита,
Раз увидеть довелось.

В юрте было много света
И к тому же дыма нет.
Фимиам курился где-то,
Выдавая свой букет.

Пол коврами весь укрытый,
Стены сплошь портьерный шёлк.
Вид светильников был скрытый,
Свет от них, как снизу шёл.

В глубине непринуждённо
Восседал сам Джихангир.
Внешне неопределённо
Выглядел, как сувенир.
 
Вокруг яркие подушки,
Сам на них и ноги в крест.
Тюбетейка на макушке,
Но халат китайский – блеск.

И два нукера, как куклы
Сбоку замерев, стоят.
Лица злые и округлы,
Фас скажи, тотчас съедят.

Глаза узкие, раскосы,
Чуть с прищуром из-под век.
По ушам свисают косы,
Губы сжаты, как чурек.

После краткого молчания
Батый, ус потеребив,
Произнёс: «Какого звания7
И учтите, я сварлив».

Батый знал про всё прекрасно,
Но хотелось поиграть.
Всё прознал и не напрасно,
Папа мыслит их убрать.

Александр по полной форме
Шапку сняв, отдав поклон:
- «С моим званием всё в норме,
Но сменить хочу я тон.

А начать с приятной вещи,
Вам дары наши вручить.
Все душевны, не зловещи …
Нет желания удручить».
 
Занесли песца, у хана,
Улетучился весь сноб.
Мех песца сродни Корана,
Он любил, молился чтоб

Был и не переводился,
Никуда не исчезал.
Он песцами не делился,
Он с песцами отдыхал.

Подошёл к огромной куче,
Сразу и не сосчитать.
Был один другого круче,
Он не знал чего сказать.

Взял песца и Александру:
- «Ты мне душу растопил.
По-морскому, так эскадру
Из песцов. … Ошеломил!»

Батый сел на своё место,
А по юрте тихий гул.
Понимая – это лестно,
Александр испуг стряхнул.

Поклонившись снова низко,
Он сказал: «А этот дар
Будет к вам настолько близко,
Что затмит любой удар».

То, что в юрте увидали,
Привело не в шок – в восторг.
От Руси это не ждали,
Дар всё худшее отторг.
 
Это был наш меч булатный
В самоцветах, жемчугах.
И никто, пусть самый знатный,
Не держал его в руках.

Рядом – гордость ювелира
Ножны, аж рябит в глазах.
Нужно быть Владыкой Мира
Или жить на небесах.

Инкрустация сверкала,
Яхонт красный был, как фон.
Золотая вязь дышала
Тонкой нитью точно в тон.

Ну, а третий шёл в комплекте,
Вещью просто не назвать.
Как в Божественном проекте,
С чем всегда шагала Рать.

Это щит, по форме круглый,
Чисто русский вариант.
И на том рассказ, пусть мудрый,
Не пригоден, как педант.

Это было неземное,
Он весь золотом сиял.
И орнамент, … что другое, …
Этот небо повторял.

Вместо звёзд одни алмазы,
Из циркона Млечный путь.
Всё таинственно, как стразы …
Батый замер, … не вспугнуть.

Александр: «Прими Великий!
Это символ, Джихангир!
Пусть кому-то ты и дикий,
Всё обсудим, мы ж не клир».

Батый видел в этом силу,
Безусловно, понимал,
Что посольство знало жилу,
Где у Батыя провал.

Но дары его убили,
Он был просто потрясён.
Русь жива и силы были …
Не последний унесён.

Александр с поклоном снова:
- «Есть ещё один презент.
Вашей армии основа,
Но для вас эксперимент.

Вы, как истинный мужчина,
Это сможете принять.
Вот она первопричина,
Что Орду нельзя унять.
 
И по просьбе Александра
Батый вышел и застыл.
Перед ним не конь – меандра
Красота, как вязь, не скрыл.

Скакуна арабской крови
Без намёка он узнал.
Вверх пошли усы и брови,
Восхищенье не скрывал.
 
Принесли седло … не хуже,
Не седло, а бриллиант.
Пробежала дрожь, как в стуже,
Понял - гость не дилетант.

Все вернулись снова в юрту.
Батый стал совсем другим.
Где-то даже ближе к флирту
Разговор стал, … ни таким.

Обстановка потеплела,
Джихангир не был суров.
Даже Боракчин подсела
Растопив ледок без слов.

- «О себе давай подробней» -
Хан предложил даже сесть:
- «И прошу правдоподобней,
Не стесняйся, всё как есть».

- «Я сын князя Ярослава,
Он, надеюсь, вам знаком».
- «Знаем! Друг мой, его слава
Не померкнет и тайком …».

- «Сам же князь я новгородский,
Александр меня зовут.
Нрав крутой, но и не жлобский,
Все победы ещё ждут».

Батый стал ещё любезней,
Попросил всех помолчать.
- «Скромным быть всегда полезней» -
И дополнил: «Но молчать?

