Пушкину

         
Его призванье было создавать.
И он писал стихи, добро засеяв.
Была благословенна эта рать
И Пушкин-князь, восславивший Рассею.

Вся жизнь его – поэзии стихия.
С лицея этой страстью покорён.
Творил свой мир достойно, как мессия,
Сам в свои строчки чуточку влюблён.

И с нежностью вынашивая строчки,
Как мать дитя, их пестуя, любя.
Свечою озаряя темень ночи,
Сжигал и тут же воскрешал себя.

Стынь зимних вьюг, могуче-горделивых,
Блеск женских глаз, что так, порой, терзал,
Весенних птиц пьянящих переливы,
Моря и горы щедро описал.

Фантазий бесконечные разливы.
В иных мирах ночами он витал.
Волшебных сказок так чудесно диво,
От няни с детства с молоком впитал.

И вновь коней запутанные гривы,
Тракт под колёса стелется большой.
И осени щемящие мотивы
Переплетались с трепетной душой.

Его душа, вбирая краски лета,
Парила средь полей и площадей.
И строчки гениальные Поэта
Ласкают слух и женщин, и детей.

Владел он пистолетом хорошо,
И был горяч, стремителен, неистов.
Но сколько бы дуэлей не прошёл,
Не осквернил судьбу свою убийством.

Хотя и был росточком небольшой,
От ссор и стычек никогда не драпал.
Он женщин покорял своей душой
И бурным темпераментом арапа.

С мужьями поступал, порой, сурово,
Здесь сути человечьей не избыть.
Презрел, как победитель, Воронцова,
Но этот грех должны ему простить!

Что в двадцать пятом в дело не попал он,
Рука друзей десницу отвела.
Тогда царя немилость и опала,
Возможно, от петли его спасла.

Судьба нашла коварнейшее средство:
Явился щёголь, пустозвон и мот.
Натальино смертельное кокетство,
Свинцово поразившее в живот.

И у людей поникли скорбно плечи.
Смерть Пушкина оплакивал народ.
Хоть траурно названье Чёрной речки,
Российская поэзия живёт!
       ***