Раньше в этом подвале была устроена сауна

Раньше в этом подвале была устроена сауна и жильцы часто бывали обеспокоены перебоями в подаче воды.
Во двор заезжали лимузины и перед ними выстраивалась команда проституток. Из лимузина выходил ухоженный паренёк и выбирал себе объект для утешения.
Себе или своему хозяину – подробности мне неведомы но эти картинки, как в Анголе, на невольничьем рынке, изумляли меня и хотелось дёрнуть себя за ухо.
В самой сауне, только догадываться можно было – что там происходило: и в жаркие летние дни на улицу выходили наяды в лёгких халатиках, нараспашку, и выкуривали по цигарке, после трудов праведных.
Всё довольно мирно протекало и обыденно, разве что вопли случались ночью под окнами и безобразная ругань, с драками. На дворе был третий миллениум и люди привыкали постепенно, к одному из периодов перезрелого феодализма.
Я тоже освоился и когда находил во дворе труп, гуляя с собакой, то не удивлялся. Голова мертвеца закрыта курткой пилот и молния наглухо застёгнута, рядом дворник поднимает пыль до небес своей метлой и, видимо, некого было оставить сторожить бедолагу, до приезда следственной группы.
Эта сауна несколько раз горела и потом там устроили кафешку.
Проститутки сгинули куда-то и остались только пьяные разборки, по ночам. Вода в трубы стала поступать более стабильно и во всех квартирах поставили водяные счётчики.
С приходом счётчиков, люди стали экономней расходовать воду, а фанатики прекращали подачу воды, на те моменты, когда драили пастой свои резцы. Феодализм стал показывать свое человеческое лицо и жизнь стала более осмысленной.

Сегодня во двор заехал ещё один лимузин и из него вышел огромный дядечка, с загривком как у штангиста. Он был одет в праздничный костюм, с галстуком, и долго озирался растерянно.
Из забегаловки вышла невзрачная парочка, вроде как подростки, и прошмыгнули в лимузин, каждый в свою дверцу. Штангист предупреждал их эволюции и предупредительно открывал салон: сначала перед мажорчиком, а потом перед его пассией. Уехали...
Я подумал, что даже таким богатеньким буратинам негде было уединиться с бутылочкой винца – значит они такие же бездомные как я.
У каждого своё счастье, в этом безутешном краю.
Вот у этой тётеньки, лохматой, все надежды на финские палки и она явно собирается подсмотреть: а что же будет после феодализма, какой наступит строй и в каком периоде?
Супружеская пара, с пятого этажа, всё время в заграничных поездках. Они постоянно участвуют в бальных конкурсах и меня не заботит, откуда они берут деньги на эти круизы. Важно то, что они поставили себе цель в жизни: танцевать всю жизнь, оставаться в прекрасной форме неопределённо долго и, скорей всего, им всё равно какой на дворе государственный строй. Довольно немолодая пара.
А в чём же моё счастье? У меня тоже есть мечта. Я мечтаю жить, где-нибудь в садоводстве, в полном одиночестве, круглый год. Безвыездно.
И чтобы я там тихо умер и чтобы никого не было рядом. Чтобы некому было тосковать и ждать, когда же я умру –  тогда больше станет жизненного пространства в квартире.
Но не дана даже такая малость – бабок маловато.

Но случаются и светлые моменты.
Мой ученик, которого, когда-то, я научил держать в руках гитару, издал свою книгу. И не просто издал, но её перевели на другой язык и продают в другой стране. Эта страна имеет государственный строй, который, если верить советским учебникам, бывает только после феодализма.
А если этот парень прославится как великий писатель... Вы понимаете?
Тогда и обо мне напишут в его биографии, вполне возможно...
Так вершится история.