город оброс моей и твоей историей
нашего детства
город,
обрастал моей и твоей историей:
мы шли по нему с бездумной уверенностью,
но то было нечестивое место:
несмолкаемый тревожный колокол,
то и дело звучал в отдалённом
уголке мозга,
отражением образа,
который стоял за поцелуями
неминуемо
порочными, тёмными, колдовскими,
Но они не должны были быть такими!
Загадка не разрешена до сего дня;
хотя
можно было понять и тогда,
что рожденный для любви, ты был обречен на смерть:
как вольный зверь
на одинокую смерть,
Свидетельство о публикации №119120501812