XVII. O Colonia... Catullus

XVII

O Colonia, quae cupis ponte ludere longo,
et salire paratum habes, sed vereris inepta
crura ponticuli axulis stantis in redivivis,
ne supinus eat cavaque in palude recumbat.
Sic tibi bonus ex tua pons libidine fiat,
in quo vel Salisubsali sacra suspiniantur,
munus hoc mihi maximi da, Colonia, risus:
quendam municipem in lutum per caputque pedesque,
verum totius ut lacus putidaeque paludis
lividissima maximeque est profunda vorago.
Insulsissimus est homo, nec sapit pueri instar
bimuli tremula patris dormientis in ulna.
Cui cum sit viridissimo nupta flore puella,
et puella tenellulo delicator haedo,
adservanda nigerrimis diligentius uvis.
Ludere hanc sinit, ut lubet, nec pili facit uni,
nec se sublevat ex sua parte, sed velut alnus
in fossa Liguri jacet suppernata securi,
tantundem omnia sentiens quam si nulla sit usquam,
talis iste meus stupor nil videt, nihil audit,
ipse qui sit, utrum sit an non sit, id quoque nescit.
Nunc eum volo de tuo ponte mittere pronum,
si pote stolidum repente excitare veternum
et supinum animum in gravi derelinquere caeno,
ferream ut soleam tenaci in voragine mula.

На мосту, о Колония, длинном ты игрища жаждешь
и плясать собираешься, только боишься непрочных
свай мосточка, который из досок трухлявых склолочен:
как бы он не обрушился да и не рухнул в болото.
Станет мост пусть как новый с желаньем твоим сообразно,
И на нём ты устраивай хоть бы священные пляски;
посмеши же, Колония, также меня хорошенько:
землячка своего я с моста твоего так хотел бы
В грязь низринуть тормашками вверх и вниз головою,
Только там, где болота вонючего жижа всех шире,
глубже синяя тина, трясина там толще, плотнее.
Он так глуп, человек, несмышлёнее даже младенца,
Кто уснул, убаюканный, в тёплых объятьях папаши.
Взял он в жёны малышку, цветущую юной красою,
А малышка – нежней избалованной серны, спелее
Виноградных гроздей, что чернеют и просят пригляда.
Дозволяет он ей так играть, как ей хочется; сам же
Не поднимется с места лежанки: лежит, как колода,
Как ольха, что во рву топором лигурийским срубили
И живут теперь с чувством, что вовсе её не бывало;
так же этот мой пень совершенно не видит, не слышит
И простого не знает: кто сам он такой? жив ли? нет ли?
Вот его-то хочу я с моста твоего и низвергнуть;
может быть, после этого он неподвижную старость
сможет как-то стряхнуть, и бесчувствие в иле оставит,
как подкову железную в жижице вязкой мулица. (7.12.2019)