Ничто не случается дважды

  Это одна из историй про Царя - сборник ЦАРСКИЙ БУНТ.
Продолжение пародии «Копейка».
http://www.stihi.ru/2019/11/25/5093

Стеною и краешком между,
Попа вспоминая харчи,
Царь-Павел без нижней одежды
Пластом разлегся на печи.

Терзала мучительно жажда
И боль отзывалась в боку.
«Ничто не случается дважды, -
Царя напрягало башку. -

Идёт как-то всё не без сбоев.
Я стал, к сожалению, слаб.
Имею я дело любое
В виду, а не только про баб.

Какие там бабы? Куда я?
Давно в том замылился глаз.
Впрягаться - затея пустая,
Но это хотел бы сейчас.

Жизнь стала как будто сложнее
И выбор сложней раза в три.
Живу как в бреду, как во сне я,
Должно быть, с проблемой внутри.

И спереди плохо, и с тыла.
Ничто не менять - огребу.
В какой-то момент надо было
Давно бы мне щёлкнуть по лбу.

Зима вот, а печь не прогрета,
Покушать - опять же возня.
Проблемы немалые это
Мне день создаёт ото дня.

И руку, и сердце приложил
Как надо я там и тогда,
Но где и когда подытожил,
То вышло, что больше вреда.

На рожу то ль сер я, то ль синий,
Волосики видно едва,
Народу же впарил, что сильный
На троне Россеи глава.

Поверил в сие вроде каждый,
Пробил недоверья стену.
Ничто не случается дважды.
Второй раз их хрен обману.

Башку раздирает, как колом.
Нутро вообще, как в огне.
Наверное, кружка с рассолом
Сейчас не мешала бы мне.

Исполнилось всё, что наметил,
Свершил своё дело аврал.
Зачем же мучения эти
Всю ночь на себя примерял?»

Царь-Павел накинул рубаху,
В подштанники влез, не спеша,
И тут же тихонько заахал:
«Рассолу, Вань, жаждет душа!

Куда подевался, братишка?
Большой ты в том специалист.
Всея-то печалится вишь как?
Капусты бы квашеной лист».

И брат не замедлил с ответом:
«Шерсти хоть от аз и до ять,
Вот самое главное это,
Павлуша, с похмелья принять.

Вчера ты наклюкался сдуру.
Рассол, как живая вода.
И будет с сией процедуры
Головушке легче тогда».

Сие коль с похмелья во благо,
Хватая всё с жадностью ртом,
Царь выпил рассола полфляги,
Капустным заевши листом.

Окинув, что вкушено, оком,
Царь выдавил нехотя слог:
«Гляди-ка, и фляга под боком,
И целый капусты вилок!

Прилежности сколь и стараний!
Чтоб легче было телесам,
Ужели придумал ты, Ваня,
Всё это заранее сам?

Отменно уважил ты братца!
И впрямь протяну так лет сто,
Коль есть, на кого мне равняться,
И есть, опереться на что.

А помнишь, как в детстве, братишка,
Хоть в статусе были одном,
Ты бегал сопливым мальчишкой
И маленьким, просто как гном?

Ничто не случается дважды,
Ничто не проходит и зря,
Теперь ты при должности важной -
Соплю убирать у Царя.

Частенько ты выглядишь бледно,
Блюдёшь непомерно посты.
Так службу несёшь ты усердно
В условиях, Вань, непростых.

Всегда реагируешь быстро,
На выдумки всяки горазд.
Как помощь твоя бескорыстна,
Я вспомнить должён ещё раз.

Как гоже рассол-то, брат, сделан!
До этого свет был немил.
Существенным образом мне он
Сознание, Вань, изменил.

Настрой как поднял, впечатляет!
Надёжны опять рубежи.
Под глазом фингал, Вань, сияет.
Откуда взялся он, скажи?»

«Забыл, Паша, да? Ну, понятно! -
Вновь Ванька. - То свойство ума!
Всегда именины затратны
У всех, как известно, весьма.

Ты был у Попа, Паш, как дома
И лез во все дыры, что есть.
А так, говоря по-простому,
Ты дел наворочал - не счесть.

Искушав Поповские яства,
Ты стал, Паш орать недуром,
Мол, видишь затрат государства
Немало у этих хором.

Он плакал, живётся, мол, плохо,
Говеет что, мол, до сих пор,
А сам вон и птичник отгрохал,
И скотный, гляди-каси, двор.

Ну, скажем по-честному, Паша,
Не самый богатый наш Поп.
Дома у бояр неких краше
И шире размеры утроб.