Вы ж с союзниками Рима
Расправлялись иль не так?
А победа с чем сравнима?
Мы же помним ваш кулак …»

Александр тогда подробно
Всё Батыю рассказал.
Как он шведов бесподобно
Всёх, кто выжил, разогнал

- «Флот почти весь потопили,
Всё в Неве остался гнить.
Много тысяч схоронили,
Оборвалась с ними нить.

Провокатор Папа Римский,
Шведов он напасть подбил.
А вообще поступок свинский …
Здесь-то он кому грозил?

После шведов были немцы,
Тоже начали наглеть.
Все народности – туземцы,
Не должны землёй владеть.

Стали грабить поголовно,
Латинянство насаждать
Бурги ставить не условно,
Нашим землям угрожать.

Пришлось штурмом брать Копорье,
В наших землях их оплот.
Взяли крепость, станет взморье
Скоро нашим, будет флот».

Батый был доволен встречей,
А дарами, … нету слов.
Александром, его сечей
С папским войском, их врагов.

А потом вдруг оглянулся,
Сзади юноша сидел.
Александру приглянулся,
Тот глазами просто ел.
 
Батый тут же: «Познакомься!
Это сын родной, Сартак.
С перспективой. … Уж упрёмся,
Не свернуть его никак».

А Сартак лишь улыбнулся,
Вот весь его ответ
Видно было, не замкнулся,
Не плохой менталитет.

Батый снова: «Предлагаю
Завтра встретиться опять.
Сузить круг, я так считаю,
Тайну надо сохранять.

И у вас есть предложение,
И у нас к вам есть вопрос.
Всем знать наше проявление
Ни к чему, не тот разброс».

На другой день в той же юрте
Собрались, как прошлый раз.
При умеренном эскорте,
Слуги будто напоказ.

Александр вошёл последний,
С ним был Прохор и Кербет.
Вид у Батыя не будний,
Как на праздник был одет.

Рядом были два монгола
И один из них Сартак.
- «Значит, нет меж них раскола» -
Князь подумал: «Знать вот так».

А второй был много старше.
Если попросту, старик.
Словно к Господу на марше …
Никакойный, скучный лик.

Батый, видя удивление:
- «Это мой ближайший друг!
Субэдей для нас явление
И не счесть его заслуг.

Начал службу он у деда,
Чингисхан его ценил.
Жизнь его, это победа!
На себе её женил.

Самый мудрый полководец,
Не смотря на внешний вид.
Он отнюдь не царедворец …
И хочу, чтоб в дело вник».

Александр поднялся тоже:
- «Рядом лучший друг Кербет.
Воевода мой, похоже
Субэдей его завет.

Перспектива быт таким же,
Может где-то и не так,
Но, скажу, никак не ниже …
Не чурался шумных драк»

Лицо деда просветлело.
Видно он не ожидал.
Слово князя так задело,
Что невольно вздох издал.

Александр же вновь к знакомству:
- «Это мой надёжный щит.
Он охотник по наследству,
Белке в глаз – когда хотит.

Прохор тысяцкий в дружине
В битвах хватку показал.
Хоть ижорец, на чужбине
Он себя он осязал».

И тут дед вдруг, как проснулся,
Делал вид, что задремал.
Откровенно потянулся,
Как комедию ломал.

Батый к выходке спокойно:
- «Субэдей! Хотел спросить?»
Хоть и тихо, но убойно
Вопросил: «Как дальше жить?

Намерения, есть какие?
Или это ваш рубеж?»
- «Нам те земли не чужие!» -
Александр как бы промеж:

- «Псков вернуть, причём немедля,
А затем ливонцев бить.
Юрьев взять, им это петля,
Но одним сложней грозить.

Папа Римский вас врагами
Объявил, готовит всех.
Крестоносцы, вы же сами
Понимаете, не смех.

Если вместе соберутся,
Что тогда всем предстоит?
Вам за Волгу вновь вернуться?
Нам куда? Тут Русь стоит!

Здесь Ливонский орден главный.
Пока все не собрались,
Он наш враг, пусть и неравный …»
Субэдей: «Не ошибись!»

- «Хорошо! Нужна поддержка?
В Польше им поставим блок» -
Батый хитро так: «А дверка
Отношений на замок?»

- «Договор конечно в силе,
Что отец мой подписал.
Десятина в год отныне
К вам пойдёт, в ваш капитал.

Я сюда к вам появился,
Чтоб не это подтвердить.
Чтоб союз у нас родился
Рим совместно победить».

Хан слуге сказал чего-то,
Тот ушёл, прождали час.
Весь взволнован отчего-то,
Что принёс, отдал тотчас.

- «Эти вещи наградные!» -
Хан сам встал: «Хочу вручить
Это пайцзы золотые,
При себе должен носить.

А всего даю три штуки,
Вручишь их своим друзьям.
Наш союз не просто звуки.
Пайцз ваш символ всем страстям.

Вас никто не сможет больше
Пальцем тронуть, оскорбить.
И пусть мир, как можно дольше
Между нами будет жить».

И Сартак, когда все встали,
К князю подошёл вручить
Саблю из дамасской стали!
Как мог Батый возразить?