Исторические байки. Часть 47

Исторические байки. Часть 47.

Правильная формулировка.

Английский физик, Поль Дирак,
Нобелевский лауреат, раз,
Делал свой очередной доклад,
Касался квантовых механик.

Доклад окончив, он спросил:
«Вопросы есть?» Из зала спросят:
«Не понимаю, как у вас,
Тут это вышло выраженье?»

Дирак ответил там ему:
«Это не вопрос. Утвержденье.
Вопросы есть?»  - опять спросил.
Вопрос формулировку любит.

Даже не вспоминайте.

Граф Разумовский в своё время.
Участвовал в свержении,
Петра – Третьего. Ненавидел.
На престол Павел (1) там взошёл.

(Это было в 1796 году. Отца сменил сын).

А Разумовский был в отставке,
В Батурине он проживал.
В своём имении. Узнавши,
Он испугался в тот момент.

Решил, что его арестуют,
За его старые дела.
Однажды там к нему заехал,
По пути некий офицер.

Известие вёз в Петербург, он,
О смерти там фельдмаршала,
Петра Румянцева. Он спросит:
«Что, передать Павлу (1) от них?»

И попросил тот Разумовский:
«Ты передай, я тоже там.
Умер!».  Настолько испугался,
Что вскроются его дела.

Немного об ослах.

Французский городок Мирбале,
Славился ярмаркой ослов.
Однажды к Ришелье явилась,
Посланцы с городка того.

(Ришелье – кардинал)

Приветствовать должны те были,
Речь депутата вдруг прервал,
Гвардеец там огромный, рыжий,
У кардинала он служил.

Он вздумал подшутить на теми,
Депутатами с городка:
«Почём у вас там продавались,
Ослы во время ярмарки?».

Депутат взглянув на гвардейца,
Хотевшего обидеть их,
Достойно там ему ответил,
Чтоб честь посольства защитить:

«Такой величины и масти,
Как ваша милость – тот сказал –
По десять экю продавались!»
После чего закончил речь.

Отставка.

Кардинал Ришелье, узнавши,
Что король расхвалил тогда,
Капитан – лейтенанта роты,
Там, конных мушкетёров. То,
Де* Тревиля. И он задумал,
Отстранить того от двора.
Сам Ришелье болел в то время,
И посылает за себя.
Графа де* Шавиньи к монарху,
Людовику (13) же, королю.
Шавиньи отказал Людовик (13),
И кардиналу всё ж пришлось,
С постели встать. Самому лично,
Отправиться там к королю.
На этот раз король уступит,
И де* Тревиль отправлен был,
В отставку там. Кардинал умер.
Король Тревиля вновь вернул.
И сохранил там ту же должность,
Капитан – лейтенанта, вновь.

Счастье дирижёра.

В конце карьеры, скрипач Ойстрах,
Стал увлекаться ещё ж там,
Дирижированием. Кстати,
Концерты все были на бис.

Давид Ойстрах как – то признался:
«Поймал себя однажды я,
На неожиданном там чувстве,
Вдруг, ощущении своём:

В день выступления, обычно,
После обеда у меня,
Отдых. На часок засыпаю.
Затем скрипку в руки беру.

Разыгрываться начинаю…
А вот вчера, поднявшись – я,
За скрипкой потянувшись – вспомнил:
«Ба, да я сегодня дирижирую!

И так мне хорошо тут стало,
На душе… Просто чудеса!»
Видно устал играть на скрипке,
За всю карьеру там свою.

Универсал.

Американский шахматист Пилсберри (Гарри),
В 1902 году,
Провёл сеанс игры вслепую,
Вроде, как всегда. Но – не так.

На 12 – ти, играл, досках,
Он в шахматы. А на 6 – ти,
В шашки. И на столе ещё там,
Партию в вист ещё ж играл.

Потом другой американец,
Бэнкс, так же в шахматы играл,
На 10 – ти  досках вслепую,
И десять партий в шашки там.

При том, из рук не выпуская,
Он кий. Одновременно там,
Играл ещё ж он на бильярде.
Такие, жили мастера.

Щедрость наказуема.

В первый же вечер пребыванья,
Семьи Фонвизиных, тогда,
В Болонье. Ужинать уселись,
Чтобы спокойно отдохнуть.

А местные же музыканты,
Под их окном, начали там,
Большой концерт. Денис Фонвизин,
Даже заслушался тогда.

Фонвизин, этим музыкантам,
Неосмотрительно там дал,
Четверть рубля. С похвалы щедрой,
Каждый вечер играли те.

Королевское величие.

Шахматный гений Бобби Фишер,
Сопернику раз уступил.
Что с ним случалось очень редко.
И вот, его спросили там:

«А не расстроился ли он там?»
Фишер на это возразил:
«Нисколько!  Проиграл я если,
Чувствую себя королём,
Как милостыню подающим,
Нищему! Так, чего ж тужить».

Стоматолог без клиента.

Луи Леклюз, ставший известным,
После того, как он открыл,
«Забавное варьете» своё,
В Париже. Как – то рассказал:

Когда был молодым, приехал,
В Люневиль. И там получил,
Должность, к королю, зубодёра,
Станислава Лещинского.

И получил я это место,
Как раз в тот день, когда уже,
У короля там выпадает,
Последний зуб его тогда.

Шахматные псевдонимы.

В начале шахматной карьеры,
Гарри Каспаров же сменил,
Свою фамилию Вайнштейн, там,
Фамилию матери взял.

Тогда ж гроссмейстер же Белявский,
Сменил своё имя Давид,
На Александра. И однажды,
Встретились на матче они.

И журналисты там шутили,
Что, то, единственный был матч,
Когда один из шахматистов,
Играл под именем чужим.

А вот другой там же играет,
Там под фамилией чужой.
А почему сделали это?
Тогда ж было СССР…

Подвела племянница.

У Руже де* Лиля, который,
Там «Марсельезу» сочинил,
Был брат. Карьеру себе сделал,
Во время Революции.

До звания он дослужился,
Бригадным генералом став.
При Реставрации  он станет,
Там нежелательным уже.

Отправлен будет тот в отставку.
А на вопрос, почему он,
Попал в опалу? Тот ответил:
«Племянница, мол, подвела».

«Что за племянница? Откуда?» -
Там в удивленье спросят все.
«Ну как же! Ведь родной мой братец,
Отец  же «Марсельезы» той!»

«Пиши до точки!»

Пушкин там с нежностью всё время,
О сочиненьях говорил,
Там Баратынского, и так же,
Дельвига. Почитал там их.

И Баратынского тот Дельвиг,
Нежно любил. Так же его,
И сочинения. Хвалил их.
Но было там одно, всё ж - но.

Надо заметить, Баратынский,
Не ставил знаков никаких,
Там препинания. И только,
Лишь запятые ставил там.

В грамматике был недалёким,
Однажды Дельвига спросил:
«А что ты Дельвиг называешь.
Родительским там падежом?»

А Баратынский присылал там,
Для  напечатанья  своих,
Стихов Дельвигу. Поручал который,
Их переписывать жене.

И жена спрашивала мужа:
«Много ли ей надо писать?»
То говорил жене тот Дельвиг:
«Только до точки там пиши».

А этих точек в сочиненьях,
Не было ни одной совсем.
Даже в конце пьесы стояли,
Одни лишь запятые там!