Ты так петушился, что грудью
Попа придавил к казану,
А он, как обычные люди,
Пожертвовал деньги в казну.

Подсел и к хозяйке удачно:
Забывшись, находишься где,
Ты разные ставил задачи,
На ухо шепча, Попадье.

Тебе б успокоиться лучше,
Круша и ломая мебель,
За ней ты по дому, Павлуша,
Носился ну чисто кобель.

Божился пред каждой иконой,
Делился амурами с ней.
То действие, Паш, самогона,
Что всех мухоморов страшней.

С намёком, что будет царицей,
Себя оголив до пупа,
Ты, Паш, предложил в заграницы
Удрать Попадье от Попа.

Ты, Паш, выражался не редко.
А помнишь ли выходку ту,
Когда угодил табуреткой
Случайно Попу по хребту?

Ты падал, вставал на колени,
Дать по лбу грозился ему.
И так по другим направленьям
Прошёлся в Поповском дому»

Наморщился Царь: «Вот, зараза!
Куда ж я попёрся, чудак?
Ведь знал, всё, всё сложится сразу
Нелепо и как-то не так.

Вот вляпался, Боже небесный!
А в памяти, Ваня, дыра,
Как будто бы выдран я бесом
Из улицы и со двора.

Ну, я и дурак! Чёрт я лысый!
Здоровые мысли гоня,
Конечно же бес в этом смысле,
Ванюш, повлиял на меня.

Настолько всё важно здесь, Ваня.
Ужель не сносить головы?
А разные были желанья.
Теперь не припомню, увы».

Иван продолжал: «В твоё тело
То ль чёрт поселился, то ль - бес.
Ты много чего ещё сделал
Здоровым желаньям вразрез.

Каким-то инстинктом ведомый
Иль в разуме бил кипяток,
Искал ты, Павлуша, по дому
Напитка хмельного исток.

Нашёл ты к источнику врата.
Под нос себе что-то ворча,
Ты, Паша, полез к аппарату,
Чтоб принять на грудь первача.

Нагнулся к питейному крану,
Разинул свой рот через край,
Смотрел на меня, Паш, бараном
И крикнул: «Готов! Открывай!»

Нажраться решил ты на шару
По нынешним, Паш, временам,
Добавил под ёмкостью жару,
И всё разлетелось к хренам.

Не веря простому закону -
Чем лезти, подумай стократ -
Ты, Паш, разломал самогонный
Отменный Попа аппарат.

За здраве молитву читая,
Ступая в сивушный ручей,
Тебя доставал по частям я,
Павлуша, из-под кирпичей.

И впрямь, Паш, итог-то хреновый:
Убытков - могилу хоть рой.
Ведь строить придётся заново
И сам аппарат, и пристрой».

«Прибавил Попу я заботы
И сам чуть с того не помер!
Да, есть, Вань, над чем мне работать.
Неважный показан пример. -

Взмолился Царь-Павел: -

                О, Боже!
Что делать мне? В панике я!
Ведь думал, что нужно и можно,
Выходит, ни капли нельзя.

В пушку, знать, теперича рыльце!
Отмою его я когда?
В какие места мне укрыться,
Куда же пойти от стыда?

Ведь я приходил и садился,
Смотрел, чем, Вань, занят народ,
И думал, что всяк мной гордился,
А вышло-то наоборот.

Нужны, Вань, мне бонусы нонче,
И взносов хоть маленьких нать.
Коль знал бы, что этим закончу,
Не след было и начинать.

Как вёл себя я, это вилы!
Сидеть бы, чтоб не было бед,
Усидчивость не появилась,
Ванюша, в то самый момент.

Искать справедливость в том неча,
Вливаешь немерено коль.
И правда ведь, в счёте конечном,
Всегда побеждал алкоголь.

Глотнул самогонного яда,
Вот он и затмил мне око.
Но всё же отметить приятно,
Не очень зашёл далеко.

Об этом говорено много,
Примеры хорошие есть,
Но вот мы стоим на пороге,
И как же за стол не присесть?

А тут на столе угощенье,
И всякое радует глаз.
Немалое, Ваня, значенье,
Имеет всё это для нас.

Неужто об угол тереться
Иль что-то иное вершить?
Как глазу-то не загореться?
Польстится, кто хочет так жить.

«Не думай приблизиться даже!
Умерь к поеданию спесь!» -
Здесь это никто мне не скажет,
Того не услышу я здесь.

Мож, новость сия будет странной,
И мозг то не враз и поймёт,
Хмельное в некоторых странах
Давно заменили на мёд.

Коль выжил совсем из ума я,
В чужом облажался дому,
Теперь я, Ванюш, понимаю,
Сие у них так почему.

Я слышу о том раз двадцатый,
Как пил я, иным не чета.
А как я добрёл до дворца-то,
Не помню, Ванюш, ни черта.

Хоть так про себя неудобно
Царю при других говорить,
Похоже, дорогой в сугробах,
Немало я смог натворить».

«Моё просвещённое мненье, -
Сказал Ванька Павлу в сердцах, -
Было сие в Русских селеньях,
Теперь это есть во дворцах.

Ты что-то невнятное тренькал,
То визг изрыгая, то - бас,
И полз на своих четвереньках,
Как будто на гору Кайлас.

Достал ты меня, Паш, ей Богу!
Чтоб было идти спокойней,
Ты требовал срочно дорогу
Проложить прямей и ровней.

Живая она хоть была бы
И личиком в ровный овал,
Ведь каждой, Павлуш, снежной бабе,
Ты душу свою открывал.

Увидев оглобли под снегом,
Ты, Паша, настолько был пьян,
Что в брошенной кем-то телеге
Решился уплыть в окиян.

Конечно, и волны, и пену
Должён обеспечивать я,
И чтобы была непременно
В телеге с тобой Попадья».

У Павла под глазом зудело:
«Проходит болячка, кажись!
Вот знаю, вчера что задело,
А будто я с этим всю жизнь.

Надрался и впрямь, видно, в доску
И вёл себя я как баран.
Теперь отсекать буду жёстко
В себе этот самый изъян.

Заботы монаршией ради,
Коль так оказался немил,
Попу подсоблю я наладить
Всё то, что вчера развалил.

А вывод я делаю важный,
Работает, знать, голова:
Ничто не случается дважды,
Фингал-то один, а не два!»

На братьев взирая уныло,
Лишь в горле почувствовал ком,
Полез с разговором Данила,
Стуча о кулак кулаком:

«Так, значит, вы ели и пили,
А Пашке влетело под глаз?
Что вы здесь сейчас заявили,
Всё очень опасно для вас.

Вы сыты, а мне вот хреново,
Но всё же в дела ваши вник
И вас к ситуации новой
Готов приспособить я вмиг.

Куда бы теперь ни шагали,
А я вам при этом не друг,
У каждого быть по фингалу,
Меня не накормите вдруг».

Царь Даньке: «Чуть что, сразу в позу!
Ты сам ведь почти из элит.
На то ты расширил угрозу,
Что кормит тебя и поит.

О пайке печалиться неча
И строго грозиться на нас,
Шаги ведь благие навстречу
Мы делали, Дань, и не раз.

Чуток закатал бы ты губы,
Идя в отношеньях вразрез.
Ты действуешь всё-таки грубо
И наш не блюдёшь интерес.

Хоть в поисках чашки и ложки
У страха глаза велики,
Но быть инструментом хорошим
Не могут всегда кулаки.

Подвижки у ассортимента
Пошли на питьё и еду.
Ведь он обновился заметно,
Как видишь, в текущем году.

А что узелок возле печи,
То ж я за сие порадел.
На будущее обеспечить
Стремимся мы с Ваней задел.

Как делали ране искусно
Еду себе в каждой из зим,
Мы, Дань, из холодных закусок
Горячие сообразим.

Тебе подтвердит даже Ваня,
Принёс от Попа я презент.
Забудь свои переживанья,
У нас того якобы нет.

Поесть тебе, вижу, охота!
Садись, будем дружбу водить.
Нужто, Дань, бонус какой-то
Нам не, не, не, не обсудить?

Как это нам всё привалило,
Братишка, загадка хитра!
И если останутся силы,
Обсудим с тобой до утра».

Четыре недели минуло -
Опять порожняк у Царя.
Известных застолий кануном
Последний был день декабря.

С вопросом Данила голодный:
«Поесть что-то хочется мне.
А нет ли закусок холодных,
Чтоб их подогреть на огне?»

«Представился случай однажды, -
Ответил Царь-Павел, - и ёк!
Ничто не случается дважды.
Поповский иссяк узелок».

Надев полушубок овчинный,
Чтоб сытно поесть в Новый год,
Царь-Павел проследовал чинно
Поздравить по хатам народ.

4 декабря 2019 г.

   Чистяков П.П., «Три мужика», 1858 г.